Девочка в реакторе - Анастасия Котова

подняв с земли клубы пыли, взъерошил волнистые волосы, кое-как собранные в хвост. “Что же я скажу его родителям? Мы же собирались с ним на картошку!” – и, разозлившись на саму себя, девушка отмахнулась от этих неуместных мыслей.

“Какая к черту картошка! Васенька в больнице!”

Перед медсанчастью уже собралась разъяренная толпа беременных женщин. В паре метрах от здания остановились кареты “Скорой помощи”, и, пропуская медиков внутрь, вокруг них выстроились в ряд милиционеры, большая часть из которых стояли перед стеклянными дверями.

– Не приближайтесь к машинам, счетчики зашкаливают!..

Раиса бегала взад-вперед вдоль толпы, вставала на носочки, чтобы высмотреть подходящий до входа путь, но из-за маленького роста она видела только взъерошенные волосы беременных дамочек, надрывающие глотки своими требованиями. Рая одним движением набросила на себя кофточку и принялась локтями пробивать себе дорогу, отыскивая среди разгневанных женщин работающую в медсанчасти знакомую.

– Пропусти меня!.. – та как раз выходила из машины, когда Раиса, вцепившись ей в халат, взмолилась, роняя слезы на разгоряченную солнцем землю: – Пропусти меня, прошу!..

– Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо!.. – и знакомая попыталась уйти, стараясь не смотреть на горячо рыдающую девушку, как та еще сильнее вцепилась ей в халат, не давая уйти:

– Только посмотреть, умоляю!..

– Ладно, – дамочка осмотрелась, – тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут, и не больше, ясно?

– Васенька… – на застеленной кровати сидел молодой мужчина, отекший и опухший, в больничной форме, практически без глаз, заставляя любимую супругу испуганно охнуть и прижать ладони к мокрым от слез щекам.

– Надо молока, много молока, хотя бы литра три, не меньше.

– Он не пьет молока…

– Жить захочет – будет пить. А тебе лучше уйти отсюда. Здесь небезопасно.

– Позвольте мне с ним поговорить! – воскликнула Раиса заметно севшим голосом, в очередной раз вцепившись в рукав знакомой. Из ее груди вырывались протяжные стоны вперемешку с рыданиями, вызывая сочувствие и жалость у присутствующих. – Я не уйду отсюда, пока с ним не поговорю!..

Женщина пожала плечами и отошла в сторонку.

– Васенька, что же делать? – почва начала медленно уходить из-под ног, обещая провалиться в пропасть, где нет выхода. На душе скреблись кошки, стенания иногда прорывались наружу, когда тяжелые мысли в очередной раз атаковывали, не давая проблеску надежды пролиться на темноту и безысходность.

– Уезжай отсюда, уезжай! У тебя будет ребенок, я не хочу, чтобы он пострадал! – Раиса охнула от резкого и слегка грубоватого тона мужа, и ее глаза наполнились слезами.

Одинокая соленая струйка прокатилась по щеке, оставляя мокрый след, за ней – еще одна, и еще.

“Я все вынесу. Я все вынесу, обещаю! Ради Васеньки и нашего ребенка, все, до последней капли!..”

– Уезжай! Спасай ребенка!

– Сначала я принесу тебе молоко, – сжав пальцы в кулаки до боли в мышцах, твердым голосом произнесла девушка, – а там решим.

– Раечка!.. – когда Рая, тихонько прикрывая за собой дверь, вышла из палаты, к ней бросилась невысокая темноволосая подруга, обливающаяся горькими слезами, – о боже, за что нам это все… мой Витя… он тоже… тут…

– Я видела его.

– Что произошло на станции?

– Василий мне об этом ничего не сказал. Он сказал уезжать, а я не хочу. Не хочу! – в сердцах выпалила Раиса и громко разревелась будто обиженный ребенок. – Не хочу оставлять его одного, хочу спасти его и нашу любовь! Я люблю его до безумия, почему я должна его терять?

– Так, подруга! – темноволосая девушка схватила ее за плечи и хорошенько встряхнула. – Первое правило – не раскисать! Безвыходных ситуаций не бывает, мы что-нибудь сделаем, обязательно!

– Врач сказала, нужно молоко, три литра, оно должно помочь…

– В деревне есть молоко. На улице меня отец ждет, он на машине. Поехали!

До ближайшей деревни три километра через Припять. На город уже опустилась темная завеса. Где-то вдалеке все еще раздавались милицейские сирены. Их отзвуки долго стояли в ушах двадцатитрехлетней девушки, сидящей позади, от нетерпения подпрыгивающей на сидении и пытающейся мысленно ускорить время.

Зловещая беззвездная чернота поглотила верхушки покрытых отвратительным ржавым оттенком деревьев. Трава вытянулась тонкой струной, скрывая сплошной зеленой стеной странное создание с сияющими глазами. Оно с удовольствием облизывало обнаженные, как у вампира, клыки. Машины проезжали мимо, поднимая столбы пыли и скрывая полуночного монстра, передвигающегося мягкими лапами по раскаленной полуденной жарой земле.

Раиса первой выбежала из машины, громко хлопнув дверцей, едва заметив немолодую доярку с двумя ведрами, полных молока. Она, закрыв ставнями стойло, увидела бегущих к ней двух девиц в развевающихся на ветру летних платьях.

Неподалеку раздалось пронзительное рычание, хотя над районом весь день стояла мертвая тишина, разбиваемая лишь военным транспортом и милицией.

– Бабуся, чи не позичиш ти три лiтри молока? Мiй чоловiк, Василь, злiг вiд пожежi на атомнiй станцii, я хочу йому допомогти![9]

Женщина, не останавливаясь, проследовала к своему бревенчатому домику, на вид которому лет было намного больше, чем Чернобылю, и усмехнулась, внимая словам молодой с зареванным лицом девице:

– Коли мені було стільки ж років, тут орудували фашистські окупанти. Вони перебили добру половину людей. Перед тим, як померти, вони прокляли це місце, як і ті, що жили тут до них. Але я допоможу тобі. Негоже закоханій дружині ховати свого чоловіка. Він помре, ти не сумнівайся. Але любов-велика сила, вона творить чудеса[10].

– Значит, нашим мужьям не помочь?! – встряла темноволосая подружка, и по ее бледному лицу покатились крупные слезинки. Прикрыв лицо руками, она горько разрыдалась, дав волю эмоциями.

Доярка лишь покачала головой и достала трехлитровые банки из небольшого чуланчика. Струйки дымящегося молока напоили мелкие травинки под ногами престарелой женщины. Когда последняя капля упала в стеклянную, доверху наполненную, тару, бабушка отставила в сторону звякающее металлической ручкой ведро.

– Дякую.

– Шесть банок… – мужчина за рулем, виски которого уже украшала седина, задумчиво наблюдал, как две хрупкие девушки грузят в автомобиль большую стеклянную тару в красных сетках, – а вы уверены, что молоко поможет? Если правду говорят про радиацию, то вряд ли это подействует.

– Папа…!