Герцог - Виталий Сергеевич Останин

Мне показалось, что он сейчас вздохнет. Неприятно, согласен, когда тебе руки выкручивают, заставляя произнести то, чего тебе говорить не хочется. Что твой господин желает выйти из Союза, предать своих партнеров и заключить сделку с захватчиком — со мной то есть. Но — слово должно быть сказано. Если нужно, чтобы оно было услышано.

Посланник согнулся в поклоне и, не распрямляя спины, глядя в пол — вероятно, чтобы не было видно его пылающих щек, произнес глухим голосом:

— Мой господин желает выйти из Союза Серого Журавля и принять стяг фракции Белого Тигра.

— А-а-а! — протянул я, «озаренный» наконец пониманием. — Ну что же вы сразу не сказали об этом, прославленный мечник Ли? Мы бы совсем по-другому с вами строили наш разговор!

Вот она, победа дипломатии! Всего-то и нужно было продемонстрировать беспомощность стратегии «журавлей» против новых возможностей «тигра». Показать, что даже втрое меньшее войско способно обратить в бегство их армию.

— Значит, господин Пэй… — с этого момента владетель Даньтяна превратился из гуна в просто господина, — …желает принести вассальную присягу?

Мечник Ли по-прежнему находился в низком поклоне. Тоже послание, в своем роде. Он отдал себя в мою власть, признал, как и его господин, мое верховенство, а значит, выпрямится только тогда, когда я разрешу это сделать. Я же пока ничего подобного не сказал.

— Это так, — подтвердил посланник.

— И что же, он готов лично прибыть в мою крепость, чтобы сказать это самостоятельно?

— Верно.

— Хэ! Что ж, я с радостью приму господина Пэя, если он сможет, подобно вам, незаметно для своих союзников явиться сюда.

— Где прошел один, пройдет и другой. Я смогу провести своего господина сегодня в районе полудня.

— Хорошо сказано, мечник Ли! Ступайте, вас проводят до стены.

Мужчина выпрямился, дошел до выхода, там снова поклонился, но уже коротко, и вышел. Соратники, изображавшие свиту во время приема посланника, загалдели.

— Дрогнули!

— Не верится, что он хочет предать своих!

— Трусливые псы!

— Отличное начало дня!

Я молчал, улыбаясь. Когда все выговорились, покивал, мол, согласен со всем, что вы тут наговорили, после чего сам взял слово.

— Если правильно разыграть ситуацию с господином Пэем, уже сегодня от этого журавлиного клина отвалится еще не одна птица.

Пират зацокал языком и полез за бумагой с чернильницей. Я даже смутился немного. Честное слово, я не придумываю эти обороты специально, само как-то выходит! Не иначе как лезут из головы все прочитанные настоящим Вэнь Таем книги.

— Думаю, это мой господин. — церемонно произнесла Юэлян. — Позвольте мне провести переговоры с господином Пэем. Я более вас осведомлена о нуждах нашей фракции, к тому же обучена подобному.

Хороша! Я, блин, опять бы в нее влюбился, если бы можно было сделать это второй раз.

— А это не будет оскорблением для господина Пэя? — уточнил я, во всем остальном не видя никаких проблем. — Он же и так сейчас, наверное, страдает? Зачем нам в его воспаленное самолюбие палочкой тыкать? Придет на встречу с Тигром, а явим мы ему Луну.

— Мой господин встретится с ним и милостиво согласится принять его службу и верность. Я же только закреплю договоренности и позабочусь о деталях. Таким образом урона достоинству господина Пэя нанесено не будет.

Говорят, за каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Мы с Юлькой великими не были — пока. Однако с такой хваткой принцессой это станет лишь вопросом времени.

— Так и поступим.

Так и произошло. После обеда стража на стене снова сообщила о людях внизу. Их проводили ко мне. Пэй Пинг оказался пожилым китайцем очень крепкого телосложения, в том числе свидетельствующего о выбранном Пути. Ци тоже сообщала, что передо мной среднего уровня Страж.

Мы обменялись приветствиями, довольно быстро, избегая иносказаний, проговорили суть вопроса, после чего ударили по рукам, и я отдал перебежчика в цепкие пальчики своей жены. Сам же с удовольствием продолжил наблюдать, как прекрасная принцесса вытягивает из господина Пэня информацию и жилы.

Примерно через час мы закончили, подписав соответствующий документ — китайцы же. Нельзя просто так взять и предать своих союзников, не оформив все надлежащим образом! После чего визитер откланялся и, сопровождаемый прославленным мечником Ли, отбыл в расположение своих войск. С тем, чтобы завтра с утра поднять их и покинуть союзников.

Мудрить со сложными схемами типа «А давай я на них нападу, а ты в спину ударишь!» я не стал. Во-первых, так самому можно нарваться на предательство, а оно мне надо? Во-вторых, Пэй Пинг на это бы не пошел. Одно дело сказать своим вчерашним соратникам «я устал от этой войны и ухожу», и совсем другое — вонзить им спину нож. Позже он будет сражаться на моей стороне и, возможно, уже в бою встретится с членами своего альянса. Но это будет потом.

За безопасность нового вассала я тоже не переживал. Господин Гэ, а он, кстати, так и остался у руля, со слов Пэй Пинга, не сможет остановить союзника, если тот соберет войска и сообщит, что уходит. Другие-то ребятки тоже на это будут смотреть. И оценивать. Да и не такая это простая задача, перебить шестнадцать тысяч пехоты в одночасье.

На следующий день я уже принимал посланцев от двух других владетелей Союза — хоу из Гуанлина и городка Нинь. Их очень впечатлил уход Пэй Пинга домой, а тот не стал тянуть кота за хвост и в путь пустился еще вчера с вечера. Теперь они спешили заручиться моим покровительством и принести клятвы верности.

Еще минус четырнадцать и восемь тысяч от войска господина Гэ. Таким образом я, не покидая лагеря, выбил из активов врага порядка сорока тысяч пехоты, стрелков и кавалерии. И, можно сказать, сравнял счет наших армий, находящихся в богами забытом лесу.

В Союзе Серого Журавля осталось четверо. Сам инчуаньский гун Гэ Дэмин, с самым большим и сильным войском, а также правители Лунцзяна, Жунаня и Цзанся. Мой же прирос почти настолько, насколько его — потерял.

Если нас ждет битва, я своих новых вассалов пока не смогу использовать. Но и он не сможет, что уже здорово. А значит, сейчас перед господином Гэ в полный рост встает выбор: остаться здесь, продолжая блокировать мою армию под крепостью, или уходить.

В первом случае вероятность его разгрома слишком высока. Если я, действуя пятью ежами, заставил его армию разбежаться, то что будет, когда на северном берегу окажется десять терций? Во втором — он мог еще пожить. Может, новых союзников найти, может, еще что-то придумать.

Другими словами, если господин Гэ не дурак,