Герцог - Виталий Сергеевич Останин

он уйдет. Пока еще силен, пока есть шанс победить, но позже. Это вполне согласуется с китайскими представлениями о войне, про «ни шагу назад, за нами Москва!» не они придумали.

На следующий день разведчики принесли известие, что Гэ выбрал второй вариант. Ядро его армии и войска союзников снимались с места и уходили на северо-запад, К Цзанся. Покидались заставы, уползали обозы, оставлялись укрепления. Конница Амазонки и рейдеры Бешеной Цань сообщали о том же.

Только зря они думали, что я буду, умильно улыбаясь, на это смотреть!

Пока шли переговоры с перебежчиками из лагеря господина Гэ, я спешно перебрасывал кавалерию с южного берега на северный. И как только войска Союза пришли в движение, бросил ее рубить хвосты. Небольшие отряды, по тысячи, по две, которые, в свою очередь, разбивались на сотни и полусотни, носились по долинам и горным склонам, устраивали засады, резали пути снабжения, и вообще, всячески веселились.

Мне совсем не хотелось, чтобы враг ушел целым и невредимым. Чтобы он встал под стенами того же Цзанся и устроил мне такое же великое стояние, что и я ему здесь. Нет уж, пока его армия будет получать мелкие, почти булавочные уколы, боевой дух ее воинов не восстановится на прежний, необходимый для полевого сражения уровень. А значит, я буду сильнее даже с меньшими силами.

Рейдеры Цань тоже усилили напор. Теперь они пошли еще дальше. Если раньше морпехи царицы разбойников просто громили береговые лагеря противника, то теперь уже начали наносить его экономике более серьезный урон. К рыбацким деревушкам подходили сразу по несколько судов, принудительно грузили всех их жителей и их немногочисленный скарб и увозили на южный берег. Там несчастные рыбаки, считавшие, что их везут в рабство на рудники Чанша, получали небольшие подъемные и помощь местных в строительстве новых селений.

Так я провел еще неделю.

И только убедившись, что на пути следования больше не встречу препятствий, приказал армии покинуть крепость, оставив в ней лишь небольшой гарнизон. Курс взял на первый город Союза — Цзанся.

А днем раньше научился Пруду Памяти.

К моему сожалению, техника Секретарей работала не совсем так, как я предполагал. Думал, что достаточно мне будет применить ее, а потом сосредоточиться на интересующем меня предмете в своей памяти, как сведения хлынут полноводной рекой во время весеннего разлива. И все, что нужно будет делать, — это быстро-быстро записывать.

Нет.

Техника оказалась разновидностью медитации. Когда ты сидишь в одной позе, смотришь себе в пупок, а внутренним взором копаешься в астральном мире. Войдя в нужное состояние, я как бы оказывался на берегу небольшого пруда, вроде того, где тренировался с учителем из кольца. Там мне нужно было смотреть в воду и вспоминать.

Зеркальная гладь пруда и правда отражала все, что я когда-либо читал, видел, слышал. Но — бессистемно. Образами, отдельными фразами, вырванными из контекста, тонкими аллюзиями, непонятно на что намекающими.

— Так и должно быть, — утешил меня Мытарь, когда я рассказал ему о своем неудачном походе за знаниями мира двадцать первого века. — Пруд Памяти является лишь первым шагом на пути. Там ты сможешь уложить все знания, подобно тому, как свитки лежат на полках библиотеки. Когда сможешь это сделать, возле пруда появится Павильон Памяти, в котором будут храниться все необходимые тебе знания. В любое время ты можешь обращаться к ним и использовать на благо себе и своим союзникам. На этом можно и остановиться. Но Секретари затем превращают Павильон в Библиотеку, а потом, на пике своего развития, создают Дворец Разума.

Я так-то знал, что не будет просто — когда такое раньше случалось? Но теплилась надежда, что в этот раз получится, как в нормальном фэнтези — вот тебе заклинание, нажми на кнопку, получи результат. Китайская магия работала иначе. На высоких разрядах, может, и выглядела так, как я описал выше, но до того предстоял тяжелый, а главное, нудный труд.

Так что пришлось заняться каталогизацией своих знаний. Не менее двух часов в день, рано утром и поздно вечером, я садился в позу лотоса и болтал в непрозрачной водичке астральными ладонями, ища то, что мне было нужно. Порох. Точнее, ответ на вопрос, почему мой и не горит толком, и не взрывается.

А еще приходилось заниматься у Бессметного У. Умный мужик, не поспоришь, но до чего же муторно преподавал! Мы встречались с ним каждый день — еще минус час-полтора, отрезанные от других моих не менее важных обязанностей. Как правило, пили чай и разговаривали. Большей частью ни о чем, хотя я и подозревал, что за изрекаемыми наставником фразами скрывается какой-то глубинный смысл. Изредка я его даже обнаруживал.

Но не сегодня.

Во время полуденной остановки на марше мы с ним сидели за доской с камешками — черными и белыми — и разбирали одну древнюю стратегию, примененную на поле боя давно почившим полководцем. Бессмертный лично присутствовал при том сражении и, двигая наши фишки, показывал, что тот военачальник сделал верно, а в чем ошибся.

Я внимательно слушал, хотя и думал, что практической ценности этот разбор не несет. Стратег прошлого имел такой род войск, как колесницы, которые к сегодняшнему дню были почти полностью забыты.

— Думаешь, тебе это не пригодится, верно? — ехидным тоном спросил У, когда заметил мой рассеянный взгляд.

— Колесницы устарели, наставник, — честно ответил я. — Не понимаю, как это может мне помочь.

— Мы говорим не о колесницах. Речь о победе и поражении.

— Это понятно.

— Нет, тебе это непонятно, молодой Стратег. Одно без другого невозможно. Нельзя все время побеждать. Бо Гун, историю которого мы рассматриваем, так и не понял этого до самой своей смерти. В том сражении он победил. Но свою войну проиграл. Почему, как думаешь?

— Прости, я что, должен проиграть какое-то сражение?

— В одном выигрывая, в другом проигрываешь. Всегда. Ростки поражения есть в победе, но и из поражения может прорасти победа. Однако выбор остается за тобой.

Магистр Йода на максималках просто! Даже не знаю, как реагировать. Вроде уже и привык к нему, но порой бесит так же, как в первый день!

— Наставник, ученик слишком глуп и не понимает ваших мудрых речей, — попытался я зайти с другой стороны. — Какой урок я должен извлечь из сказанного вами?

— Стрела летит в цель, только когда лучник ее видит.

— Я не вижу своей цели?

— Бо Гун не видел своей цели. Посмотри на позицию его войск в обороне. Похоже, что он видит цель?

Я терпеливо смотрел на доску с камешками несколько минут. На мой взгляд, все у парня из прошлого было