Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

– У нас с тобой тоже, по-моему, не особенно складывается, – высказалась я быстрее, чем успела прикусить язык.

– Ух ты! – Финист фальшиво хохотнул. – Неприятно.

– Я пытаюсь сказать…

Я бессильно развела руками.

– Не напрягайся, Грандэ. Тебе не идет.

Берт повернулся ко мне спиной. Не успела я и глазом моргнуть, как он уже кружил по паркету худенькую высокую брюнетку в сверкающем узком платье. Честное слово, лучше бы я просто продолжала о нем мечтать, потому что реальный человек был не то чтобы неидеальным… Мы все несовершенны, и тараканы у нас по-разному причудливы. Но Финист действительно оказался отменным придурком! Посчитав, что веселье подошло к концу, я вышла из бального зала.

В карете стояла страшная духота, даже пальто не стала надевать. Может, Киар предупредил извозчика, что деточку следует вернуть здоровенькой. Тот с чувством подошел к заданию и раскочегарил теплые жилы в стенках салона, точно на улице стоял лютый северный холод.

– С Днем схождения лун, господин, – выбравшись на пешеходную мостовую возле дома Рэнсвода, напоследок поздравила я возницу.

– И вас, госпожа, – отозвался он. – Доброго наступления весны.

Окна гостиной неожиданно оказались тускло освещены. В холл я входила с некоторой опаской, почти готовая обнаружить на полу дорожку из свечек и рассыпанные розовые лепестки. Но меня встречали потушенные огни, и только приглушенный свет ночника струился из открытых дверей гостиной.

Я заглянула в комнату. Киар, одетый в белую рубашку с закатанными рукавами, стоял возле столика с крепкими напитками и наливал в широкий бокал бренди. Он бросил взгляд над плечом и произнес мягким, вкрадчивым голосом:

– Ты рано.

– Как и вы. Праздник тоже не удался?

– Тут ты права. Гнусная вечеринка, – неожиданно согласился он. – Выпьешь что-нибудь?

– Разве детям можно пить? – с сарказмом уточнила я.

– Ты утверждала, что уже не ребенок, – отозвался он и, закрыв узкое горлышко графина стеклянной резной пробкой, сделал глубокий глоток из своего стакана.

– А вы говорили, что под академической формой этого невозможно разглядеть.

– Но нам повезло, сейчас ты не в академической форме. – Он повернулся и, делая очередной глоток бренди, взглядом скользнул по моей фигуре. – Так что, наденешь мантию или составишь мне компанию?

– Ореховый ликер, пожалуйста, – вздохнула я и присела на диван.

Киар открыл графин поменьше, налил в рюмку на тонкой ножке густой янтарный напиток и, приблизившись, протянул мне:

– Лекарство от задетой гордости.

– Спасибо.

Я забрала ликер, осторожно втянула носом ореховый хмельной аромат и сделала маленький глоточек. На языке растеклась тягучая, обжигающая сладость.

– Как прошел бал? – спросил Киар самым светским тоном.

– Паршиво. Участвовала в конкурсе, но меня не выбрали Лунной Девой.

Он покачивал в руках бокал с бренди. Я не могла оторвать взгляд от длинных красивых пальцев высшего мага, изящно сжимающих резной хрусталь. У Киара были очень красивые руки.

– Расстроилась?

– Нет, – коротко ответила я, надеясь хмельным напитком выбить из головы шальные мысли о мужчине, смотрящем на меня сверху вниз. – Хотя какого демона? Да! Расстроилась. А как прошел ваш вечер?

– Меня тоже не выбрали Лунной Девой, – с неожиданной иронией отозвался он и вдруг попросил: – Потанцуй со мной, София.

Глава 7

Большой секрет умницы Софии

Внизу живота зародилась горячая волна. Она прошла по телу, заставила сердце биться быстрее и ударила в лицо, рисуя на щеках алые пятна. Я сжала ножку рюмки. Грани впились в кожу, подтверждая, что все происходит в реальности. И магнетический взгляд Киара, обращенный ко мне, и густая, волнующая атмосфера, царящая в комнате.

– Но здесь нет музыки, – вдруг севшим голосом вымолвила я.

– Наплевать, – усмехнулся он. – Будем считать, что в нашем доме музыкальная тишина.

Рэнсвод забрал из моих рук почти нетронутую рюмку, поставил на столик со своим опустевшим стаканом.

– Что мы делаем, Киар?

– Я даю себе передышку и не думаю о будущем, а ты мне это позволяешь. Не против?

Не отводя глаз, я сжала его протянутую ладонь и поднялась. Скользящим движением он пристроил мою руку себе на плечо, приобнял за талию. В его объятиях я ощущала себя хрупкой, как фарфоровая азрийская статуэтка.

Мы двигались тихо и плавно. И совершенно точно никто не собирался перекидывать меня через локоть, чтобы продемонстрировать отточенные в бальном классе умения.

Рука лежала в руке, жар мужской ладони на спине, кажется, проникал через платье. Нас разделяла прослойка из воздуха, достаточная, чтобы сохранить приличия. Если, конечно, в этом танце без музыки было хоть что-то благопристойное.

От тела Киара исходило тепло. Отрывистыми глотками я вдыхала аромат его благовония, смешанный с чистым мужским запахом. И эта смесь пьянила сильнее крепкого орехового ликера. Он был прав: наплевать, что в доме не звучала музыка. За грохотом сердца мне все равно не удалось бы расслышать ни такта.

– Я нравлюсь вам? – прошептала на выдохе.

– Да.

Прямолинейный ответ все же заставил меня в замешательстве вскинуться. Похоже, пока я таращилась на его ключицы в расстегнутом вороте дорогой сорочки и прислушивалась к бурлящим внутри чувствам, Киар следил за моим лицом.

– Извини, София.

Он четко и однозначно провел черту, давая понять, что этот танец – единственная слабость, о которой, возможно, он будет жалеть.

– Ты всегда извиняешься перед женщинами, которые тебе нравятся? – дрогнувшим голосом спросила я, посчитав, что говорить уважительно теперь уже глупо.

– Когда мне было двадцать, тебе исполнилось пять, – вдруг проговорил он, намекая на разницу в возрасте.

– Зато сейчас мне двадцать, а тебе чуть больше тридцати, – напомнила я. – Разница уже не кажется такой категоричной, правда? Главное, с какого момента начинать считать.

– Нет, София.

Его спокойное, уверенное «нет» было ключом, запершим дверь. За нее уже не проникнуть.

Он выпустил меня из объятий.

– Спасибо за танец. Должно быть, вечер выдался суматошный и ты устала.

С ума сойти! Впервые меня отправляли в свою комнату с таким потрясающим воображение изяществом.

– Да, особенно удивило его окончание, – сухо произнесла я. – И коль мы выяснили, что я все-таки не ребенок, могу забрать с собой графин с ликером?

– С утра у тебя будет похмелье, – спокойно предупредил он, пряча руки в карманы.

– Давно мечтала испытать это замечательное состояние. В нем, говорят, хорошо ненавидится реальный мир.

Похмелья не случилось. Графин с дурацким ликером так и простоял на комоде. Однажды мама сказала, что лучший способ прожить счастливую жизнь – избегать зарубок на памяти. Мне было пятнадцать, я понятия не имела, о чем шла речь. Вплоть до сегодняшнего вечера.

Терпкий ореховый вкус теперь навсегда превратился в напоминание, пожалуй, самого интимного момента в моей жизни. В этом остром мгновении можно было танцевать без музыки и желать мужчину, о котором я точно никогда не мечтала.

– Да химерово проклятье! – пробормотала в темноту, вдруг осознав, что за событиями последних дней совершенно забыла отправить маме подарок на День схождения лун.

С самого утра я сбежала из особняка в общежитие, к счастью, не столкнувшись с Киаром в тот позорный момент, когда, как воришка, кралась по лестнице. Было страшно,