На несколько демонов больше - Ким Харрисон

Единственный в книге рецепт средства от чихания относил­ся как раз к аллергии на кошек, и пока я думала, не попробо­вать ли все-таки, у меня снова зачесалось в носу. Глаза заслези­лись, я задержала дыхание. Не помогло — я чихнула, да еще и страницу нечаянно порвала.

—Черт бы побрал! — выругалась я и обернулась посмот­реть, не спугнула ли Дженкса. — Нет у меня аллергии на ко­шек! Обычная летняя простуда, только и всего.

Снова зачесалось в носу. Я в раздражении закрыла глаза и попыталась преодолеть позыв, издавая противные звуки, ког­да это не удалось. Я помнила, что видела когда-то средство от чихания, к кошкам отношения не имеющее. Куда оно, к чер­тям, подевалось?

—А! — сказала я тихо, наклоняясь, чтобы вытащить старый учебник лей-линейной магии, втиснутый между «Кондитером-любителем» и экземпляром «Истинного ведьминого ва­рева».

—   Рэйч? — окликнул меня Дженкс, вставая на стол.

   —Чего тебе? — рявкнула я.

   —Помощь нужна?

Я оторвалась от того, что делала, и посмотрела. Он стоял передо мной с несчастным видом, повесив крылышки, У моих ног извивалась Рекс, и я бы растаяла, если бы не знала, что это у нее просто нет возможности приласкаться к Дженксу. Я мед­ленно выдохнула.

—Вряд ли, — ответила я ему, открывая сорок девятую страницу. — Лей-линейные заклинания очень просты, и я с ними

уже начала осваиваться. Если сейчас получится, то все в по­рядке.

Он кивнул и вспорхнул на ковш — это у него на кухне лю­бимое место. Оттуда ему была видна я, дверь и приличный ку­сок сада.

Я быстро прочитала инструкцию, чтобы действовать увереннее. Я не очень хорошо отношусь к лей-линейной магии, потому что получила классическое образование по более мед­ленной, хотя не менее мощной магии земли. В ней использу­ются зелья и амулеты, а энергия для работы заклинаний берется у растений, а они уже питаются ею от лей-линий. Они ее фильт­руют и смягчают, поэтому магия земли не так опасна и действу­ет медленнее, чем магия лей-линий, но достает дальше — изме­нения, созданные магией земли, обычно реальны, а не иллюзор­ны, как добрая половина лей-линей ной магии. К примеру, по­добрав подходящее заклинание земной магии, я могла бы стать ниже ростом, а не казаться ниже ростом.

В лей-линейной магии для извлечения из линий энергии с Целью изменения реальности используются ритуалы и песнопе­ния, отчего магия этого вида действует быстрее и резче, но чер­ных колдунов лей-линий раз в десять больше, чем черных кол­дунов земли. Если не считать случаев, когда приличной долей безвременья закорачивают нервную систему изменяемого, эти изменения — иллюзии, и могут быть преодолены силой воли.

Мой отец, пока был жив, постарался направить меня к ма­гии земли. С этим решением я полностью согласна, но у меня есть и кое-какое умение работать с лей-линиями, и если оно по­может мне перестать чихать, что в том плохого? И, собираясь заняться белыми чарами, лежащими передо мной, я решила, что это заклинание пятисотого уровня вполне в моей власти.

Довольная, я стала собирать необходимые предметы.

—Белая свеча, — бормотала я про себя, мельком вспомнив пачку именинных свечек у меня в сумке, которую я прихватила вместе с вином из сирени. Но потом я вытащила из ящика с вилками и ножами — там она у меня хранится — свечку, кото­рую уже зажигала пару раз. Она благословенная, что даже луч­ше. — Одуванчик? — Я вопросительно посмотрела на Дженкса.

—   Сейчас будет, — ответил он, радостно взлетая с ковша и выскакивая в дыру для пикси  в москитной сетке кухонного окна.

У меня были  прошлогодние  сушеные  одуванчики,  но  я  зна­ла, что Дженксу приятно будет мне что-нибудь собрать.

Он вернулся почти сразу, неся влажный от росы нераскрыв­шийся цветок. Отогнав от окна детишек, он положил одуван­чик рядом с кособокой пентаграммой, которую я начертила на переносной грифельной доске. Она размером с лэптоп, и у нее есть крышка, защищающая ее при переноске.

—   Спасибо, — сказала я, и он кивнул, вспорхнул и призем­лился на учебнике.

—   Будешь ставить круг? — спросил он несколько беспокой­но, и когда я кивнула, добавил: — Я... это... посмотрю с подо­конника.

Пряча улыбку, я сдвинула все барахло на одну половину стола, чтобы можно было и работать, и видеть Дженкса.

—Лекарственное заклинание, — пояснила я. — Зачем рис­ковать?

Дженкс промычал что-то неопределенное. Я знала, что он не любит смотреть на меня, когда я под воздействием линии. Он говорит, что тогда в моей ауре появляется тень, которой обычно нету. А мне работать с линиями не нравится потому, что волосы электризуются, развеваются на ветру, который буд­то всегда дует в безвременье.

У меня заранее зачастил пульс, и я глянула на часы. Еще далеко до полуночи — времени навалом. Белой магией можно и после полуночи заниматься, но зачем испытывать судьбу?

Захватив  пригоршню соли,  я  посыпала  вытравленную  в  ли­нолеуме линию.    

У Дженкса быстро зашевелились крылья, когда я потяну­лась сознанием и коснулась маленькой и редко используемой лей-линии, идущей  через  кладбище  позади  церкви.  Вдохнула  я резко, но когда выдохнула, потоки энергии уже были уравно­вешены. Легкое покалывание в пальцах и тяжесть в середине тела подсказали мне, что ци у меня заполнено, и я не стала брать из линии больше, чтобы голова не закружилась. Того, что есть, мне хватит на заклинание.

Испытывая неловкость, я повела плечами, будто пытаясь поудобнее надеть на себя новую кожу. Раньше я ждала несколь­ко секунд, пока силы не уравновесятся, а теперь, с практикой, почти ничего не замечала. Волосы уже парили в воздухе, при­шлось их приглаживать, и кожу покалывало над сокращающи­мися мышцами. Если хочется, можно открыть второе зрение и увидеть безвременье, наложенное на реальность. Только меня всегда от этого жуть берет.

—   Упс! — сказала я про себя, вспомнив, что еще не зажгла свечку. Подойдя к плите, я включила горелку, бамбуковой шпаж­кой подожгла фитиль свечи с ванильным запахом, которой я очищаю воздух, когда что-нибудь пригорит. Помахала шпаж­кой в воздухе, чтобы загасить, осторожно поставила свечу в цен­тре стола и сбросила босоножку с ноги.

—   Дженкс, где твоя кошка? — спросила я, не желая, чтобы она оказалась заперта в круге со мной.

—   Здесь. Киса, киса! — позвал он, и она появилась, мурлы­ча, в проеме арки. Она облизывала губы, но Дженкс не волно­вался.

—   Rhombus, — тихо сказала я, босой ногой дотрагиваясь до соляного круга. Это латинское слово запустило выученную тя­желым трудом цепочку мысленных действий, которые свели пятиминутную подготовку и собственно постановку круга к какому-то мгновению. Я заставила себя не вздрогнуть, когда круг замкнулся со щелчком. Дженкс завертел крыльями, моле­кулярной толщины слой безвременья встал между нами заве­сой, не выпуская наружу мои воздействия, пока я буду рабо­тать над лей-линейными чарами медицинского класса. Я импульсивна, но я не дура.