Две причины жить - Евгения Михайлова

Дина буквально вылизала свою квартиру. Сергей привез из магазина «ИКЕА» выбранный ею по каталогу диван — из мягкой кожи цвета слоновой кости.

Она купила продукты — никаких готовых салатов и полуфабрикатов, решила приготовить все сама. Фил сказал, что Ричард — одинокий человек. Интересно, становится ли человек менее одиноким, когда обзаводится армией подчиненных, в том числе лучших поваров со всего света? Вполне возможно, что нет. И Дина сварила настоящий украинский борщ, запекла в духовке кусок нежной свинины, приготовила несколько салатов, причем один — из меню Дона Джонсона: кубики отварной говядины, ананасов, листья салата и немного мелко нарезанного лука, все посолить, полить соусом из яблочного уксуса и оливкового масла.

Она купила бутылку дорогого розового полусладкого вина, а пирожные сделала сама по журналу «Лиза». Изумительной красоты сердечки песочного теста с начинкой из сливочного крема и шапкой взбитых сливок, подкрашенных вишневым соком в розовый цвет. И еще простые, но очень аппетитные ватрушки с творогом. Для себя она купила изящное домашнее платье из темно-красного бархата. В ванной повесила несколько красивых пушистых халатов. Собиралась сходить в парикмахерскую, в косметический салон.

Отложила это на последний вечер, а он оказался ужасным.

Глава 22

Ричард Штайн прилетел в Москву на своем самолете. Его встретил Филипп Нуаре. «Говорим по-русски», — сказал Ричард. Они побеседовали о делах в новом офисе Филиппа, посмотрели построенное за два месяца рабочими из Италии здание ювелирного салона «Черный бриллиант» у Никитских Ворот. Затем Ричард взял пакет с подарками, и Филипп повез его на Юго-Запад, к маленькому, утонувшему в зелени пятиэтажному дому. «Поднимайся, — сказал он у подъезда. — Пятый этаж. Пешком».

— Почему бы нет? — улыбнулся Ричард. — Завтра к восьми пришли машину.

Сначала залаяла собака, затем он позвонил. Дверь открыла девушка в вишневом платье, совсем без косметики, с заплетенными в толстую косу волосами и воспаленными, словно от бессонницы, глазами. Она внимательно, будто узнавая, окинула взглядом гостя.

Взглядом, в котором не было ни тени растерянности, смущения — только интерес. Видимо, ей понравилось увиденное — безупречно правильное лицо Ричарда, удивительно пропорциональная фигура в элегантном костюме. Девушка улыбнулась и обняла его.

— Я просто не могу поверить. У меня такой чудесный родственник.

— Это я не могу поверить, — слишком правильно сказал Ричард. — У меня потрясающая красавица-племянница.

— Не обращай внимания на пса, — сказала Дина, когда Ричард вошел в маленькую кухню, где она собирала на стол. — Он будет лаять ровно столько, сколько сможет тебя видеть.

— Ничего, — храбро ответил Ричард. — Я думаю, это умный пес и ему есть что сказать.

Он сел на стул у окна, а Топик вдруг подошел и уютно свернулся у его ног, миролюбиво поглядывая темными глазами в длинных ресницах.

— Чудеса, — выдохнула Дина. — Признал. Ты первый человек, которому он разрешает быть в нашей квартире.

— Очень признателен, — серьезно сказал Ричард. Они выпили вина, говоря о какой-то чепухе, как люди, которые встречаются поболтать регулярно. Он хвалил ее блюда. Затем предложил:

— Я бы хотел, чтоб ты примерила подарки.

— Ох, — всплеснула руками Дина. — Я же забыла привести себя в порядок. Подожди, пожалуйста, не вынимай пока ничего.

Она ушла на десять минут в ванную, вышла подкрашенная, с распущенными волосами. Ричард вошел с ней в комнату с большим зеркалом и, вынув из пакета, встряхнул перед ее глазами ослепительное чудо из белой норки, подбитое баклажанного цвета шелком.

— От «Роберто Кавалли», — сказал он, набрасывая шубу ей на плечи.

Они подошли к зеркалу, и оба зажмурились. Такой прекрасной была Дина в сверкающем белом мехе.

— Снежная королева, — констатировал Ричард. Он достал из кармана маленькую коробочку, открыл, и в ней засверкал огненными лучами черный, переливающийся камень в оправе из белого золота.

— Что это за чудо?

— Черный опал. Редкий, счастливый камень. Дина застегнула цепочку с опалом на шее и поцеловала Ричарда.

— Скажи, — она положила ему руки на плечи. — Ты действительно мой дядя? И ты на самом деле давно хотел со мной встретиться?

— Я не храню фотографий, — ответил он. — И впервые жалею об этом. Я показал бы тебе своих родителей. Я до сих пор был уверен, что они самые красивые люди на свете. Нет похожих на них. А ты похожа, только еще красивее. Намного красивее.

Они выпили еще вина, и Дина принесла альбом с фотографиями. Сначала оба смотрели с интересом, потом вдруг увидели себя со стороны. Два человека с разных концов света нашли друг друга, а вместо большой семьи за их столом — только пожелтевшие карточки, отзвучавшие имена, общая боль, острая и неподъемная для двоих. Дина вдруг громко, по-детски разрыдалась. Первый раз за два года. Обильными, снимающими тяжесть слезами.

— Ты мой дядя? Ты приехал ко мне? О Рич! Мне так нужен счастливый камень! Я всем приношу несчастье.

Она рассказала ему все. Ему казалось, он слышит ее не ушами, а своим заштопанным сердцем. В нем ожил маленький, преданный близким людям мальчик с редкой душой. Дитя любви. Плод инцеста. Ему было тепло и уютно в маленькой комнате с фотографиями на стенах. Он уснул легко и спокойно, а когда проснулся, рядом с диваном сидел и пристально смотрел ему в лицо шикарный пес, оранжевый, как солнце.

Филипп Нуаре позвонил вдове профессора Николаева, представился попечителем клиники и попросил разрешения привезти деньги. Ему открыла высокая женщина с гладко причесанными темными волосами, бледным суровым лицом и каким-то странным, неуверенным взглядом.

— Марианна? Я — Филипп Нуаре. Я вам звонил.

— Заходите. Вы в курсе? Мы были в разводе.

— Какая разница, мой бог! Я не из российского соц-обеспечивания.

— Обеспечения, — машинально поправила она. Взяла из его рук толстый конверт, заглянула и покраснела.

— Ох, это все мне? Нам? Но на что?

— На жизнь. Похороны фирма возьмет на себя. Для начала на жизнь. Мы будем помогать вам и в дальнейшем.

— Серьезно? — Она смотрела на него недоверчиво и удивленно. — Слушайте, давайте выпьем. У меня есть виски.

Филипп присел к столу. Марианна поставила большую бутылку на стол, принесла рюмку и стакан. Рюмку

придвинула к нему. Он отпил пару глотков и стал задумчиво наблюдать за ней. Первый стакан она хлопнула одним глотком. На половине второго сделала паузу.

— Ну, попечитель, — хихикнула она пьяно. — И кого там нашел мой бывший муж? Мой бывший покойный муж?