Психология страха - Евгений Ильин

Ф. Фарли [382] отнес искателей острых ощущений к людям «Т-типа» (от английского thrill-seeking). Люди «Т-типа» экстравертные, импульсивные, обладают немалыми творческими способностями, готовы идти на риск ради получения захватывающих ощущений. При этом они довольно стабильны эмоционально, меньше других подвержены депрессии, проявлениям страха и нервозности. Также было замечено, что женщины увлекаются экстримом реже, чем мужчины, это, в свою очередь, объясняется половыми различиями, т. е. у женщин готовность к риску реализуется при более определенных условиях, чем у мужчин [6].

«Т-тип» объединяет разных людей, не только спортсменов-экстремалов. Так, например, серфенгист относится к позитивному «Физическому Т-типу». Эйнштейн также классифицируется по Ф. Фарли как позитивный «Умственный Т-тип». Негативные вариации «Т-типа» Фарли применяет к представителям преступного мира.

Психологи предполагают, что человек с чертой «поиска острых ощущений» (она даже получила сокращенное название ПОО) имеет биогенетическую зависимость, а потребность к новым трюкам и трудным условиям является практически физической. Освоенный элемент или трюк переходит в разряд опыта и умения и не приносит ощущения новизны, это заставляет спортсмена стремиться к следующему, более трудному элементу.

Необходимо отметить исследование спортивного психолога Эрика Бримера (цит. по Г. Д. Горбунову, 1977). Он признает, что в экстремальных видах спорта, безусловно, присутствуют и риск, и ощущение адреналина, но вовсе не они заставляют людей постоянно испытывать судьбу. Э. Бример с коллегами исследовал, было ли стремление к риску определяющим фактором для участия в экстремальных спортивных состязаниях. За образец были взяты альпинизм, серфинг и горные сплавы на байдарках. В итоге исследователи опровергли традиционную точку зрения на психологию экстремального спорта и доказали, что люди, ищущие приключений, никак не соответствуют стереотипу о «безумных искателях приключений». В своем исследовании Бример провел интервью со спортсменами-экстремалами в возрасте от тридцати до семидесяти трех лет. Предметом интервью было выяснение того, что они чувствовали внутри процесса и чем были мотивированы. Он выяснил, что экстрим для них – не более чем некое событие, позволяющее обострить чувство жизни через преодоление трудностей. Также не менее половины (по данным Бримера) спортсменов просчитывают последствия своих действий и программируют свою психику перед выступлениями. Это позволяет им прежде всего предвидеть возможные события и максимально предотвратить неожиданности, связанные с рискованным спортом.

Отношение спортсменов к выполнению рискованных упражнений зависит от уровня их мастерства. Американский исследователь С. Р. Розенталь [468] разработал вопросник, выяснявший отношение людей, занимающихся спортом, к упражнениям, связанным с риском. На вопрос о том, какое физическое и психическое состояние возникает после выполнения рискованных упражнений в спорте, в 97 % случаев опытные спортсмены говорили о состоянии бодрости, приподнятости, радости, граничащей с эйфорией. Новички же и лица с низким уровнем спортивного мастерства, напротив, отмечали, что после выполнения таких упражнений они испытывали депрессию, удрученность, утомление. Розенталь считает, что существует необходимость и даже польза от применения спортивных упражнений, связанных с риском, так как они приносят радость, дают удовлетворение.

Ю. В. Голубев, опросив около ста пятидесяти спортивных гимнастов, получил от большей части из них ответы, что элементы риска – одна из самых привлекательных сторон данного вида спорта. Е. Вайцеховская, олимпийская чемпионка по прыжкам в воду, одной из привлекательных сторон своего вида спорта тоже отметила наличие постоянного риска.[42]

Не случайно среди спортсменов высокого класса, занимающихся видами спорта, где имеется большой риск (прыжки на лыжах с трамплина, лыжное двоеборье, прыжки с парашютом, прыжки с шестом, прыжки в воду), Н. Д. Скрябин (1976) не нашел лиц с типологическим комплексом свойств нервной системы, характеризующим склонность человека к трусливости.

Как только миндалевидное тело мозга получает ясный и четкий сигнал об опасности, сердце начинает учащенно биться (до трех раз быстрее, чем обычно), моментально увеличивается кровяное давление, во рту пересыхает, и учеловека появляется непреодолимое желание избежать того, что должно случиться. В связи отакими изменениями в организме происходит большой выброс адреналина, норадреналина и соматотропина (гормона роста). В тысячные доли секунды мозг посылает сигнал в почки, которые начинают вырабатывать кортизол (биологически активный глюкокортикоидный гормон). Человек начинает дышать чаще, кровь приливает ко всем частям тела намного активнее. Иммунная система повышает свою сопротивляемость к возможным травмам и повреждениям. Так вот, сможет ли человек, например, выпрыгнуть из аэроплана и полететь с парашютом, будет зависеть от его естественного умения справляться со страхом падения и стрессом. А что заставляет людей рисковать, идя на преодоление этого естественного механизма защиты организма?

По данным М. С. Трескуновой, 30 % парашютистов выбирают этот вид спорта для того, чтобы испытать остроту переживаний страха и возбуждения, «предельных переживаний». Еще 8 % занимаются парашютным спортом потому, что это «круто» и ими из-за переживания ситуации опасности и риска восхищаются другие.

М. С. Трескунова выявила, что у спортсменов-экстремалов (парашютистов) имеется отрицательная связь стажа спортивной деятельности с самоограничением, что свидетельствует о повышении ситуации риска (снижении опасения) у опытных спортсменов.

Парашютисты отличаются от спортсменов-неэкстремалов и лиц, не занимающихся спортом, особенностями воспитания их родителями. Им в детстве родители в большей степени потворствовали и меньше запрещали, применяли минимальные санкции. Родители не стремились воплотить в своих детях то, что им не удалось сделать самим.

По данным И. Н. Вербицкой [52], у парашютистов имеется выраженная потребность в острых ощущениях, готовность к риску, отсутствие боязни неудач, исследовательская направленность, активность в освоении окружающего мира, экстравертированность, эмоциональная устойчивость, эмпатийность.

12.2. Страхи у военных в боевой обстановке[43]

Мифы о бесстрашии солдат в бою разоблачают сами участники войн. «Спокойных нет, это одна рыцарская болтовня, будто есть совершенно спокойные в бою, под огнем, – этаких пней в роду человеческом не имеется. Можно привыкнуть казаться спокойным, можно держаться с достоинством, можно сдерживать себя и не поддаваться быстро воздействию внешних обстоятельств, – это вопрос иной. Но спокойных в бою и за минуты перед боем нет, не бывает и не может быть», – писал участник Первой мировой и Гражданской войн Д. А. Фурманов. «Чувство страха, когда человек в первый раз видел погибшим другого человека, носило довольно своеобразный оттенок: не столько перед самим фактом смерти, сколько перед ее безобразным видом. Страшило не то, что сам умрешь, а то, что вот будешь ты лежать такой раздувшийся, синий, некрасивый, и, может быть, какая-то брезгливость будет у тех, кто на тебя смотрит».

В боевой обстановке в человеке пробуждается инстинкт самосохранения, вызывая естественную эмоцию страха. Вместе с тем в сознании пробуждается необходимость этот страх преодолеть, не показать его окружающим, сохранить внешнее спокойствие. Бой предъявляет к человеку требования, противоречащие инстинкту самосохранения, побуждает его совершать действия вопреки естественным потребностям.

Война как постоянная и серьезная угроза жизни, конечно, есть натуральнейший импульс к страху.

После Второй мировой войны западногерманские специалисты, занимаясь этой проблемой, пришли к парадоксальному выводу: оказывается, зачастую боязнь проявления трусости заставляла солдат совершать смелые поступки. Подвиги являлись следствием фобии, психического отклонения. Измученный страхом солдат предпочитал кинуться навстречу смерти, нежели переносить его.

Военные психологи установили, что 30 % солдат испытывают наибольший страх перед боем, 35 % – в бою, 16 % – после него. Остальные – и до, и во время, и после.

У каждого человека существует индивидуальный предел психического напряжения, после которого начинают преобладать защитные реакции: попытка спрятаться, замаскироваться, стремление уклониться от опасности, покинуть угрожающую обстановку и т. д. Испытывая аффективный страх, некоторые воины цепенеют, не могут сдвинуться с места или начинают бежать, нередко в сторону источника опасности. В таком состоянии психикой человека начинают управлять ее бессознательные уровни.