Боевые маршруты - Фёдор Полынин

Над Воронежем нависла угроза захвата его противником. Держать дальше там командный пункт фронта было рискованно. Поэтому я предложил генералу Голикову, пока не поздно, перелететь со мной в Усмань, куда уже успели перебазироваться управление и штаб 2-й воздушной армии.

- Да, ничего другого не остается, - с горечью согласился Голиков.

За городом в лесу на маленькой площадке одиноко стоял По-2, на котором я прилетел из-под Старого Оскола. Мы сели в самолет, поднялись в воздух и, чуть не касаясь верхушек деревьев, направились на северо-восток.

На берегу Дона, западнее Лиски, раскинулся ничем не примечательный городок Коротояк. Кругом его - черноземные поля, небольшие дубравы, в которых по весне голосисто заливаются соловьи. Летом 1942 года этот городок оказался в центре больших событий. Сюда немецкое командование стянуло большие силы, намереваясь с ходу форсировать Дон. По на пути врага встали наши войска. Однако они не выдержали натиска фашистских войск, и после упорных боев Коротояк пришлось оставить, мост взорвать, а оборону организовать на северо-восточном берегу реки.

Но командование фронта не могло с этим смириться. Коротояк следовало у врага отбить, захватить на противоположном берегу плацдарм и удерживать его до последней возможности. Сдать эти позиции означало открыть врагу путь на крупнейший железнодорожный узел Лиски, от которого ведут дороги на север, юг и восток, позволить немцам выйти в тыл Воронежу. Туда-то я и прибыл по приказанию командующего 2-й воздушной армией, чтобы на месте организовать взаимодействие авиации с наземными войсками. С помощью штурмовиков дивизии Горлаченко и огня артиллерии войска приступили к форсированию Дона и в районе Коротояка, на южном берегу, ночью захватили на окраине города небольшой прибрежный участок.

На северо-западе

В августе 1942 года я получил назначение на Северо-Западный фронт заместителем командующего 6-й воздушной армией. Прилетаю на аэродром Макарове, вблизи которого размещался штаб. Там как раз находился сам командующий генерал-майор авиации Даниил Федорович Кондратюк.

О нем я многое узнал еще в Москве, в штабе ВВС. Говорили, что Кондратюк в короткий срок сумел сформировать армию, части ее уже отличились в боях. Товарищи подчеркивали, что командующий - человек беспокойный, почти все время проводит на аэродромах, ввел немало новшеств в боевой работе, армию держит в крепких руках. Приятно было сознавать, что доведется работать с таким человеком.

Познакомились, разговорились.

- Пока у нас затишье, - сказал Кондратюк. - Но скоро наступит горячая пора. Так что вовремя прибыли. А сейчас пойдемте знакомиться с полками.

Генерал был невысокого роста, кряжист, подвижен. Размашисто шагая по травянистому полю аэродрома, он тут же увлек меня на командный пункт одного из полков. Командующего интересовало буквально все: в каком состоянии самолеты, что нового узнали воздушные разведчики о противнике, где хранятся боеприпасы и горючее, подыскали ли хорошего повара для летной столовой, какие выводы сделала летно-тактическая конференция части и т. д. На основе опыта, полученного в воздушных боях, он сам составлял памятки для истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков, настойчиво внедрял в жизнь все новое, что рождалось в ходе боев. Энергия у генерала била, что называется, ключом.

В тот же день командующий представил меня руководству армии. Хорошее впечатление произвел начальник штаба полковник Стороженко Василий Васильевич. Сухощавый, среднего роста, он имел отменную выправку, чем подавал пример другим, строго следил за дисциплиной и порядком в штабе армии, был аккуратен и исполнителен в работе. Я не слышал, чтобы он на кого-либо повысил голос, но можно было не сомневаться, что решения, принятые командующим, будут вовремя доведены до войск и выполнены. За этим начальник штаба следил строго.

Начальником оперативного отдела был полковник Кадазанович Василий Аркадьевич, пожилой образованный командир, служивший еще в старой армии. Любой из работников штаба мог позавидовать культуре в его работе. Документы, разрабатываемые Кадазановичем, отличались четкостью изложения, ясностью мысли. Кадазанович обладал аналитическим умом и из массы боевых донесений мог быстро выделить главное, на чем надо сосредоточить внимание именно сегодня, дать свои толковые рекомендации.

Похвальной расторопностью обладал инженер-полковник Кобликов Владимир Николаевич, главный инженер армии. В штабе он появлялся лишь за тем, чтобы подписать скопившиеся за день бумаги и получить указания командующего. Все остальное время пропадал на аэродромах. Проводил занятия с летчиками по технике, помогал инженерам частей и дивизий поддерживать в исправном состоянии самолеты и их вооружение, вникал в работу ремонтных предприятий. Так же, как командующий, главный инженер был богат на техническую выдумку, смело осуществлял различные эксперименты, способствующие повышению боевых возможностей самолетов.

В то время воздушная армия испытывала большой недостаток в запасных частях. Получали мы их в мизерном количестве. А самолеты должны летать. Как быть? Не надеясь на спасительную силу заявок, Кобликов садился в самолет и летел к снабженцам. И не было случая, чтобы главный инженер возвращался с пустыми руками. Характер у него напористый. От такого человека просто не отмахнешься. Он своего добьется.

Умел он использовать и внутренние возможности. Кобликов взял на учет всех умельцев, опытных специалистов авиационных мастерских и заставил их изготовлять детали, в которых ремонтники испытывали нужду.

День Победы Владимир Николаевич встретил в 6-й воздушной армии. После войны он долгое время возглавлял инженерную службу ВВС.

Очень трудный и беспокойный участок работы выпал на долю генерал-майора авиации Казакова Петра Григорьевича. В его ведении находилась вся тыловая служба армии. Тут и забота о состоянии аэродромов, обеспечение горючим и боеприпасами, организация питания и вещевого снабжения, удовлетворение многих других бытовых нужд войск. В условиях, в которых приходилось решать эти задачи, было очень трудно. Взять хотя бы дороги. Зимой они занесены снегом, весной и осенью представляли сплошное болото, где безнадежно застревали автомашины, с трудом проезжали подводы. Тыловые подразделения часто оказывались разбросанными на 300-500 километров друг от друга. И все же хозяйственники под руководством П. Г. Казакова и в этих труднейших условиях находили выход. Боевые части почти ни в чем не испытывали недостатка.

Тут, конечно, нужно сказать доброе слово и о его помощниках, проявлявших в работе инициативу и разворотливость. Я имею в виду Е. А. Адорова, П. П. Запольского, А. П. Лебедева, В. К. Свешникова, М. П. Мироновича, Д. А. Ершова, А. Я. Стуруа, Н. Д. Кузнецова, Н. М. Шопина и других,