Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

относятся с полным уважением и рассказывают, что он родился от одного дерева. Словом, этот Инанч-Билгэ Буку-хан был почтенным государем и имел сыновей. У его старшего сына было основное имя Бай-Бука; хитайские государи прозвали его Ай-Ван, что на китайском языке значит — «сын хана».

Это прозвище у хитайцев есть прозвище среднее [по своему значению]: хитайские государи не давали людям прозвищ без числа и по неосновательности. В настоящее время они также имеют тот же самый обычай; их прозвища необычайно многочисленны, а степени, соответствующие каждому племени и каждой области, чрезвычайно подобны и подходящи. Они дают людям прозвания таким образом, что каждый в соответствии со [своим] прозвищем знает свою степень и предел [своей власти], так что если, [например], в собрании присутствует сто человек, то по прозвищам, которые им даны, будет определенно известно, у кого какая должность и где и кому надлежит сидеть.

Так как хитайские термины никому не были известны, то Бай-Буку назвали Таян-хан. [Инанч-Билгэ-хан] имел другого сына, по имени Буюрук-хан.

После смерти отца оба [брата] поспорили и повздорили из-за наложницы отца, которую тот любил; они стали врагами друг другу и разделились. Некоторые эмиры и войска передались к одному брату, а некоторые — присоединились к другому. Однако родовой престол имел Таян-хан, так как он был старшим сыном. Его местопребывание было поблизости равнин, а Буюрук-хана — в горах, которые были упомянуты. Они относились друг к другу чрезвычайно плохо. Их отец, когда был в живых, уразумел ту вражду и заносчивость, кои ожидают их в жизни, по [свойствам] характера и по природе [братьев], и сказал: «Мне известно, что Буюрук-хан никогда не будет [жить] в согласии [с братом], если Таян-хан даже на несколько дней займет мое место. Буюрук подобен верблюду, который не двинется [с места] до тех пор, пока волк не съест половину его ляжки!». В конце концов так оно и было.

Таян и Буюрук много воевали и в войнах Чингиз-хана с Он-ханом; каждый из них действовал по отдельности, не оказывая один другому помощи и поддержки, как было приведено в истории. И до тех пор, пока между Чингиз-ханом и Он-ханом не было согласия, они хотя и вели войны с найманами, не могли их покорить. После же того, как Чингиз-хан покончил с Он-ханом, он вступил в войну с Таяном, с Буюруком и племенами найманов. Как об этом упомянуто, он разбил их и освободился от них.

Из племен, близких к найманам и юрты коих соприкасались с ними, было племя тикин[679]. У него был государем Кадыр-Буюрук; кадыр [по арабски] означает «великий» и «могущественный». Так как монголы не знают этого имени, они говорят Каджир[680]-хан. Существуют некоторые монгольские лекарства, которые в настоящее время называют «каджир», а в старину [их именовали] — «кадыр», т.е. сильное лекарство. Царство этого Кадыр-Буюрук-хана и его предков было больше, чем государство Он-хана, Таян-хана и других царей кераитов и найманов, и они были славнее и почтеннее их. По прошествии некоторого времени упомянутые государи стали сильнее, чем они.

Чингиз-хан присоединил то племя тикин к племени онгут, и они [с тех пор] совместно кочевали. Он брал для своего рода девушек племени тикин и давал [их] также эмирам [племени] онгут. Их девушки и найманские известны красотою и грацией. Сыновья Кадыр-хана — суть те, которые в эпоху Чингиз-хана и во время[681] ... в этом государстве [т.е. в Иране] из племени тикин не больше одного-двух человек. Вот и все!

Племя онгут

Во время Чингиз-хана и ранее этого эти племена онгутов были в числе войск и приверженцев хитайского государя Алтан-хана. Народ [этот] — особый и [только] похож на монгол; их было четыре тысячи |А 26а| кибиток. Хитайские государи, которых титуловали Алтан-хан, [в целях] охраны своего государства от племен: монголов, кераитов, найманов и кочевников тех окрестных местностей, построили стену, которую по-монгольски называют — утку[682], а по-тюркски — буркур[683]. [Эта стена тянется] от берегов моря Джурджэ[684] по побережью реки Кара-мурэн, между Хитаем, Чином и Мачином; истоки же ее — в областях тангутов и Тибета[685]. Ни в одном месте [стена] не дает прохода. В начале эту стену препоручили этому племени онгутов и дали ему совет и обязательство охранять ее.

Во время Чингиз-хана предводителем и эмиром онгутов был некий |S 54| человек, которого называли Алакуш-тегин-кури[686]. Алакуш является именем, а тегин-кури — прозвищем. Втайне у него были склонность и расположение к Чингиз-хану. В то время, как Таян-хан найман враждовал и боролся с Чингиз-ханом, он послал к Алакуш-тегину [предложение], чтобы он стал с ним за одно и они сразились бы с Чингиз-ханом. Алакуш известил Чингиз-хана об этом обстоятельстве, как вскользь было сказано в [отделе] о ветвях найманов, а подробно будет изложено в [настоящей] летописи.

После того, когда Чингиз-хан напал на области Хитая, Алакуш был в обиде на Алтан-хана и по этой причине он передал Чингиз-хану [охраняемый им] проход [через хитайскую стену]; вследствие этого Чингиз-хан чрезвычайно расположился к нему[687] и приказал отдать ему [в жены] дочь. Алакуш сказал: «Я стар и имел брата, по имени Бинуй[688], который был государем; когда его не стало, Алтан-хан хитайский увез в Хитай заложником его сына, по имени Шенгуй[689]. Быть может вы дадите ему эту девушку, чтобы он прибыл сюда». Чингиз-хан соизволил ответить: «Возможно!». Алакуш-тегин тайно послал [известие] к племяннику, чтобы он прибыл. [Шенгуй] явился, и когда достиг деревни Кендук, которая поблизости к тому [месту], эмиры его дяди и отца послали сказать: «Не дело тебе приходить [сюда], потому что твой дядя Алакуш убьет тебя. Задержись, пока мы не погубим его!». Шенгуй остановился, а [тем временем] эмиры умертвили Алакуш-тегина. Шенгуй прибыл и стал служить Чингиз-хану. Чингиз-хан дал ему [в жены] свою дочь Алагай-беги, которая была моложе Угедей-каана и старше Екэ[690]-нойона. После этого [ее] звали Алагай-беги. Тогда[же] Чингиз-хан приказал: «Кто убил этого нашего свата Алакуш-тегина? Приведите его убийцу, чтобы осуществилось возмездие за кровь!». Шенгуй, преклонив колена, доложил: «Все онгуты, посоветовавшись друг с другом, убили его. Если всех их убить, какую это принесет [вам] пользу?». Чингиз-хан приказал: «Если так, то пусть приведут того, кто напал [на него] и убил!». Когда убийцу привели, Чингиз-хан приказал умертвить его со всем [его] родом.

Алагай-беги родила от Шенгуя сына, по имени Ангудай[691]; Ангудаю дали [в