Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

кроме вышеозначенных лиц и Архиерея нет никого, кто бы имел обязанность и право делать дела Духовного Правления.

И вот ответ на вопрос: кто делает дела в Нов. Д. Правлении, и если не единственный, то очень заметельный!

Так как в Ситхе нет никого из присутствующих, который бы не имел других многих обязанностей и который бы служил в Ситхе постоянно с самого открытия Правления; то главные дела и особенно составление всех денежных и других отчетов лежит прямо на мне; а как ни один засекретар и писарь не знает порядка дел и не знаком с архивом, то всякое приказание Правления приобщить к делу и подобное можно смело писать с прибавлением приказали Архиерею. Доказательством первого может служить то, что когда не было меня зимою в Ситхте, тогда не было представлено в Св. Синод и срочных ведомостей и отчетов; а чтобы удостовериться в последнем, стоит только взглянуть в архив Д. Правления.

Почти все это с небольпшм исключением можно сказать и о делах попечительства и других частей управления.

Но само собою разумеется, что я один никак бы не мог управиться со всеми дедами, если бы Бог не посылал мне помощника в одном из присутствующих. Вот образчик, как действуют мои помощники. Было время, когда присутствующие, как член собора, напишет и перепишет сам, напр. рапорт о присылке тетради для метрики и подает его в Дух. Правление; потом, как регистратор, впишет оный в настольный реестр Дух. Правления; потом, как присутствующий, положить резолюцию и, по утверждении мною, как столоначальник и писарь, сам напишет указ соборной братии, приготовив прежде тетрадь, потом, как член Духов. Правления, подпишет указ, и как без подписи секретаря нельзя послать указа, старается залучить засекретаря в Духов. Правление для скрепы приготовленных им бумаг, и после того, опять как регистратор впишет в исходяпцй реестр и в разносную книжку и затем опять, как член собора, о получении указа и тетради пишет рапорт и так далее. И все это делает один и тот же человек, да и ныне почти также делается, только с тою разницею, что один член напишет бумагу, а другой подпишет.

Из всего этого Ваше Сиятельство можете заключить, что такой порядок или, правильнее сказать, беспорядок дел долго существовать не может, и что все наше управление висит, если не на волоски, то не более, как на двух нитках; оборвись одна и особенно главная, и вся наша машина станет.

Помочь этому можно не иначе, как определением секретаря, одного или двух столоначальников и столько же писцов. Но положим, что для этого будет определен штат; но где взять людей? Здесь решительно нет; а из России кто из дельных и добросовестных поедет в такую даль на жалованье самое ограниченное? (ибо казна секретаря Дух. Правления относительно жалованья никогда не сравняет с секретарем Гл. Правления, получающим 5000 руб. ассигн. жалованья, имеющим кроме того готовый стол, отопление, прислугу и освещение и верную надежду чрез 5 лет получить столько же (5000) в награду.) Где они будут жить? где возьмут прислугу? и что с ними делать, если они не будут соответствовать своей цели? и проч. и проч. и как удовлетворить всем таковым требованиям?… По крайней мере, я готов сам делать, пока силы позволять, чем взять на себя удовлетворение всех таковых и подобных требований; и в особенности — чего будет стоить в здешнем месте возиться с пьяным или не имеющим ни стыда, ни совести подъячим. И потому Ваше Сиятельство изволите видеть, что главное епархиальное управление в Ситхе без чрезвычайных пожертвований и затруднений в должном порядке существовать не может, а между тем секретарь и столоначальник, становятся необходимы.

Об Архиерейской прислуги.

Вся прислуга Архиерея состояла и состоит из двух человек: келейника и вестового. Первый из принадлежащих дух. ведомству креолов, причисленный к Нушегакской миссии, откуда и жалованье подучает; а последнего дает Компания из своих служителей без всякого за то требования от нас платы. Вестовой исправляет должности повара, пекаря, дворника и проч., а келейник правит должности иподиакона, письмоводителя при Архиерее, буфетчика, докладчика, истопника и проч. а между тем учится иконописи.

Из сего Ваше Сиятельство изволите заключить, что как ни просто я живу, но при таком числе прислуги нельзя не встречать некоторых неудобств. Конечно, можно бы иметь и еще человека, но чем его содержать? ибо и находяпциея при мне ныне для меня составляют расчет (ибо хотя и получают жалованье один от Компании, а другой от миссии, но содержание их пищею, по здешнему обыкновению, лежит на мне).

К счастью моему, все исправлявшее и ныне исправляющий должность эконома при мне, все люди очень добрые и честные; иначе, едва ли бы доставало мне моего жалованья.

О жалованье Архиерея.

Получаемого мною ныне жалованья (4000 р. асс.) при моем образе жизни для меня достаточно, но только для меня, (а для детей моих я почти ничего не могу уделять), и притом именно только при таком образе жизни; ибо нередко экономические расчеты заставляют меня уклоняться от излишних расходов. Так напр.: во дни высокоторжественные — Царские после литургии, вместо того, чтобы идти домой, я иду к Гл. Правителю-именно потому, чтобы уклониться от принятая желающих придти с поздравлением. Ибо как принять без пирога?

Доходы его.

Что касается до посторонних доходов, или так называемой халтуры, то я ничем так смело не могу похвалиться, как тем, что с самого прибытия моего в Ситху и доныне я от паствы моей не получил никаких доходов или подарков, даже на копейку; и решительно, кроме жалованья, я не имею и не могу иметь никаких доходов.

О прогонах.

Правда, можно бы пользоваться от прогонов, следующих мне, как я полагаю, и на морские вояжи (не ошибаюсь ли я? Покорнейше прошу вразумить меня об этом), которых мною совершено более, чем 30 т. верст; а прогоны получи я только на обратный путь последнего моего путешествия, т. е. из Охотска до Ситхи на 5666 ½ в., и то для покрытая расходов на путешестаие из Охотска в Аян и Удское. А требовать прогоны на прочие морские лутешествия я не хочу, во-первых, потому, что Компания за провоз меня на своих судах не берет ничего; а во-вторых-как и зачем брат из казны деньги, когда оне, судя по совести, мне не следуют? Нет, скорее решусь просить прямо милости Всемилостивейшаго Государя моего, чем без крайней нужды брать прогоны на морские вояжи. Ибо собственно для меня деньги не нужны в случае старости или болезни, надеюсь, Он и без просьбы