Горячее лето 42-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

врачей, от военфельдшеров до старшего из них, военврача второго ранга, а также двенадцать санинструкторов. В общем, эта двадцатка подошла к моему танку, и я стал выдавать форму, с запасным комплектом нательного белья, обувь, портянки. Шинель обязательно, спать будут на земле, без нее никак. Всем пилотки. К тому же мне принесли ящик, и я ссыпал туда фурнитуру, петлицы, эмблемы, знаки различий, сами пришьют, шовный материал, всякие иголки с нитками, я тоже приготовил в количестве двух тысяч единиц. Оружие всем медикам, от врачей до санитаров, я выдал одинаковое – кобуру с ТТ. Патроны сами набирали, купил десять ящиков с патронами для ТТ, они у кормы танка стояли. Выдал вещмешки, внутрь полотенце с куском мыла, плоский солдатский котелок с ложкой и кружкой, бритвенный набор, НЗ, в виде трех банок тушенки, очень уважаю я советскую тушенку, сухарей, килограмм соленого сала, свежего хлеба каравай, по десять головок лука и чеснока, соли, немного круп, чая и пачки папирос «Казбек». Санинструкторам соответственно махорки. Куришь или нет, выдавал все равно, обменять можно, если что. Последняя быстро разошлась по рукам, курящих хватало и сейчас с наслаждением курили, используя на самокрутки бумагу из кабинета начальника лагеря. Санитарам выдал по медицинскому халату с шапочками и масками, сумки, заполненные лекарствами и перевязочными материалами. Врачам – еще хирургические инструменты, причем хорошего качества, немецкие. Пенициллин в ампулах и те же шприцы. Банки со спиртом.

Часть врачей направились к озеру у лагеря, оттуда воду набирали для пленных, а те мыться пошли, чтобы переодеться в чистое. Другие врачи – в бараки, к больным и раненым, а то рваные рубахи использовали для перевязки, да и пенициллин использовать стоит сразу, что это такое – они знали. А я уже занимался командирами. Оснащал так же, как и врачей, тоже пистолет ТТ всем, но кроме него на выбор или ППШ, или ППС, хваля последний. А так как выбор был свободный, ушла сотня ППШ тем, кто за немалый боезапас ратовал, и две сотни ППС с подсумками. Последний, пока не знаком, вот и изучали, ладно хоть чистить не нужно, оружие продавалось почищенным и снаряженным. Ящики рядом мигом на патроны распотрошили, пришлось еще покупать тридцать штук и сотню с патронами для винтовок и пулеметов. Пулеметов было по пятьдесят ДП на батальон. Теперь сержантский состав, им или автомат, или винтовку, можно СВТ. Кто как пожелает. Все с изумлением наблюдали, как я столько имущества из танка достаю, а я только улыбался и говорил, что магия, фокусником до войны был. Даже когда ПТР доставал, сто пятьдесят штук, по тридцать на батальон, смотрели как на чудо. Так постепенно все батальоны были обмундированы, выдано оружие, обувь, вещмешки с личными вещами и запасами патронов и продовольствия. Если что, у румын отберут, устроив налет. Нагрузились патронами и гранатами до предела. У каждого цинк, и по десятку гранат, от оборонительных до противотанковых. Часть боеприпасов в грузовики отправили. В новенькой форме со знаками различия уже вполне нормальным полком смотрелись.

Кстати, по грузовикам. Я еще, когда врачей оснащал, сообщил полковнику о батальоне румын, мол, техники там брошено порядочно. Я едва успел первый залп дать, как машины остановились, а уцелевшие солдаты, как тараканы, бросились прочь. И противотанковые пушки, немецкие «колотушки», так и стоят, можно прибрать, из шести сформировать две батареи по три пушки или три взвода по две. Половина техники там точно целой должна быть. Он загорелся, вооружил сотню бойцов винтовками охраны и с пятью командирами отправил к колонне на четырех грузовиках охраны лагеря. Всех водителей собрали, танкистов, техников и через два часа вернулись, пригнали шестнадцать грузовиков, еще три на буксире, обещали быстро восстановить, и все шесть пушек. В машинах еще пять ротных минометов нашли и запас мин, по боекомплекту. Среди бойцов нашли специалистов по ним. Жаль, бронетехники у батальона не было. А так, если судить по машинам, этот батальон что-то вроде подразделения быстрого реагирования, для скорой переброски на нужное место, например, прочесывать территорию, где опустились на парашютах сбитые советские летчики.

Летчиков набралось пятьдесят два. Половина из морской авиации. Тут и штурманы, и борт-стрелки. Но всех я забирал, отобрав у полковника два грузовика. Мне же надо их на чем-то везти. Он себе еще подберет, войск в этих краях мало, в основном у Плоешти сосредоточены, у столицы и у портов. Можно активно беспредельничать, да и силы в его руках солидные сосредоточены, усиленный полк, по сути. Выделял я им патроны и продовольствие, да и медикаменты, два грузовика медикам отдали, до четырех с половиной часов возились, шестнадцать миллионов семьсот двадцать тысяч на все закупки ушло, после чего мы стали прощаться. С полковником мы отлично пообщались, я дал ему комплект карт, и мы даже смогли прикинуть их маршрут до границ с Союзом. Уничтоженные мной мосты я отметил, а потом и до передовой, он планировал к заморозкам, если все удастся, к фронту выйти. Я на прощание всем командирам кроме биноклей и планшеток выдал устав Советской армии от сорок пятого года и методички по партизанским и диверсионным действиям, может, кому и пригодятся. А мы, собравшись, покатили к выезду, батальоны тоже уходили. По трем разным дорогам. Мы тут еще два налета пережили, сбив всего три самолета, с высоты бомбили, а потом долго разведчики, наблюдая, крутились. Армейские части дважды совались, но арты их уничтожили, с гарантией, как и пять небольших разведгрупп, так что больше не лезли, положившись на воздушную разведку.

Двигались колонной, сначала обе арты, отстав метров на двести, мой танк и за ним оба грузовика с летчиками. Как я уже говорил, я взял всех, не только кто умеет управлять самолетами, но и всех штурманов и борт-стрелков. Вообще там некрасивая история произошла перед отъездом. В основном освобожденные бойцы горели зеленым, и красных не было, все не так плохо, просто среди освобожденных было три десятка что горели оранжевым цветом, ну нейтральны они, я вполне понимаю, однако претензий у меня к ним не было, тем более тоже с охоткой принимали форму, оснащение и оружие, вставая в строй формирующихся батальонов. Двое даже цвет на зеленый поменяли. Среди нейтралов было два командира – один ротный старшина, занявший тут ту же должность, и капитан. Как чуть позже оказалось, связистом он был. Когда мы прощались и я направился к своему танку, то отметил, что в кузове одного из грузовиков горел кто-то оранжевым цветом, а я ранее уже отметил,