Записки Степной Волчицы - Сергей Магомет

Я остановилась около груды полуистлевшего валежника, поросшего густыми и пышными сиреневыми цветами Иван-чая (по латыни, спермацет). Стива дремал среди прекрасных цветов, свернувшись калачиком, подложив сложенные ладони под белокурую голову. И правда, беспечное дитя, которое заблудилось в дремучем лесу. В первый момент мне даже показалось, что цветы прорастают сквозь него. Я присела на корточки и ласково, как собственного ребенка, погладила ладонью по щеке. Сладкий, чудный. Если бы была волчицей, я бы облизнула ему лицо.

— Всё совсем не так, как говорит Агния, — сказал он, распахнув и взглянув на меня своими синими, как порох, глазами. — Ты сама прекрасно знаешь, что милый ресторанчик, который она содержит, лишь прикрытие для криминального борделя. Она отлично управляется, хвалится, что заведение, не хуже, чем на Рублевке, бандитка, такая же, как прикрывающие ее разбойники-кавказцы. Хуже всего, вбила в голову, что я у нее, вроде Николяши, тоже в «штате». Не думал же ты, говорит, что у нас кому-нибудь позволено вести бизнес без крыши? Какой такой бизнес? Считай, у нас с тобой общий нежный бизнес — на дамочках. Если ты, к примеру, деньги навариваешь, хотя бы и трахом, должен знать, кто твоя хозяйка… В общем, более циничную тварь еще поискать.

— Неужели? — поежилась я. — Но ведь еще недавно вы, кажется, чудесно ладили?

— О да, ладили. Пока я не познакомился с одной удивительной особой. Ее покровительство открыло бы для меня все двери. Мимолетная знакомство, но новая женщина бросила мне ниточку — надежду на следующую встречу. У меня, наконец, появился настоящий шанс вырваться из нашего убожества, из этого подлого станционного борделя. Ничего не подозревая, я рассказал Агнии о моей новой знакомой. Мне казалось, она порадуется вместе со мной… А она вдруг заявила, что сама любит меня, и я должен принадлежать только ей. Конечно, я сказал, чтобы она даже не мечтала об этом. Но она почему-то вбила себе в голову, что может командовать мной, как шлюхой из своего заведения.

«Я у тебя шлюхой не работал», — сказал я ей.

«Что же ты делал в моем заведении, когда одну за другой дамочек клеил?» — зашипела она.

«Может, я себе невесту присматривал, жениться решил», — усмехнулся я.

«Тогда женись на мне, Стёпушка!» — предложила она.

«На тебе?!» Мне даже смешно сделалось. «Нет, на тебе не могу жениться. Ты мне неприятна. Даже отвратительна».

«А мне это безразлично!»

«Нет, на тебе я теперь из принципа не женюсь. Ты предала наши добрые отношения».

Тогда Агния заявила, что я задолжал ей кучу денег. Один билет на бал-маскарад, чтобы я мог встретиться с особой, стоил столько, сколько, наверное, стоит пригласительный билет на президентский банкет в Кремль.

«Ты же всегда уверяла, что помогаешь мне исключительно по дружбе, по большой и чистой любви, — удивился я, — что мы с тобой, как родные люди».

«Ничего подобного, чисто деловые отношения. Брал — изволь отдать. Или отрабатывай…»

Такая у нее оказалась любовь. Вцепилась мертвой хваткой.

«Отдам я тебе твои поганые деньги», — говорю.

«Конечно, отдашь. Попробуй не отдать!» И на своих дуболомов кивает. «А пока не отдашь, принадлежишь мне, как собственность. Я тебя, пока ты не упорхнул в заоблачные выси, теперь у себя на фазенде на цепочку в бункер посажу. На наркотики. Станешь моим верным псом… У тебя, — повторяет, — только два выхода: либо жениться на мне, либо просто так обслуживать, как обслуживал своих дамочек. А может, и то и другое, ха-ха!..» — И погрозила кулаком.

— Вот бы никогда не подумала! — изумилась я.

— Да, да! Настоящая волчица! Вцепилась в горло, тащит в свою нору, — грустно, даже устало вздохнул Стива и снова показался мне заблудившимся в лесу ребенком.

— Теперь я понимаю, — сказала я и облизала его.

— А давай, Александра, — вдруг предложил мне Стива, — мы с тобой возьмем — и поженимся. Распишемся ей назло. Тогда ей меня не достать. Натянем Агнии нос!

— Глупенький, — нежно промурлыкала я, — нельзя.

— Ты, наверное, хочешь продолжать встречаться с Николяшей? Я не буду возражать. Только давай поженимся-распишемся!

— Глупенький, — повторила я еще нежней, — как же мы с тобой можем расписаться, если я еще с мужем не разведена?

— Разведешься.

— Не могу.

— Тогда она засадит меня в погреб, в каменный мешок.

— Нет, я не могу, — вздохнула я. — У меня детки. А вдруг муж вернется? В один прекрасный день, когда я буду сидеть и ждать его на солнечном крылечке… Что я ему скажу?

— Ну да, помню, — печально согласился Стива, — ведь это твоя главная мечта. И чтобы потом вы с ним оба умерли в один день, улегшись в одном гробу…

— Разве это не чудесно? — восторженно подхватила я.

— Еще бы!

— Послушай, Стёпушка, — горячо зашептала я, — что я придумала!..

И я выложила ему всё о моих маленьких финансовых «махинациях» — с кредитами под квартиры и дачу. Я придумала еще лучше! Разжившись деньгами, решила издать наши с мужем книги. Ведь пока мы были в разлуке, он успел написать гениальную книгу. Уверял, что заработает ею миллион долларов! Я дам ему денег на издание книги. Во-первых, назло его теперешней подруге-поэтессе. А во-вторых, пусть узнает, оценит мою любовь и благородство. Я издам его роман, раскручу книгу, сделаю мужа, как он мечтает, всемирно знаменитым писателем. Кстати, вот и господин N. не раз уверял меня, что при нынешних безнравственных и подлых временах, всем правят деньги. При соответствующей рекламе, при достаточной раскрутке и обыкновенной водопроводной водой можно успешно торговать, как чудодейственным эликсиром. А уж книгами-то и подавно… Словом, муж получит нобелевскую премию, и тогда… Тогда, может быть, поймет, что потерял в моем лице, и, может быть, вернется ко мне…

— В общем, мы фантастически разбогатеем, Стёпушка! Сбудутся все наши мечты! — пробормотала я, улыбаясь, словно пьяная, этим прекрасным грезам. — Я дам денег мужу, дам денег тебе, ты отдашь долг Агнии, сможешь встречаться, с кем пожелаешь!

— Она посадит на цепочку, накачает наркотиками…

— Она просто женщина. Ей адски не хватает любви. Ты взгляни на нее без предубеждения, — дружески поучала я.

— …Будет насиловать двадцать раз на дню, пока не сойду с ума или коньки не откину.

— Мне даже кажется, — убежденно провозгласила я, — что вы с Агнией, в конце концов, помиритесь и…

Стива заплакал. Может быть, он плакал от умиления? Удивительно: еще недавно он казался мне таким сильным, мудрым, всезнающим. Слезы катились по его щекам, сладенькие слезки, я слизывала их языком. Мне очень хотелось как-то помочь ему, утешить. Но я не знала, как.

— Ты подожди, полежи здесь чуть-чуть, — сказала я. — Я очень скоро вернусь!

Я оставила Стиву на охапке валежника среди волшебных цветов Иван-чая и поспешила на поиски Агнии.

Но я немного заблудилась. Я даже запыхалась. Это была странная, какая-то сказочно запутанная местность. Когда мне наконец удалось выбраться из рощи, я увидела под холмом совершенно сусальную деревеньку. Мне сразу припомнилось, как однажды муж мечтал, что хорошо бы снести, срыть Москву бульдозерами подчистую, а на ее месте распахать поля, настроить таких вот одухотворенных русских деревенек. Чтобы светило летнее солнышко, чтобы потягивало навозцем. Хорошо-о! Хорошо!.. И нигде не будет так славно, как на Родине.

«А вдруг, — подумала я, — его фантазия счастливо сбылась хотя бы на этом малом клочке земли?»

Одна из избушек показалась мне чрезвычайно знакомой. То есть я сразу подумала, что она похожа на дом моей свекрови. У меня упало сердце. Мамочка мужа была психически не совсем нормальным человеком. Слегка дегенераткой. Не в ругательном смысле, а сугубо медицинском. Я хотела развернуться и поскорее уйти, даже убежать, но из раскрытого окошка уже манила меня пальцем какая-то женщина. Я вежливо поздоровалась и, близоруко щурясь, подошла. Что-то неладное творилось со зрением. И не удивительно: был предрассветный час, солнышко только-только собиралось взойти, и глаза еще пощипывал густой туман. А может быть, это был не туман, а повисшая в воздухе дымка от сжигаемых листьев…

Но ведь я искала Агнию!

Это и была Агния. Возбужденная, я еще чувствовала во рту вкус сладких слез бедного Стёпушки. В то же время лицо Агнии расплывалось в дымке и продолжало смахивать на физиономию свекрови. Вряд ли я бы спутала мою свекровь с кем-нибудь еще. О, она первая обрадовалась, когда муж ушел от меня — запела, заплясала. А чему, собственно, было радоваться? Видно, постарев, лишилась последнего ума. Ее можно было только пожалеть.

— Подумать только, — как бы в сторону проворчала Агния-свекровь, — на какое ничтожество, на какую шляющуюся дрянь польстился мой сыночек!

— Мы прожили с вашим сыном почти двадцать лет, — обиженно напомнила я. — Я родила ему двух чудесных детей. А вы, словно дьявольское заклинание, повторяете обо мне одни и те же гадости. Вы ведь прекрасно знаете, какой он слабенький, внушаемый, и всё-таки вливаете ему в уши этот яд: что я прижила детей на стороне. Полная ерунда, но подозрение гложет его всю жизнь!