Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва

опрометью бросился прочь из деревни, не страшась ночной темноты и поджидавших в ней опасностей. Недавний разговор с Ренаром навязчиво всплыл в памяти. В глубине души Вивьен и в тот момент понимал, что друг прав во всем, но лишь теперь он оценил свои поступки со стороны и ужаснулся по-настоящему.

Не в силах рассмотреть дорогу глухой ночью, Вивьен присел у ствола ближайшего дерева попытался перевести дух. Опасности его не пугали. Он был бы даже рад, если б на него сейчас напали – схватка, возможно, помогла бы ему выкинуть из головы горькие навязчивые мысли об Элизе и о собственных дурных поступках, вызванных желанием очернить память о ней. Но дорога была пуста, небо затянуло темными непроглядными облаками, а сон без боя сдался коварной бессоннице.

***

Когда на небе забрезжил рассвет, Вивьен понял, что ему тошно возвращаться в Руан. Он не готов был посмотреть в глаза Ренару и признать его правоту. Не готов был появиться в отделении инквизиции, где все напоминало о страшной казни Рени. Он не мог вернуться домой, потому что знал, что не удержится от соблазна залезть в свой тайник и погрузиться в чтение катарской книги, которую перечитал уже столько раз, что почти запомнил наизусть.

И все же нужно было идти хоть куда-то. Какой смысл оставаться в лесу?

Ноги понесли его в неизвестном направлении, и Вивьен повиновался им. Он вознамерился довериться интуиции и поискать Анселя. Если тот и впрямь скрывался где-то поблизости, возможно, он все же показался бы, убедившись, что Вивьен ищет его в одиночку?

Весь день Вивьен провел в поисках и расспросах. На удивление, следы бессонной ночи никак не сказались на нем, и он был преисполнен сил и решимости найти Анселя Асье. Поиски эти результата не дали: ни в одном поселении, в котором Вивьен появлялся, не было ни малейших указаний на пребывание там беглого катара.

Вивьен следовал тому направлению, которое самостоятельно выбирали его ноги, и к вечеру понял, что зря повиновался им так слепо: он снова очутился на дороге и переночевать мог разве что в лесу. Ночь стояла прохладная и безлунная, и Вивьен подумал, что еще одна ночевка под деревом не станет для него губительной. Устраиваясь на мягкой траве, он надеялся забыться сном, но и на эту ночь бессонница не позволила ему отдохнуть.

Третий день, уже почти безотчетно проводимый в поисках Анселя, стал тяжелым. Бодрость, которую Вивьен теперь испытывал, была почти болезненной. К вечеру, ведя беседы с людьми, Вивьен прикладывал серьезные усилия, чтобы сохранять связность речи. Здравого смысла в нем хватило на то, чтобы этой ночью все же остановиться на постоялом дворе, но даже там, лежа в постели, он не смог сомкнуть глаз. Он отчаянно пытался это сделать, ворочался с боку на бок, но не мог забыться сном ни на минуту. Он помнил каждый миг этой мучительной ночи – в особенности помнил, как измученным взглядом уставших глаз смотрел, как за окном занимается заря.

На четвертый день он шагал медленно, как древний старец, однако, твердо вознамерившись довести себя до состояния изнеможения, при котором сон все же овладеет им, продолжил поиски. Теперь он не всегда мог сохранять речь связной, начинал путаться в словах, поэтому поспешил покинуть деревню, в которую забрел, дабы случайно не сболтнуть лишнего. Он уже не различал местности, не понимал, в какой стороне находится Руан, но понимал, что ему стоит туда вернуться, чтобы, наконец, отдохнуть.

При этом что-то подсказывало ему, что в таком состоянии при всех тех знаниях, что он должен хранить в секрете, возвращаться домой было рискованно, и он не понимал, как должен поступить.

Его мысли путались.

Он не помнил, как наступила ночь, и не помнил, в какой момент признал, что яростная бессонница не позволяет ему уснуть, хотя сам чувствовал себя так, будто мог рухнуть прямо на дороге. Внутри него родилась, но так и не распалилась злость – ему не хватало сил злиться на свое состояние. Он подумал, что будет продолжать идти на гудящих ногах, пока силы окончательно не покинут его.

Поутру он оказался на незнакомой дороге – весь увешанный листвой с деревьев и кустов, на которые натыкался в темноте. Он едва переставлял ноги и толком не понимал, что с ним происходит. Вивьен даже подумал, что успел умереть и оказаться в аду, только не мог вспомнить, как смерть настигла его.

Позади него зашуршала листва, но он не смог среагировать быстро. Он повернулся медленно, тело едва слушалось.

– Вивьен? – окликнул его женский голос.

Утро стояло светлым и солнечным, но измученные постоянным бодрствованием глаза почти ничего не видели, и Вивьен едва мог различить черты позвавшей его женщины. Он сумел уловить лишь отдельные детали внешности: длинные светлые волосы, выбившиеся из сложных кос, видневшихся из-под накидки, стройная фигура…

– Элиза? – пробормотал Вивьен заплетающимся языком.

Женщина приблизилась к нему, и на миг ему действительно показалось, что он видит перед собой Элизу, но зачем-то она называлась ему другим именем.

– Меня зовут Эвет. Вы, наверное, меня не помните. Я выглядела немного иначе, когда мы с вами встретились. – Она замолчала. Вивьен с трудом мог уловить смысл ее слов, поэтому не отвечал. С большим запозданием он почувствовал, что она касается его лица: она дотрагивалась тыльной стороной ладони до его лба, и какое-то отдаленное чувство дало ему понять, что лицо покрыто потом. – Что с вами? Вы больны?

Он не был уверен в том, покачал он головой на самом деле, или это ему показалось.

– Вы кажетесь совершенно измученным, – продолжала женщина.

«Эвет… Эвет… откуда я знаю это имя? Кто она?»

– Вивьен, вы слышите меня?

– Я… должен вернуться в Руан, – наконец, сумел выдавить он. – В какой стороне Руан?

Женщина, похоже, отреагировала на его слова осуждающе.

– Вам нельзя никуда идти в таком состоянии. Вы же едва держитесь на ногах. – Она пристально на него смотрела и, похоже, догадалась о причине его дурного самочувствия. – Сколько вы не спали?

– А какой… сегодня день? – спросил он.

– Так, – деловито выдохнула Эвет. – Простите меня, но в Руан я вас не пущу. Это все равно, что погубить вас. Идемте со мной.

– Куда?

– Идемте.

Она взяла его за руку и повлекла за собой. Вивьен был не в силах сопротивляться. Ноги его, несмотря на усталость, оказались удивительно послушны.

Некоторое время спустя Эвет завела его в небольшой домик, одиноко стоявший посреди перелеска. Других домов в округе видно не было, и это невольно