Вор весны - Кетрин Макдональд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он ничего не изобретал. Я попросила, чтобы меня не очаровывали.
— Что?
— Он хотел зачаровать меня. Я попросила его не делать этого.
Она смотрит на него, ссутулившегося на своем троне.
— В какую игру он играет.
— Он делает что-то.
Что-то горячее полыхнуло во мне.
— Но точно не играет в вашу игру.
— Что ты имеешь в виду?
— Он сказал мне, что вы заставили его убить своего отца.
Эметрия напрягается, и я могу с уверенностью сказать, что задела ее за живое.
— Вы отрицаете это?
— Нет. Хотя я удивлена, что он рассказал тебе. Я должна была приказать ему не делать этого.
Приказать? Как она могла — меня осеняет осознание.
— Вы знаете его настоящее имя.
Она делает паузу, всего на секунду, избегая моего взгляда. И на мгновение — всего на одно — я чувствую себя могущественным существом, а не слабой, глупой смертной, тонущей в битве, одетой как на представление.
— И все же, — осторожно говорит она, — я заставила его сделать так мало.
— Вы заставили его убить собственного отца.
— Не с помощью этого, уверяю.
— Почему вы заставили его сделать это?
— Чтобы защитить его. Чтобы защитить… — она поднимает глаза. — Почему я вообще с тобой разговариваю?
— Вы заботитесь о нем.
Она напрягается.
— Почти как о собственном ребенке.
Я делаю еще один глоток вина, долгий, медленный глоток.
— Кем бы он меня ни считал, кем бы я ни стала… Я ему не враг. И тебе тоже, — она качает головой. — Не говори ему, что мы разговаривали, — говорит она. — Забудь, что вообще видела меня сегодня.
Думаю, она хочет зачаровать меня, но чары не работают. Я подношу руку к голове и понимаю, что моя метка скрыта выбившимся локоном, который упал, когда Диона схватила меня. Эметрия не перепроверяет свою работу и уходит, не сказав больше ни слова.
Я допиваю вино и возвращаюсь к Аиду. Королева Зера только закончила с ним разговаривать, но исчезла до моего прихода.
— С тобой все в порядке? — спрашивает он, не глядя на меня.
— Эта Диона — сука.
Уголок его губ подергивается в улыбке.
— Так и есть.
— Ты в порядке? Эта Зера тоже стерва.
— Подслушивала ее, да?
— Немного. Я бы защитила тебя, но… ты знаешь. Пытаюсь продолжать в том же духе.
— Ты защитила бы меня?
— Держу пари, так и сделала бы.
— Но… почему?
— Потому что… ох, черт, теперь мы друзья? Ты мне нравишься? Когда это произошло?
Аид срывает маску и смотрит на меня с открытым ртом. Я смотрю на него в ответ, удивленная его шоком.
— И кто теперь не может двинуться?
— Сефи, я…
— Ты, смертная, потанцуй со мной.
Мы поворачиваемся. Арес стоит у подножия ступеней, протянув руку. Я смотрю на Аида, умоляя о спасении. Его челюсть напрягается.
— Что, если я не хочу, чтобы она с тобой танцевала?
— Тогда я задамся вопросом, почему, дорогой брат, и проверю, в чем еще она хороша.
Я сжимаю кулаки и спешу вниз по ступенькам, пока Аид не сломался и сам не разбил эту уловку. Сейчас я не знала, для кого это было бы хуже. Почему ничто здесь не важно?
Арес подхватывает меня и опускает на пол. Его хватка грубая, крепкая. Я рада, что мне не нужно смотреть ему в глаза.
— Для смертной ты сносно танцуешь, — рычит он, его губы у моего уха. — К тому же вполне привлекательная. Хорошие изгибы. У женщин фэйри такого не встретишь. Я почти чувствую призыв.
Его руки блуждают по моим бедрам, и мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не перехватить его руки и не залепить пощечину.
— Интересно, на что еще ты годишься. Ты молода, верно? Мой братец измучил тебя? Я слышал, у него особые вкусы.
Я знаю, что должна отвечать, но не могу подобрать слов.
— Ну, смертная? Отвечай. Что он с тобой делал?
Я делаю паузу, собираясь с мыслями.
— То, о чем вы могли только мечтать. Мой лорд так же великолепен в спальне, как и за ее пределами. Почему вы меня спрашиваете? Пытаетесь компенсировать собственные неудачи в этом деле?
Арес перестает танцевать.
— Ты, смертная сука. Это он велел тебе так сказать? — он отталкивает меня, и я падаю на пол. Он поднимает руку, чтобы ударить меня…
Пальцы сжимаются вокруг его руки.
— Нет, — рычит Аид. — Не трогай ее.
— Почему ты так беспокоишься о смертной, младший братец?
— Не люблю, когда люди вредят тому, что принадлежит мне.
