Вверх тормашками в наоборот - Ева Ночь

  По-моему, он доволен, хотя по его лицу трудно что-то понять определённо.

  Пока мы любовались Тяпкой, Мила неслышно ускользнула к Жерели. Я заволновалась, но Геллан отрицательно покачал головой:

  - Не надо. Им... нужно общаться. Не волнуйся, ничего плохого не случится.

  Что знал он, чего не знала я?..

  Через несколько минут Мила обернулась. Я поёжилась. Всё, как вчера: смотрит куда-то вдаль желтыми глазами дракона с вертикальными черными зрачками. Потом ресницы опускаются - и девчонка становится прежней.

  - Осла мы вчера так и не подобрали, - гундосю противным голосом, пытаясь отчитать Геллана.

  - Ошибаешься. Будет тебе осло.

  - Ночью прилетел на ковре-самолёте?

  Мда. Восточный фольклор моей родины тоже здесь не изучили пока ещё. Геллан, наверное, начал привыкать к моей абракадабре, поэтому недоуменные взгляды кидать не стал и переспрашивать тоже.

  - Утром осло привёл Дред.

  - Ну и отлично. - я тоже не стала выпытывать, что да как.

  А затем задала вопросы, которые грызли меня второй день:

  - Почему ваши женщины не носят украшения? А мужчины носят? Почему ты не обвешиваешься драгоценностями с ног до головы, как они?

  Геллан приподнял руки, словно желая припечатать пониже моё прорвавшееся красноречие.

  - Вопросы ты задашь Иранне. Думаю, она даст правильные ответы.

  А, ну да. Воспитательный момент. А то я загнусь здесь без учёбы.

  - Если я спрашиваю, значит не просто так. - буркнула я упрямо.

  - Если я не отвечаю, значит не знаю точного ответа. Что касается меня... Мне не нужны украшения.

  Очень содержательно. Хотелось язвить бесконечно. Каким чудом я удержалась - не понятно.

  С ослом у нас случилась любовь с первого взгляда. Он-то ладно: здесь все животные за мной кипятком шпарят, а вот от себя подобных чувств не ожидала. Однако, факт свершился: мы посмотрели друг другу в глаза и поняли, что созданы друг для друга.

  Ушан (так я его назвала) был стар, но хорошо знал дорогу (когда-то таскал в замок какие-то тяжести), ничем особым не выделялся, даже имени собственного не имел, и вот на старости лет стал моим личным ездовым транспортом.

  - Возьми мешок с семенами мимей, - скомандовала я Геллану.

  Кажется, он хотел что-то спросить, но я повторила его приземляющий жест, мол, не надо мне тут вопросы вопросить, и он лишь зубами сверкнул.

  Долину обуял рабочий хаос: коровы сбрасывали шкуры (я вам скажу, это ещё тот процесс, за которым, как и за огнём, можно наблюдать бесконечно), мужики ошалели от нашествия ткачиков - откуда они только и набежали, сорокоши перевыполнили план по ловле пискликов и требовали благодарности.

  Твёрдой руки им явно не хватало, поэтому мы с Гелланом разделились и командовали вовсю. Все заметили его боевой прикид, но если и косились, то молчали, даже горластые меданы.

  К обеду ноги гудели, в горле саднило, будто там сорокоши когтями прошлись, но зато дел мы переделали тьму. Ткачики трудились (дома мы начали строить по шнурку, как и положено: с бесперебойной подачей мейхона появилась надежда отстроить стройные ряды улиц и очень даже приличные домишки), дети управляли ими неплохо, для них это как игра, в которой нет правил и ограничений; не удивлюсь, если они со временем начнут замки строить.

  - Для них это хорошая практика, - сухо сказала Иранна, заметив, что я наблюдаю за детьми, - хотя я не одобряю их отсутствия на уроках.

  Она где-то там проводила урок, появилась неожиданно и стояла с лицом, на котором не прочесть никаких эмоций: довольна она или недовольна - не понять.

  - Кому-то надо строить дома, - я попыталась извиниться, но особой вины не чувствовала. - Если не они, то некому. То есть ткачики могут и сами, конечно, но дома опять будут похожи на сморчки и разбросаны по всей долине.

  - Геллан сказал, ты хочешь о чем-то спросить меня.

  Позаботился. Меньше всего после вчерашнего разговора мне хотелось говорить с Иранной. Я помолчала, собираясь с духом. Она меня опередила:

  - Я знаю, что ты вчера подслушивала.

  Очень прямолинейно, надо сказать. Интересно, об этом тоже Геллан ей натрепался?

  - Геллан тут не причём. - легко телепатировала она. - Что касается вчерашнего разговора...

  - Я не хочу об этом думать, - быстро перебила её я. - Не хочу думать, что будет потом. Есть сегодня и сейчас, а что завтра ждёт - какая разница? Как-то оно сложится. Вряд ли ты точно знаешь, что случится. А если нет настоящей картины, не всё ли равно, какой её нарисует жизнь?

  Иранна покосилась и промолчала. Вот и хорошо.

  - Я хотела спросить об украшениях. Почему женщины их не носят?

  Иранна пожала плечами:

  - Их не носят меданы. А так страсть к побрякушкам повальна. Видимо, как везде. Я права?

  - Мне не понятно, - тряхнула я упрямо головой.

  Меня раздражало умение отвечать на вопрос, не донося суть того, что я хотела узнать.

  - Пойдём, присядем. Это долгий разговор.

  Глава 30

  Сила не в камнях, а в их отсутствии. Дара

  - Каким ты видишь наш мир, Дара? - спросила Иранна голосом лектора или учителя.

  Ей не хватало очков на носу, указки в руках и доски, возле которой она могла бы прохаживаться. Сложный вопрос, особенно если учесть, что толком я ещё ничего и не видела.

  - Он... другой, - осторожно сказала я.

  - И в чём его основная непохожесть? - Иранна прикрыла один глаз, склонив голову на бок.

  Иронизирует?.. Хочет поймать на чём-то?.. Так и хотелось вжать голову в плечи и уткнуться в учебник или конспект. Вот же, блиннн...

  - Ведьм у нас меньше - это точно, - буркнула я, подавляя желание поёжиться от этого пристального взгляда. - Хотя ведьма в моём понимании - нечто другое.

  - И какое же? - не отступала муйба.

  Вот пристала-то...

  - Ну... ведьмы и колдуны занимаются магией. Связаны с потусторонними силами, читают заклинания, колдуют с предметами. Амулеты там, заговоры...А у вас больше способности... собственные. У нас это злая сила. А здесь... больше волшебство. То, что я видела. Может, просто настоящих злюк еще не встретила.

  Мила, сидевшая рядом, заёрзала.

  - По легендам, наш мир создал Древний Дракон. Когда-то они, драконы, главенствовали, а люди были слабы и беспомощны, но хотели жить, боролись с природой и не отступали, чем восхитили драконов. Поэтому они захотели поделиться с людьми силой, которая стала и даром, и проклятием одновременно. Теперь человек может многое, его возможности безграничны, но Чаши Мира не бездонны, и как только теряется равновесие, всё вокруг стремится исправить это, не позволяет какой-то из Чаш склониться до земли.

  - Поэтому ни у кого нет всемогущества, - буркнула я. - иначе трах-бабах - и нет сарая.