Скажи им, что я сдался - Иан Таннуш

как близко он находился от смерти. Он перекидывает взгляд с двери на Диля, но тот снова ведёт себя, будто вышел на прогулку.

И кто, мать твою, этот Дед? Разве так просто добыть информацию из архивов? А она ведь явно скрытая! Отпечатки пальцев и голосовые сообщения абы кому под скупую расписочку не выдают.

— Стой, — пробуждает его от мыслей Диль. — Знаешь, как ставится глушилка? — Ён тормозит и мотает головой. Диль возвращается к нему и, достав из кармана мелкий генератор помех, резким движением цепляет его к Борд. Снова полголовы немеет.

Диль усмехается, наблюдая за тем, как меняется выражение на лице Ёна. Похоже маска полностью повторяет движение мышц и действительно не отличается от настоящей кожи. Ён касается её и кончиками пальцев чувствует, что она даже образует мелкие заломы, этакие морщинки, доказывающие естественность показываемых эмоций. У Диля маска грубее. То ли материал, из которого она сделана, отличается, то ли дело в том, что натягивали её на шрамы и плохо зажившие ссадины. Оттого-то она не может идеально изобразить чувства, которые испытывает её хозяин. Вот Диль улыбается, а кожа гладкая, только на лбу слегка бугрится. Можно подумать, перед тобой кукла стоит.

— Плохо легла, — ни с того, ни с чего выносит свой вердикт Ён.

Диль не сразу понимает, о чём он.

— Будто кто-то прибадриваться будет, — отворачивается он, смеясь. — Вот увидишь, никому до нас дела нет, даже если очутимся при смерти посередине улицы.

Далее их путь пролегает по длинному коридору, но до конца они не доходят. Здесь уже есть окна. Одно из них Диль открывает изнутри, приподнимает раму, снова пропускает вперёд Ёна, выбирается сам. Он колдует с задвижкой, резво захлопывает окно, и та встаёт аккурат так, как была.

Пока он проделывает свои махинации с окном, Ён оглядывается. Они оказываются в переулке, который заканчивается тупиком. Камер здесь нет, зато есть странная конструкция, похожая на ту, что Ён видел во дворе Врача. Он обходит её, но и это непонятное произведение искусства ничего особенного из себя не представляет.

— Как же мы назад вернёмся? — спрашивает Ён. — Внутрь же теперь не попасть.

— Другим путём пойдём.

На самом деле, Ён немного разочарован. Он-то уже воображал, как они блуждают по катакомбам, ища выход на нужную улицу. Или попадают в город через секретный вход. Однако они буквально проходят через парадную дверь.

Диль неспешно прогуливается до тупика и с разбегу забирается на стену.

— Издеваешься? — застывает на месте Ён.

Диль, уже готовый прыгать на ту сторону, смотрит на него сверху вниз и в который раз смеётся. Да-да, Ён прошёл через здание, из которого нет выхода, но не может преодолеть обычную стену.

Диль ложится и тянет руку Ёну. Тот не торопится принимать его помощь, оглядывается в поисках мусорного бака или другого предмета, способного поднять его повыше. Однако попадает впросак. Ничего другого не остаётся, и Ён хватается за руку человека, которого два дня назад видеть не желал. Он никогда не считал себя лёгким — каждое утро Борд напоминала, что он больше допустимых стандартов, — но Диль подтягивает его до края стены на удивление бодро.

Спрыгнув, он снова тянет руки.

— Уж спуститься-то я смогу, — Ён хватается за край, чтобы без резких движений сползти со стены, но как бы он ни старался удержаться, в итоге пальцы соскальзывают и он мешком камней валится на землю. Не лучшее из его представлений.

— Ты никогда по стенам не лазил? — Диль садится рядом с ним на корточки и осматривает весёлым взглядом. — Если сломал что, не понесу. Назад вернёмся, понял? Чем же ты занимался, когда мелким был?

Вот ещё стручок из крысиного гнезда будет его жалеть!

Ён встаёт как ни в чём ни бывало и смахивает налипший сор. И почему нужно было выставить себя дураком именно сейчас, когда он на своей территории? Ведь город — его дом, не Диля.

Диля его напускная невозмутимость смешит сильнее. «Я тебе шут что ли? — не отпускает Ёна злость. — Некоторые рождены не для того, чтобы по стенам прыгать, а чтобы думать».

— Нам нужно в полицейский участок, — сообщает Ён.

— И в чём же мы провинились? — перестаёт смеяться тот.

— В недостатке информации, — Ён смотрит на Диля.

Сдать бы и его сразу, да только не доберётся он тогда ни до убийцы Гао, ни до Деда. Сам вместе с Дилем сгинет, и только.

— Ну так иди, — Диль явно ему не доверяет, напрягается сразу.

— Причина нужна, — говорит Ён. — Без неё и минуты внутри не продержусь. А мне нужно собрать информацию. И раз Борд отключена, то придётся забирать бумажный вариант или, если его не найдётся, то самому запоминать, — стучит он по виску. — А это процесс не быстрый.

— И что ты предлагаешь?

Диль услышав про полицейский участок, сперва растерялся, но теперь загорается идеей не меньше Ёна. Ему вроде как и интересно походить по лезвию ножа. Ён видит его задор, и не может отделаться от вопроса: что он в жизни сделал не так? Только гляньте, он ведёт опасного преступника в участок, вернее тот сам идёт, но не чтобы посадить за решётку, а чтобы самому поступиться кой-каким правилами и «позаимствовать» информацию.

— Идём, — выдыхает он. — Нам нужно в район моего патрулирования.

Диль нисколько не сомневается, что выйдет сухим из воды. Он шагает вровень с Ёном, время от времени смеясь. Ёну кажется, что смеётся он над ним, что сердит его, разумеется, сильнее. Однако что он может сделать? Не вернётся же в детство и не научится лазить по стенам, чтобы сегодня не ударить в грязь лицом — можно сказать, в буквальном смысле. Да и пустяк это, в самом-то деле. В другой ситуации Ён и не стал бы заморачиваться. Задевает только, как это он, житель города, полицейский, сын кандидата в мэры вдруг стал причиной смеха для парня из крысиного гнезда, самого низкого и беспринципного из нынешних преступников!

Выйдя на Черничный переулок, Ён первым делом осматривается, далеко ли камеры. Подобравшись к одной из них поближе, он сам не верит, что говорит следующее:

— Теперь ударь меня.

Диль задумчиво смотрит на висящую над ними камеру, затем на Ёна.

— Какую информацию ты собираешься там искать, если тебя самого допрашивать будут? — придирается он к плану.

— Полицейскому нужно будет отойти, как минимум, чтобы распечатать показания, как максимум перепроверить мои слова по камерам наблюдения. — Диль всё ещё в раздумьях. — На крайний случай, пошумишь, отвлечёшь их ненадолго.

— То есть тебя отпустят, а мне за решёткой сидеть, —