Воспоминания комиссара-танкиста - Николай Андреевич Колосов

Когда колонна проходила через мост, появилась машина того командира корпуса, и ребята наши ее, конечно, пропустили. На беду, рядом оказался Попов. Он нахмурился, но молчал, как вдруг случайно распахнулась дверца накренившейся машины, и Алексей Федорович увидел на заднем сиденье походную кровать. Это его почему-то взорвало.

– Вот, тут танки переправляются, в бой идут, а ты со своими кроватями лезешь!

И пошло-поехало…

Однако, несмотря на этот свой недостаток, который он сам сознавал и тяжело переживал, генерал Попов был замечательным, честным человеком, отличным командиром, очень любимым солдатами и офицерами. Но вот имел он в характере такую шероховатость. Надо отдать Алексею Федоровичу должное: уж если рубил сплеча, то ни с чинами, ни с заслугами не считался. Не из тех был, кто лишь с младшими крут, а начальству все прощает. Нет, если Попов считал, что кто-то не прав, – все начистоту выкладывал.

В боях на Наревском плацдарме мы понесли немалые потери. Возникла необходимость доукомплектования, подготовки техники и личного состава к грядущему наступлению. Вот почему в конце ноября части корпуса были выведены в польский город Венгрув для доукомплектования. Началась усиленная боевая учеба, подготовка к последнему броску. Все были уверены: наступающий год станет победным.

Так проходил для меня тот сложный период, который именуется «вхождением в должность». Конечно, нелегко было, тем более что и в академии, и в управлении мне приходилось решать задачи, коренным образом отличные от нынешних.

Глава 9. Котел в Восточной Пруссии

За полтора месяца доукомплектования полки и бригады корпуса всесторонне подготовились к предстоящим боям. Соединение теперь вошло в состав 2-го Белорусского фронта, а сам этот фронт принял наш прежний командующий – маршал К.К. Рокоссовский. Безусловно, порадовались…

Нас сориентировали, что войскам фронта предстояло окружить Восточнопрусскую группировку гитлеровцев. Беседуя с личным составом, политработники говорили о том, какую роль играла Восточная Пруссия в гитлеровском государстве, во всей истории Германии. Еще в стародавние времена именно отсюда германские агрессоры не раз начинали захватнические войны против славян, против нашей Родины. Юнкерский прусский дух лежал в основе идеологии нацизма, определял ее человеконенавистническую сущность… Сейчас, когда Красная армия наносила чувствительные удары по врагу, освободила ряд временно оккупированных территорий, Восточная Пруссия стала основной продовольственной базой рейха, важнейшим военно-промышленным районом. К тому же здесь томились в многочисленных концентрационных лагерях наши советские люди. Мы должны были принести им свободу.

Ближайшей задачей войск фронта было окружить и уничтожить группировку немцев, не дать ей выйти во фланг войскам соседнего 1-го Белорусского фронта маршала Г.К. Жукова, наступающего на Берлин.

Мы, как 1-й гвардейский Донской танковый корпус генерала М.Ф. Панова и 8-й механизированный корпус генерала А.Н. Фирсовича, должны были вступить в бой после прорыва главной полосы обороны противника. Прорывали ее общевойсковые соединения, а танковым и механизированным корпусам предстояло действовать на Наревском плацдарме, теперь – севернее Пултуска. Известие это воодушевило каждого. Идти в прорыв – значит быть самостоятельными, решать все своими силами, не рассчитывая на то, что кто-то приедет, кто-то поможет. Ну а в итоге – либо лавры победителя, либо – полнота ответственности за поражение. Конечно, в большей степени рассчитывали на первое… Впервые за весь мой недолгий период пребывания в корпусе нашему соединению предстояло решать такую масштабную задачу. В районе Варшавы были так называемые «булавочные уколы» – действия небольшими подразделениями, разведка, оценка обстановки. На Наревском плацдарме – оборона. И вот, наконец, наступление, прорыв.

С 1 января 1945 года офицеры штабов всех корпусных частей, особенно разведчики и оперативники, стали частыми гостями на переднем крае. Они изучали местность, по которой предстояло наступать, систему обороны противника. Необходимо было установить участки, проходимые для танков, увязать вопросы взаимодействия танковых бригад с артиллерией, стрелковыми частями, авиацией. Пришлось организовать ремонт дорог и мостов – на некоторых участках их требовалось значительно усилить, чтобы обеспечить проход тяжелых танков и самоходок. Делалось это скрытно, так, чтобы не привлекать внимания противника.

Хорошо поработали разведчики: каждую ночь уходили они за линию фронта, возвращались оттуда с ценными сведениями, пленными. За две недели они сумели полностью вскрыть систему обороны врага, которая была во всех подробностях нанесена на наши карты.

Мне хорошо памятна большая склейка, испещренная синими карандашами. По всему фронту тянулись изломанные полосы – линии траншей. Точнее, эти линии густо покрывали расстояние, соответствующее по масштабу полусотне километров в глубину обороны. По три линии окопов полного профиля отстояли друг от друга на 200–400 метров. Через 20 километров располагался второй точно такой же оборонительный рубеж, а еще глубже, на таком же примерно расстоянии, третий. Но и это было еще не все. Возле любого населенного пункта, развилки дорог, на подступах к городам значились отметки дотов, узлов сопротивления. Перед передним краем протянулись обширные минные поля, где на каждый квадратный метр земли приходилось по несколько зарядов. Укрепления гитлеровцы опутали стальными сетями проволочных заграждений, у которых они рассчитывали остановить нашу пехоту, нарыли противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы.

Система обороны противника с каждым днем совершенствовалась в инженерном отношении. Но и мы не сидели сложа руки. В частях шла интенсивная подготовка к штурму. Не жалея ни сил, ни времени, танковые экипажи и отделения автоматчиков учились действовать на местности, инженерно оборудованной подобно району нашего наступления. Подобная идея была не нова – еще А.В. Суворов в канун штурма Измаила посылал свои полки на валы макета крепости, возведенного в тылу.

Масштабные задачи решал в период подготовки к наступлению наш политотдел. Незадолго до выхода из боя была получена Директива начальника Главного политуправления, в которой указывалось, что особое внимание политорганов, политработников должно быть обращено на низовые подразделения, на подготовку воинов ведущих специальностей. Для нас первоосновой являлись экипажи, ну а центральной в них фигурой – механики-водители. Ясно каждому: малейшая неполадка, авария – и танк из грозной боевой силы превращается в мишень. Вот почему в бригадах широко развернулось социалистическое соревнование за отличное техническое состояние машин, борьба за продление жизни танков и САУ. Мы старались, чтобы достижения лучших воинов, таких как механики-водители гвардии старшины Веклич, Серафимов, получили широкое распространение, стали известны каждому. Так, о гвардии старшине Векличе, опыт которого обобщили наши политработники, была выпущена листовка в типографии корпусной газеты.

Чтобы постоянно держать руку на пульсе времени, быть в курсе всех дел, политотдельцы постоянно посещали бригады, батальоны, роты, присутствовали на занятиях, наблюдали за тем, как организуется и проводится боевая подготовка, оказывали помощь и поддержку командованию подразделений, заботливо поддерживали ростки передового опыта.

Было заведено так: обо всех находках и