ВОСПЕВАЮЩИЕ БИТВУ - Андрей Ветер

В феврале 1856 года отряд Черноногих украл табун в 70 голов из Вороньей деревни близ устья Жёлтого Камня. Это произошло глубокой ночью, так что до самого утра никто не обнаружил пропажи. Но едва прошёл слух об исчезновении табуна, снарядился отряд в сто человек и помчался в погоню. Каждый из преследователей вёл на поводу свежую лошадь. Черноногие скакали без остановки всю ночь и в конце концов утомились. Их путь лежал через глубокий снег, так что пришлось с трудом прокладывать себе дорогу. Преследователи же летели по широкому утоптанному следу без задержки. Под конец третьего дня Вороны настигли Черноногих, когда те, совершенно уставшие, остановились, чтобы полакомиться застреленным бизоном. Угнанный табун они оставили в нескольких милях от своего лагеря. Там его обнаружили Вороны и отвели ещё дальше. Наутро несколько Черноногих отправились за табуном и увидели, что он исчез. Вместо лошадей ждали Вороны. Лишь один из этих Черноногих сумел добежать до стоянки, но так и не успел предупредить соплеменников об опасности: на них уже налетели остальные Вороны» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).

Такие столкновения были привычным делом. Черноногие постоянно воевали против Абсароков. «Редкий день пройдёт, чтобы на земле Ворон не объявился отряд Черноногих, которые убивают всех, кто бы ни попался им на глаза. В форте Сарпи опасность с их стороны настолько велика, что никто из служащих не осмеливается отойти от дверей даже на несколько ярдов» (Vaugan «Annual Report of the Commisioner of Indian Affairs»).

Абсароки зарекомендовали себя храбрыми и умелыми бойцами, но по отношению к европейцам проявляли миролюбивость. Эту особенность трудно объяснить какой-то одной причиной. Скорее всего они благосклонно принимали белых людей на первых порах, так как стремились получить от них необходимые товары, а позже осознали, что за белокожими пришельцами стояла непобедимая сила, и даже не пытались противоборствовать ей. Хотя нельзя сказать, что Абсароки всегда выказывали радушие. «Я разговаривал с Воронами, дал им мелкие подарки и большую медаль их главному вождю Гнилому Брюху. Они по-прежнему дружелюбны, но жалуются на то, что белые охотятся в их стране на бобров. Они говорят, что их страна кишит трапперами, которые уничтожают всё на своём пути. Они заявили, что этот вопрос должен быть улажен, иначе будут взаимные обманы» (Из письма Джона Сэндфорда к генералу Вильяму Кларку от 17 августа 1833).

Уже в более поздние времена Черноногие говорили, что Абсароки никогда не выстояли бы в войне, если бы не встали на сторону белых людей. Вороны любили повторять, что никогда не убивали белых людей, зато не скрывали, что регулярно грабили их. Они стремились не портить отношений с белой расой, ведь они были сравнительно малочисленны и зажаты между могущественными Черноногими и Титонами. Американские солдаты отмечали, что Абсароки, в отличие от Дакотов, всегда соблюдали порядок в походном строю, и это свидетельствует о гораздо более высоком уровне дисциплины, чем у других племён.

В середине зимы 1869-70 отряд Абсароков численностью в тридцать человек обнаружил двух мальчиков-Лакотов неподалёку от Большого Сухого Ручья. Мальчишки возвращались с охоты. Эту территорию Речные Абсароки считали своими охотничьими угодьями, поэтому без колебаний напали на врагов. Но во всём отряде имелось лишь две лошади, поэтому преследовать мальчиков могли только эти двое. Абсарокам удалось убить лишь одного из них, второй сумел скрыться, хоть и получил ранение. Он добрался до своего стойбища, которое, на беду Абсароков, возглавлял Сидящий Бык.

«Сидящий Бык немедленно организовал погоню из сотни человек. Два его дяди (Четыре Рога и Смотрит-На-Него-В-Палатке) присоединились к этому отряду. Перед тем, как покинуть лагерь, Сидящий Бык провёл церемонию с трубкой, предложил Вакан-Танке табак, бизоньи шкуры и даже клочок своей собственной плоти, вымаливая удачу. Проводником был тот самый спасшийся мальчуган. Он привёл воинов к месту гибели своего друга, а оттуда Хункпапы двинулись по следам Ворон и добрались до истоков Большого Сухого Ручья. Там Вороны поджидали их, устроившись за каменистыми укрытиями. На рассвете Хункпапы ринулись в бой, не проведя никакой разведки. Каждая из противоборствующих сторон имела по несколько ружей, но большинство сражавшихся пользовалось луками и стрелами. Титоны вели бой в привычной для них манере, то есть каждый дрался сам за себя, кичась своей храбростью и стараясь заработать побольше подвигов. Они мчались на оборонительную линию Ворон по одиночке, стреляли во врагов и скакали прочь. Вороны же, хорошо укрепившись, собрались держаться до последнего. Дорого обошлась Хункпапам победа… Несмотря на численное превосходство противника, Вороны чувствовали себя достаточно уверенно в укреплённом месте и нанесли врагу серьёзный урон. Из ста человек Хункпапы потеряли тринадцать убитыми, семнадцать выбыло из строя по причине серьёзных ранений. Среди погибших был дядя Сидящего Быка Смотрит-На-Него-В-Палатке, сражённый точным попаданием пули в грудь… Ближе к полудню Сидящий Бык и его воины ринулись, наконец, вперёд всей массой, прорвали оборону и в рукопашной схватке уничтожили всех Ворон» (Robert Utley «The Lance and the Shield»).

Это сражение, которое известно среди Лакотов как Бой-Тридцати-Убитых-Ворон, является замечательным примером того, как умели сражаться Абсароки. Тридцать пеших воинов (два всадника не делают в данном случае «погоды») умело оборонялись от сотни нападающих конников. Лакотам не помогло даже то, что ими руководил Сидящий Бык, само присутствие которого должно было вдохновлять их и организовывать. Впрочем, как показала история, даже самые авторитетные вожди далеко не всегда справлялись со своими головорезами и могли держать их в узде, столь необходимой для умелой победы. Этот бой свидетельствует о том, что Абсароки обладали большим благоразумием. К сожалению, благоразумие всплывало на поверхность обычно у более слабой стороны, когда было очевидно, что пустая бравада не приведёт к успеху.

Абсароки часто пленили женщин и детей, чтобы восстановить потери в боях, и это было свойственно подавляющему числу племён Америки. Гибель мужчин и мальчиков считалась страшным несчастьем. Большинство пленных женщин после года жизни среди Абсароков не высказывали уже ни малейшего желания покинуть это племя. Безусловно, это говорит только в пользу Вороньего Племени. Взращённые среди Абсароков чужие дети без колебаний брали в руки томагавки и ружья и отправлялись воевать против своих былых соплеменников. Усыновлялись и удочерялись далеко не все дети, попавшие в плен, но только те, которых Абсароки брали взамен своих умерших детей.

«В 1877 году вожди Абсароков пришли к лейтенанту Густаву Доану с просьбой выдать им пленённых армией индейцев Лакотов и Шайенов для того, чтобы они могли усыновить их. Они сказали, что согласились участвовать в военной экспедиции именно для того, чтобы получить возможность заполучить пленников. На первый взгляд это малоубедительный мотив для военных действий. Но ранние наблюдатели свидетельствовали, что у Абсароков была явно выраженная тенденция захватывать пленников для поддержания своей численности. Они обращались с пленными настолько хорошо, что по-настоящему завоёвывали их любовь. Возможно, такие сообщения и не убедят нас в том, что Вороны воевали в основном ради захвата людей, но этот факт не может не приниматься во внимание как важная особенность индейских войн» (Thomas Dunlay «Wolves for the Blue Soldiers»).

Многие письменные свидетельства говорят о том, что Абсароки были самым суеверным племенем верхнего Миссури, что они верили в любую сочинённую небылицу, какой бы невероятной она ни казалась, чем нередко пользовались их недруги. «Говорят, они намного суевернее Манданов, Хидатсов и Арикаров. Например, они никогда не станут курить трубку, если в их палатке висит на просушке пара обуви. Никто, куря трубку, не посмеет затянуться более трёх раз и обязательно передаст её влево по кругу особым образом» (Maximilian). Таких примеров о суеверии Абсароков можно привести много. Но я лично не могу согласиться с этим утверждением, так как суеверия всех без исключения индейцев были чрезмерно многочисленны, чтобы у какого-то племени (в данном случае, у Абсароков) их количество казалось избыточным. Я приведу ниже лишь краткий перечень разный суеверий Черноногих, взятый из книги «Старая северная тропа». Эта выдержка ясно даёт понять, что перечень этот может быть бесконечным, может пополняться снова и снова.

«Ты не можешь раскрашивать свою одежду в священный алый цвет, покуда мы не проведём специальную церемонию и не исполним Бизонью Песню… Ты не должен заходить в реку, чтобы искупаться, пока не опрыскаешь себя речной водой и не исполнишь Песню Водяной Птицы. Ты и члены твоей семьи должны носить ожерелье из маленьких речных ракушек, так как они обеспечивают долгую жизнь… Дрова в жилище должны лежать таким образом, чтобы они указывали в ту сторону, где висит трубка… Никогда не позволяй, чтобы твоя трубка висела снаружи во время дурной погоды. Никому не разрешай садиться верхом на Священных Лошадей, не перевози на них поклажу и не надевай на них узду. Однажды у нас погибла сразу часть табуна, и мы не знали причины. Много позже Вороны поведали нам, что это были Священные Лошади. Таких лошадей нельзя обходить спереди, только сзади… Никогда не ударяй лошадь или собаку. Однажды я ударил мою любимую лошадь, и она тяжело заболела после этого. Не отрезай лошадиный хвост. Однажды из-за этого у хранителя трубки умерло сразу пять голов его табуна. Ты не должен пить из закоптившегося котелка. Опасный шторм может прийти в результате того, что ты неправильно пьёшь или плещешь водой на своих детей. Не допускай того, чтобы к тебе прислонялась собака, так как это может вызвать у тебя сильную боль во всём теле… Никогда не ругайся, не проклинай, не говори ничего оскорбительного по отношению к чьему-либо характеру. Никогда не прикасайся к покойнику. Никогда не указывай ни на кого пальцами, можно пользоваться только большим пальцем. Никогда не трогай горящие предметы своим ножом, не то у тебя разболятся зубы… Ни в коем случае не чешись руками, потому что это может повлечь за собой кожную болезнь; пользуйся предназначенной специально для этого палочкой, к которой прикреплён священный свёрток» (McClintock «The Old North Trail»).