Царский пират - Иван Апраксин

О предстоящих муках на колу Степан не думал. Этого ему не хотелось. Что толку думать о том, чего все равно не избежать и на что ты никаким образом не можешь повлиять? Будет кол, будет боль, будут страдания. Но когда это случится, тогда и случится, а торопить это и ужасаться заранее не стоит.

Степан думал о том, что завтра они все четверо примут смерть и навсегда исчезнут с лица земли. Будто их и не было никогда. Воевода Хованский все верно рассчитал. Кто вспомнит об их появлении в крепости? Стрельцы? Да они забудут через три дня каких-то чужаков-лазутчиков, посаженных на колы по приказу воеводы. Опричник? Да, но сколько еще жить осталось этому опричнику?

Князь Хованский приберет себе этот самый сундук с золотом и станет еще богаче прежнего. И никто никогда об этом не узнает.

А что случится теперь с кораблем – с их «Святой Девой»?

От холода Степан даже уже не дрожал, он словно превратился в деревянный столб. В другое время это беспокоило бы его – можно насмерть простудиться, но в свете завтрашних событий это уже не имело никакого значения.

В крепости царила тишина, нарушаемая лишь изредка раздававшимися криками часовых: «Посматрива-а-а-ай!» – редким тявканьем приблудных собачонок и пофыркиванием мирно спящих лошадей.

Внезапно откуда-то издалека и сверху послышался странный гул. Этот гул нарастал, становясь все сильнее, как нарастающий шум морского прибоя. Так море шумит во время шторма! Валы катятся один за другим и, с грохотом разбиваясь о берег, накрывают один другой. Если случается встретиться у берега трем мощным валам подряд, то шум их все нарастает, нарастает, и кажется, что сейчас случится всемирный потоп…

Через несколько мгновений грохот перестал быть однородным, он переместился. Неподалеку от ямы, где сидели узники, что-то рухнуло. Затем в крепостном дворе полыхнуло огнем, и Степан увидел тускло освещенные лица своих товарищей. Ох, лучше бы он не смотрел на них в ту минуту: ему показалось, что он видит лица покойников.

Раздались крики. Караульные на стенах поднимали тревогу, звали к оружию. Во дворе, совсем рядом с тюремной ямой послышались встревоженные голоса, отрывистые воинские команды. Проснувшиеся лошади в конюшне тревожно заржали.

Грохот повторился. На этот раз с нескольких сторон послышались звуки чего-то бьющегося, разрушающегося. Сразу вслед за этим – человеческие вопли и новая вспышка пламени.

– Что это?

– Ливонцы пошли на штурм, – округлив глаза, сказал встрепенувшийся и вскочивший на ноги Василий. – Недаром мы плоты видели. Ночью пошли: видно, хорошо приготовились.

Крики вокруг усилились. Из ямы ничего не было видно, но зато ясно было, что во двор крепости упало несколько зажигательных бомб. Мечущиеся отсветы огня достигали и тюремной ямы.

Ситуация стала ясна. Ливонцы не случайно изготовили такие тяжелые и крупные плоты: на них были установлены пушки. Плоты вышли на середину реки, после чего с близкого расстояния неожиданно ударили по ивангородской крепости. Одновременно на других таких же плотах через Нарову переправлялись войска.

– Что же наши-то не стреляют? – сжимая кулаки, вскричал Василий. – Дают себя расстреливать, а сами не отвечают! Опять, что ли, забыли снаряды заранее приготовить? Ну же, ну!

Степан с интересом посмотрел на сотника: вправду ли он переживает? Да, похоже на то: сотник действительно волновался, удастся ли удержать крепость после такого внезапного нападения.

Странно, подумал Степан. Чего ему волноваться? Если удержат и не пустят сюда ливонцев, то наутро как раз нас всех и казнят. В честь победы… Колы-то уже вкопаны…

– А не пора ли нам уже выбраться отсюда? – вдруг осторожно сказал Лаврентий. – Охраны за нами вроде бы нет. Чего нам тут сидеть?

– Как? – ответил Степан, в сердце которого внезапно блеснул лучик надежды. – Высоко, а сверху решетка. Не долезем, не выйдем.

– Ну да, – апатично согласился колдун. – Наверное, надо еще подождать.

После чего снова сел на корточки и закрыл глаза. Что-то такое говорили ему духи в ту минуту? Наконец, стали отвечать пушки ивангородской крепости. Со стен послышались близкие выстрелы. Сначала одиночные, а затем после короткой паузы последовал дружный залп. Видно было, что после первой растерянности командиры сумели организовать людей.

Послышался зычный голос князя-воеводы Хованского:

– Снаряды! Снаряды подноси!

Пальба слышалась теперь отовсюду. Выстрелы пушек сотрясали воздух, слышался топот множества бегущих ног – это стрельцы парами таскали из порохового погреба снаряды на стены – поближе к ведущей огонь артиллерии.

– Отобьемся, – сказал Василий с посветлевшим лицом. – Сейчас как наши пушкари вдарят, так ливонцам мало не покажется!

Ему никто не ответил: все напряженно прислушивались к происходящему.

– Давай, я тебя подсажу, – вдруг предложил Лаврентий Степану. – Встанешь мне на плечи, авось и увидишь чего.

Он наклонился, и Степан, поставив ноги ему на плечи, попытался выглянуть наружу. Тяжелая деревянная решетка мешала смотреть, а сдвинуть ее не удавалось – была укреплена. Но краем, искоса Степан увидел, что весь двор освещен – мелькали многочисленные факелы, а в нескольких местах догорали зажигательные бомбы, перелетевшие через крепостную стену.

Большая часть защитников крепости находилась на стенах – готовились отражать штурмующих. Грохотали пушки, стоял треск пищальных выстрелов…

– Ну, что? – нетерпеливо спросил снизу Василий.

– Сражаются, – ответил Степан. – Храбро дерутся. Если отобьют, то наши колья на всякий случай уже врыты.

Бой продолжался. Орудийный обстрел затих, и, судя по усилившимся крикам, ливонская пехота полезла на стены. Не считая человеческих криков и выстрелов из пищалей, стало значительно тише.

И в этот момент все разом изменилось. Чуть в стороне от главной башни взметнулся в черное небо столб пламени. Затем, но уже через мгновение раздался ужасный грохот, и участок каменной стены вдруг затрясся и обвалился почти до основания. Густой и плотный дым клубами заволок все пространство.

– Подорвали стену, – прокомментировал поморский капитан, обращаясь к своим товарищам, жаждавшим получить хоть какие-то известия.

– Дым столбом, ничего не видно. Но стена рухнула в одном месте.

Снова послышался голос воеводы, он приказывал всем свободным от непосредственной защиты стен стрельцам бежать к пролому.

«Как это оказалось возможным? – подумал Степан. – Пушками такую стену не возьмешь. Подкопа со стороны реки сделать невозможно…»

Потом он вспомнил о том, как бывалые стрельцы рассказывали о таком способе: во время штурма специальная группа людей, которых всеми силами прикрывают, подкатывает пороховые бочки к крепостной стене и устраивает взрыв. Дело это очень опасное и ненадежное. Попробуй, подберись вплотную к обороняемой стене крепости! Сто раз успеют тебя расстрелять из луков и пищалей, а потом еще и кипящей смолой обольют, так что жив не останешься. Но даже если доберешься до стены и устроишь взрыв, то ведь взрыв должен быть очень мощным, чтобы достичь какого-то результата. Сразу несколько пушек с порохом – заряд немалый. А направить его невозможно. Так что взрываешь огромный заряд и при этом не знаешь, в какую сторону пойдет взрыв. А если в твою? Задание если не для смертников, то для чрезвычайно храбрых людей. Для тех, кому жизнь не дорога.