Поющая кровь - Робин Бейли

Почти сразу же дверь легко отворилась, и из проема выглянуло приятное лицо. Мужчина рассеянно посмотрел на нее, но затем его взгляд просветлел.

— Чужестранка! — крикнул он, обернувшись, в глубь храма. — Боги послали нам чужестранку!

Еще четверо мужчин подошли к дверям и встали рядом с первым. Все они вышли одновременно, вынуждая ее пятиться назад, к колодцу. Ошеломленная, не говоря ни слова, она прижалась спиной к каменной стене. Неужели чужестранцы до такой степени в диковинку в этих краях?

— Она мучима жаждой, — воскликнул один из них. — Дайте ей попить из колодца.

Все остальные бросились выполнять. Повернулась ручка ворота, и показалось ведро на веревке. Донесся аромат прохладной свежей воды.

Да, ее действительно мучила жажда! Откуда-то появился глиняный кубок, его наполнили водой из ведра и передали ей. Они с нетерпением ждали, когда она осушит свою чашу. Последние капли потекли вниз по подбородку и шее. Она утерла губы рукой и вернула им кубок.

— Еще? — спросил ее тот, кто первым открыл ей дверь. — Вижу, ты проделала долгий путь, судя по тому как пропылилась твоя одежда.

Она кивнула и с благодарностью приняла вновь наполненный кубок, На этот раз она пила медленно, разглядывая пятерых мужчин.

Это жрецы, ясное дело. Они в одинаковых одеяниях из обычного белого льна, ноги их босы. Головы не обриты, но волосы острижены очень коротко и грубовато. На лицах ни у одного из них нет растительности. Они все разных возрастов, а самый молодой — тот, кто первым увидел ее у двери и предложил попить во второй раз.

Она отметила его привлекательную внешность, добрые голубые глаза.

— Благодарю вас, — она отдала ему пустой кубок. — Мне сказали, что вы представляете власть в Дакариаре.

Один из тех, кто постарше, улыбнулся:

— Какой глупец сказал вам такое?

Она чуть было не сказала ему кто, но передумала. Может, шлюха и наврала ей.

— Вы жрецы храма? — осторожно спросила она.

— Я — Лико, — сказал самый младший, — а это Клеомен, Перикант, Джемейн и Орик. — Все по очереди поклонились ей. — Мы жрецы колодца, но никакая не власть.

— Мне говорили, вы решаете споры и все такое.

Лико пожал плечами.

— Мы помогаем некоторым жителям города справляться с их трудностями, — сказал Клеомен. — Они обычно прислушиваются к нашему мнению, но власти над ними мы не имеем.

— Они приходят к нам за водой из колодца, — продолжил Джемейн. — Может, они думают, что мы не будем давать им воду, если они не станут следовать нашим советам.

— Но мы бы никогда так не поступили, — добавил Пери-кант. — Вода принадлежит всем.

— Отказать в воде — значит потерять благословение богов, — пояснил Орик.

— Каких богов? — спросила Стужа, снова обратив внимание на простоту в оформлении храма. — Кому вы здесь поклоняетесь?

— Всем добрым богам, — ответил Лико, — тем, кто сотворил воду, что облегчает боль и прекращает страдания…

— Воду, что излечивает от болезней… — сказал Клеомен.

— И восстанавливает силы… — сказал Джемейн.

Она ждала, что Пери кант и Орик добавят что-нибудь к этой литании, и немного удивилась, когда вместо этого они сложили перед собой руки и молча посмотрели на нее. Очевидно, они верили, что вода в их колодце обладает какими-то чудесными свойствами. Если бы так, а то две чаши никак на ней не отразились. По-прежнему все кости ее болели.

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить, — наконец промолвила она. — Дакариар в опасности.

— В опасности? — Перикант удивленно поднял бровь. Кажется, теперь была его очередь говорить. Эти пятеро выступали единым хором, при этом каждый терпеливо выжидал, чтобы исполнить свою мелодию.

— Мятежник Кел на'Акьян со своей армией направляется сюда.

Пять лиц невозмутимо смотрели на нее.

— Уверена, вы слышали о нем, — настаивала она. — Уж не настолько Дакариар обособлен.

Орик кивнул:

— Жители города чаще имеют дела с чужестранцами, чем мы. Не так уж много посторонних интересуются местными храмами. Но мы слышали рассказы, и мы знаем о Келе на'Акьяне.

— Может быть, вам лучше войти внутрь, — предложил Лико. — Немного еды и отдыха вам не помешают, когда вы будете излагать свою новость. И конечно, выпейте еще воды. Это снимет вашу усталость.

— А я прослежу, чтобы вашего коня поставили в конюшню и почистили, — произнес Клеомен. — Когда-то я воображал, что хорошо разбираюсь в лошадях, но такого красавца вижу впервые.

Стужа никогда не переставала задавать себе вопрос, какая сила изменяет облик ее единорога. Каждый раз, когда кто-то называл Ашура лошадью, она удивлялась, и ей было немного жалко этих людей за их слепоту. Какой красоты они не замечают. Но это в свою очередь частенько заставляло ее задуматься о себе. Возможно, и от ее глаз скрыты какие-то красоты мира?

— Медленно подойдите к нему и несколько раз погладьте по носу, — поучала она. — Он очень любит, когда его гладят по носу. Тогда он пойдет за вами.

Она смотрела, как старый жрец выполнил все, что она сказала. И спустя несколько минут Клеомен уже шел по улице, а Ашур — следом за ним. Лико коснулся ее плеча, и она, вместе с оставшимися жрецами, вошла в храм.

Внутри он тоже не был украшен, как и снаружи. В очень просторном зале стоял лишь длинный стол со скамьями по обеим сторонам. Стены не были расписаны. На потолке — никаких картин. Через прикрытые ставнями окна на стенах — восточной и западной — проникал свет, но, кроме того, на двух небольших пьедесталах стояли подсвечники со свечами и масляные лампы. Дверь справа предположительно вела в другие комнаты.

— Я не понимаю, — непроизвольно вырвалось у нее, — храм без алтаря? Где ваше божество? Кому вы поклоняетесь?

— Мы не знаем, каким божествам мы служим, — ответил Джемейн. — Но божественное присутствие освящает наш колодец. Это и есть тот алтарь, что нам нужен.

— Нам совсем не обязательно знать имя божества, чтобы воздавать ему должное, — молвил Перикант.

Орик перехватил ее взгляд:

— Всем, кто ни попросит, мы даем воду из колодца, и какими бы ни были их несчастья — им становится лучше. — Он жестом указал на стол и на таинственную дверь на противоположной стене. — Те немногие, кто совсем плох, должны остаться с нами на какое-то время и все время пить воду. Их мы кормим и даем кров до тех пор, пока они не поправятся. — Он слегка поклонился. — Я сам был одним из них, но захотел остаться и присоединиться к моим братьям в их служении.

— И я так же поступил, — признался Лико.

— Вижу, среди вас совсем нет женщин, — заметила Стужа. — Или они не имеют права здесь оставаться?