Замужняя невеста - Лариса Кондрашова

Особняк в Барселоне был, конечно, поменьше, но и его нужно было обихаживать, и для того нужны были руки.

Мари оказалась хорошей горничной для хозяйки и в то же время совершенно не умела ухаживать за детьми, вести хозяйство, готовить обеды…

Зато ужасно обрадовалась, когда госпожа рассказала ей о своих планах совершенствования тех знаний и умений, которые получила в Дежансоне от мэтра Жуо, от старого рыцаря Мальтийского ордена и его оруженосца.

От работников, сопровождающих обоз с бревнами, все не было известий, хотя по срокам он должен был уже пересечь границу Испании и двигаться к Барселоне.

Все одно к другому. Мелкие досадные неприятности наслаивались одна на другую, делая само предприятие не слишком надежным. Поневоле задумаешься: так ли уж Софья права, что посвятила свою жизнь далеко не простой цели? Ей еще повезло, что рядом почти не случалось людей алчных, тех, которых блеск золотых слитков мог ослепить и толкнуть на преступление против самой русской княжны. Откровенно говоря, беззащитной. Женщины‑одиночки, строящей свою жизнь совсем не так, как другие…

Леонид появился в комнате, каковую они готовили для малыша, не скоро. Соня уже стала злиться и думать, что придется попросить Анхелу принести лестницу вдвоем с Мари.

— Где, ты говорила, мне взять лестницу? — спросил он как ни в чем не бывало, подходя к ней вплотную.

— Она прислонена к амбару, — с трудом сохраняя спокойствие, выговорила Соня.

Как она ни старалась казаться равнодушной, ее бросило в жар при одних звуках его голоса.

Зато Разумовский был весел и даже напевал что‑то бравурное, в один момент превратившись из желчного стареющего человека в мужчину молодого, красивого и уверенного в себе.

Он принес лестницу, установил там, где показала Соня, и заглянул ей в лицо:

— Нужно что‑нибудь еще?

— Нужно, — сказала она, сосредоточенно глядя в свой карман, в котором лежали деньги, выделенные ей на хозяйство Жаном. — Вот. Пойди в лавку и купи две шпаги. Недорогие. У нас пока маловато денег. Можно даже более тупые, чем нужно для войны.

— Шпаги?!

Наверное, Леонид подумал, что ослышался.

— Шпаги. Мне самой идти, согласись, неудобно, тем более что вся округа знает, что в особняке двое мужчин… Думаю, все же Испания кое‑чем отличается от Франции. И здесь не поймут женщину, покупающую шпаги…

— Да понял я, понял, куплю. Просто не могу представить, для чего они тебе.

— Ты считаешь, вокруг нас одни друзья?

Что происходит? Почему Соня не может заставить себя посмотреть в его глаза? Что она боится в них прочесть? Что он приобрел над нею власть и теперь не выпустит ее из своих рук?

Разумовский все это прекрасно понимал и откровенно веселился. Оставалось сказать вслух: «Попалась, милочка?»

Конечно, у него больше опыта в подчинении себе людей. И как у военного, и как у мужчины. Если на то пошло, у Сони вообще в этом вопросе нет опыта. Она порой избавлялась от власти мужчин, но это происходило само собой, независимо от нее.

Но что Леонид медлит? Почему не идет в лавку? Уже и Мари поняла, что между ее госпожой и этим освобожденным из рабства аристократом что‑то происходит. Потому вышла из комнаты под каким‑то предлогом.

Наконец Соня подняла глаза и встретилась с его, торжествующими. Разумовский понял, что княжна опасается его власти над нею, и взглядом дал понять, что опасения ее не напрасны.

— Ты моя! — сказал он. — Разве ты не поняла этого? Даже попытавшись убежать от меня в другую страну, ты своей участи не избегла.

— Я замужем.

— Ну и где твой муж?

Она лихорадочно раздумывала, что бы ему сказать. До сего момента судьба Потемкина ее не волновала, а теперь вдруг Соня стала размышлять, что, возможно, Григорий уже приезжал в Дежансон, разыскивал ее, и как ни крути, а уж он‑то смог бы ее защитить…

— Мы с ним разминулись, — сказала она вслух. — И сейчас он должен ждать меня во Франции, в моем замке…

Ее речь прервал хохот Леонида.

— В замке? — сказал он и повторил: — В замке?! Да откуда у тебя вдруг взялся замок? Я прекрасно помню рассказы Николая о том, что никаких родственников за границей у вас нет и нечего надеяться на смерть какого‑нибудь богатого аристократа.

Какой он все‑таки хам! Эти Разумовские, сразу видно, из простолюдинов. Ни воспитания, ни лоска. Разговаривает с Соней, будто она… девица из номеров!

— Есть у меня замок, — упрямо сказала она. — Можешь спросить у Жана. Друг моего деда Еремея оставил его мне.

— Теперь объявился еще дед… Ах да, ведь это его лабораторию мы нашли в подземелье вашего старого дома. И даже сколько‑то золотых слитков. Но на них не купишь замок во Франции. Лучше расскажи мне все честно, и тогда, кто знает, может, именно я найду выход из твоей запутанной жизни… Ты слишком непрактична, Соня, чтобы пускаться в самостоятельное плавание. Чего может достигнуть женщина в одиночку? Да ничего! — Он взял у нее из рук деньги. — И шпаги еще какие‑то придумала. Куплю, а там посмотрим. Может, и самому пригодятся!

Он ушел, и Соня обессиленно села прямо на пол. Теперь она еще больше уверилась в том, что о золоте в бревнах говорить ему нельзя. Собирать сейчас вместе Жана и Мари не стоит, придется побеседовать с каждым в отдельности. И с этого момента Разумовского надо остерегаться.

Мари вошла и внимательно посмотрела на нее. Это был взгляд любящий, заботливый. Отчего‑то Соня не усомнилась, что, прикажи она своей служанке убить Леонида, выполнит ее приказание и глазом не моргнет. Не потому, что кровожадна, а потому, что преданна. И заранее оправдывает Соню во всем, даже в ее ошибках.

Залезть на лестницу Мари ей не дала.

— Как можно, ваше сиятельство! Для чего же тогда я при вас?

— И для чего? — решила подразнить ее Соня.

— Для ухода за вами. Для охраны…

— Охраны! Мари, мы всего лишь слабые женщины.

— С некоторых пор не так уж и слабы, — не согласилась та. — Если бы не «звездочки», кто знает, смог бы ваш Лени сейчас расхаживать по Барселоне, по вашему дому и тем более говорить с вами в непозволительном тоне.

— Об этом я и хотела с тобой посоветоваться.

Черт! Может, прав Леонид и Софья уже начинает перенимать манеры простонародья? Посоветоваться со служанкой? Кому бы такое могло прийти в голову!

Кажется, и Мари удивилась. Вон склонила голову набок, точно ожидала, не повторит ли Соня свою странную фразу.

Не дождалась и принялась водить тряпкой по деревянному потолку, а Соня придерживала лестницу. На всякий случай.

— Дело в том, что я вам с Жаном не все сказала. Леонид не просто мой соотечественник. Он был раньше моим женихом, но потом из‑за дуэли вынужден был бежать из страны, а я вышла замуж за другого.