Еретик. Войны мёртвых (СИ) - Александр Черногоров

— Плохо, Бральди. Бимед, повторите.

Механист разжал мою вторую ладонь. Кол жег кожу одним своим прикосновением, словно пытался утолить жажду, напиться из реки уходящей из меня жизни. Мгновение тишины, и стальной кулак пробил мои кости благословенным осколком. Тьма вновь рвалась наружу, затмевая мой измученный взор. Боль притупилась, и теперь я высыхал заживо. Руки онемели, в голове разрасталось облако теплого тумана. Мысли смешивались между собой, возникая слабыми искрами на краях сознания и столь же беспечно затухая.

— Да, Вы слабее, чем кажитесь, — вздохнул Сэти. — Хм, сплошное шутовство и желание себя показать. К чему Вам все это, Бральди?

— Отвали от него, — прохрипел Ангус, пытаясь подняться из залившей его крови. Он успел прийти в себя, напившись жизни Дахаки, и цепи его заметно напряглись, но еще держали напор. — Ты даже не понимаешь, с кем связался…

— Опять Вы заладили, Барон! Господа, неужели у вас дефицит кляпов? Ну что, Бральди, будем и дальше играть в молчанку?

Все звуки отошли в никуда, и слова священника доходили до меня смутным бормотанием и скрежетом. Тьма обволакивала меня, но не так, как обычно. Она вновь звала меня к вечному сну, как было раньше. Сколько же раз меня должны сжечь, заколоть, разорвать, распять, чтобы уже наконец меня оставили в покое…

— Хорошо, Бральди, это Ваш выбор. Признаюсь, я недооценил силу духа Вампира, может Ваше племя не так уж безнадежно. Прощайте.

Серебряное лезвие с тихим стуком ударило мне в грудь. Мгновение жгучей, мучительной боли, и Тьма, моя любящая мать, затянула меня в свои тихие объятия.

* * *

Ангус видел своего хозяина, того, кто перевернул его жизнь с ног на голову. Того, на чьей совести смерть Зеина и скорая гибель его самого. Он смотрел на высыхающее тело Гостя, но теперь в нем не было отвращения или ненависти к своему бывшему владельцу. Он не сознался ни в чем, предпочел получить удар в сердце собственным ножом, но ничего не сказать. А может он действительно ничего не знал, кроме того, что сказал ему дядя. В любом случае, покойся с миром, Бральди, как бы тебя не звали в прошлой жизни. Твоя миссия закончилась, едва начавшись.

Восьмилучевая звезда-крест перестала исторгать из своих стальных недр потоки алой жизни, Архиепископ смеялся, как умалишенный, глядя, как одежда распятого Вампира истончается, впитывается в обноски бренной плоти.

— Ну вот и все, — сказал Сэти. — Теперь пришел ваш черед, дамы и господа. Кто желает присоединиться к вашему молчаливому другу?

Все собравшиеся смотрели на Архиепископа с презрением, от которого ему в пору было и сгореть. Даже скрытые металлическими намордниками лица Механистов источали холодную ненависть к этому существу, обличенному властью своего Бога. Фанатик, идиот, его трясло от накатившей радости смерти беззащитного «богомерзкого» Вампира.

— Что? Чего вы так на меня смотрите?! — закричал он. — Бимед, приведите сюда эту рыжую мразь!

Механист ничего не сказал, лишь молча подошел к Эльзе и потащил ее за ошейник, кинув к окровавленным ногам святого мучителя.

— Ну что ты теперь скажешь, пророчица? — усмехнулся Архиепископ, натянув поводок так, что вены на шее девушки вздулись. — Старый Барон крепнет, да? Смотри на него. СМОТРИ НА НЕГО, МРАЗЬ!

Вещунья лишь рассмеялась, глядя ему в источающие ярость и страх зеленые глаза. Ее смех был столь заливист и безумен, что Архиепископ не выдержал. Схватив ее за слипшиеся волосы, он дважды ударил ее об алтарь. Смех превратился в ликующий хрип.

— Не трогай ее! — закричала Кларисса. — Оставь ее в покое! Возьми меня!

— Обязательно, дорогая, ждите своей очереди, — прорычал Сэти, задрав голову пророчицы так, чтобы ее залитый смолой взор устремился к нему. — Повтори еще раз, маленькая предсказательница. Как он окрепнет? Он мертв, окончательно и бесповоротно. Вот он, кинжал, как ты и хотела, — его рука указала на грудь Бральди, — и он ни на грош не стал здоровее. Но ты права, теперь он абсолютно свободен. Ни один Бог не примет его в свои чертоги, и теперь его место в лесу, рядом с другими призраками.

— Дурак, — прошептала Эльза. — Недальновидный дурак.

— Что? Ну-ка повтори!

— Близорукий идиот! — чужим голосом прогремела пророчица. — Думаешь, ты выбрал удачное место для казни? Думал осквернить память Первого? Остановить Ересь? Ты ошибаешься, богослов.

— Близорукий?! Я?!

— Она права, брат.

Сияние Звезды погасло, и темнота заполонила подвал. Чей это был голос? Ангусу он казался слишком знакомым, но каким-то иным. Он исходил отовсюду, и эхом отскакивал от каменных стен.

— Ты близорукий идиот, если думал, что убить меня так просто.

— Кто ты?! — заорал Сэти. — Покажись! Бимед, зажги свет!

Искусственные глаза Механистов сверкнули в темноте, и лучи яркого света вспороли окружающий мрак. Один фонарь полоснул по неподвижному телу Бральди. Он был мертв и не мог произнести этих слов.

— Сколько лет я тебя знал, Сэти. Мы были с тобой одной крови. И все же ты исполнил свою мечту. Во второй раз.

— Сарес?! — Архиепископ охрип от удивления. — Но ты…

— Да, обезглавлен. Тобой. Неужели ты все еще злишься потому, что Адизель полюбила меня? Она сама сделала свой выбор, и он был верным.

— Господин Сэти, смотрите! — прогудел старший Механист, направив луч света под алтарь. Кровь вокруг него расходилась волнами, алый поток начинал закипать.

— Верно, Сэти? Ты ведь поэтому ушел в монастырь.

— Отец сам проклял тебя, Сарес! И мой сан не имеет к этому никакого отношения!

— Не обманывай меня, брат. Я знаю, ты тоже любил ее.

— Я НИКОГДА НЕ СОВРАТИЛ БЫ РОДНУЮ СЕСТРУ!

Комната разразилась жестоким смехом. Поток крови забурлил под ногами солдат и Архиепископа, багровые нити поползли по их ногам.

— Моя любовь к ней была искренней, Сэти. За это нельзя осуждать. Какому бы Богу ты не служил в своей жизни, ты не он. Людские дела решают только люди.

— ПОКАЖИСЬ, ТВАРЬ! — ревел Сэти, пытаясь смахнуть с себя кровавые корни. Механисты пластали жидкие путы своими клинками. Все бесполезно. — Я УБЬЮ ТЕБЯ СТОЛЬКО РАЗ, СКОЛЬКО ПОНАДОБИТСЯ!

— Нет, Сэти. Ты был слишком горяч при жизни, и сейчас ты ничем не лучше голодного зверя. Умри, и да упокоит Бинасу душу твою.

Багровый океан закипел во всю мощь, красные волны отхлынули от пленников и захлестнули собой захватчиков. Они кричали, стенали, пытались вырваться из обвившей их кровавой пелены. По комнате разнесся запах паленой плоти и жженого металла, жертвы Сареса плавились заживо в объятьях его крови.

Свора призраков ринулась было прочь из ослабшего тела Сэти, но красные путы схватили их