Танго Предтеч - Юлия Ветрова

раунд за ними. Но у меня ещё есть пара джокеров, — Аврора улыбнулась и посмотрела на Инэрис, — и один из них ты. Приготовься, Инэрис, скоро ты встретишься с судьбой.

***

— Что думаете, магистр?

Двое мужчин в белых туниках сидели в креслах напротив большого монитора. Первый из них был магистр Хонестум. Второй — мастер Юсум, действующий начальник отдела коррекции. На низком столике перед ними стояли кофейник и чашка. Другую Хонестум держал в руках.

— Мело и Катаика — это трата времени. Мы лишь зря обратили на себя внимание, — задумчиво проговорил Хонестум.

— Совету они нужны, — напомнил ему Юсум.

Хонестум поморщился. Он не любил повторять то, что говорил уже много раз.

— Заложники… — Хонестум недовольно прицокнул языком, — риски не оправданы. Я предупреждал об этом Юдиктуса. Из того, кто не может стать даже мастером, никогда не вырастет пригодный к делу материал.

— Поэтому мы с вами и говорим.

Хонестум покосился на него, преподнес чашку к губам, подул, но тут же передумал.

— Вы со мной говорите, — ответил он, — потому что Окторитас считает необходимым учесть мнение всех троих членов совета. Я в меньшинстве, как всегда — но divide et impera. Паритет должен быть соблюдён.

— Магистр, я могу говорить от имени Окторитаса, но не решать за него.

Хонестум вздохнул. Юсум молчал некоторое время, ожидая продолжения, а затем произнёс:

— Мы могли бы провести их по статье запланированных потерь.

Хонестум покачал головой:

— Поздно. Слишком многое в мире изменится, если эти шестеро умрут.

— Если они выживут и встанут на сторону императрицы, будет не лучше.

— Я вообще не уверен, что они заняли бы его сторону. К примеру, вот этот… наследник дома Аркан. Вам он никого не напоминает?

— Вы снова уходите в мистику, магистр. Нет, он просто молодой аристократ, который вскоре получит в свои руки власть неизмеримо большую, чем может унести.

— А кому вы предпочли бы передать эту власть, а, Юсум? Ему или его брату.

— Тому, кто станет служить нам.

Хонестум покачал головой.

— Я опять в меньшинстве. Что ж, если вам так важно моё мнение, я считаю, что нужно начать с проверки. Узнаем, кто на что способен. В конце концов… Катаика обычно неплохо управляется с психическими потоками. А Мело… Ну, Мело обычно умеют находить контакт с людьми. Проведём тестирование.

— Я с вами согласен. Абсолютно бесполезных людей не бывает. А что вы думаете об остальных?

— Остальные… — Хонестум поднёс к губам чашку и сделал глоток, — Кален идеальный материал. Чистый лист. Даже странно, что он не пришёл к нам сам. В его глазах… В его глазах поиск смысла. Поиск служения. И это мы сможем ему дать. Эмбер… Эмбер неплох, но мне непонятно, чего от него ждать. Слишком рассудителен и довольно умён. Они меня не слишком беспокоят. Эти четверо в любом случае не смогут принести нам вреда. Вопрос ещё в двух…

— Эти двое были необходимы более всех. Два самых влиятельных дома, Тао и Аркан.

— Да… Тао дорожат своим Вороном так же, как Эндимион — своим полукровкой. Но любое тестирование покажет вам, что они непригодны к службе. Проблемы от них будут всегда.

— На этот случай и существует мой отдел.

— И вы сможете исправить темперамент? Юсум, это смешно. Вы можете заставить забыть, но есть вещи, которые неподвластны и вам.

— Есть и другой путь. Из таких получаются хорошие командиры.

— Командир нужен один. Что вы собираетесь сделать со вторым?

— Вы думаете, что-то делать придётся мне?

***

Дезмонд лежал на кровати и уныло разглядывал металлический потолок. Голова болела неимоверно. Вчерашний вечер вспоминался с трудом, так же, как и дорога на станцию Эцин. Будь он немного более собран, обязательно задумался бы о том, в самом ли деле оказался на легендарной космической твердыне, о существовании которой ходили лишь слухи, но Дезмонду было всё равно.

Единственное, о чём он мог думать, это Луана.

Накануне поговорить им так и не удалось. Дезмонд боялся. Боялся посмотреть Луане в глаза, потому что уверенности в том, что он сможет выполнить данное слово, не было абсолютно. Прощаний Дезмонд не любил, хоть и не знал толком, что это такое. Возможно, именно поэтому он не верил в то, что можно попрощаться навсегда.

Браки для членов Ордена не были запрещены. По крайней мере, никто не знал, если это было так. Никто вообще не знал об Ордене ничего, только то, что оттуда не возвращаются прежними. Поговаривали, что Орден отбирал душу у тех, кто брался ему служить.

Конечно, это был абсурд. Даже Дезмонд, читавший об Ордене достаточно, не верил в эти сказки. Но то, что адептов Ордена уже нельзя было назвать людьми, он знал абсолютно точно, хоть и не видел их никогда.

Вечером Дезмонд никак не мог уложить случившееся в голове. Он пил, но это не помогало, и что-то лепетал про любовь и грядущую свадьбу, а Кален слушал его и кивал. Потом дрался с кем-то — Дезмонд не помнил толком с кем. Потом забрасывал сумку в небольшой военный транспортник, который увозил из Академии всего шестерых — его и ещё пятерых детей великих домов. Ещё почему-то запомнилось, что Рейвен на посадку опоздал, и всю дорогу из темноты на Дезмонда смотрел его презрительный взгляд. Рейвен пытался о чём-то заговорить, но говорить Дезмонд не желал и только отмахивался, пока дело снова не дошло до драки.

Проснулся он в каком-то помещении, отдалённо похожем на казарму, только без окон — здесь было шесть кроватей, выставленных рядами, будто блок этот готовили специально для них шестерых. На других местах лежали все те, кого он уже знал по академии. По одну сторону от Дезмонда, так же глядя в потолок, лежал Рейвен, по другую — Кален. Кален спал. Дезмонд уже пытался разбудить его, но продрав глаза, тот не захотел говорить, да и сам Дезмонд не знал, что ему сказать. Кален, в отличие от него, назначению был почти что рад.

Дезмонд вспомнил, как накануне орал на весь кабак, что хочет выпить за Орден Звёздного Света, а когда Кален заставил его усесться на стул и стал объяснять, что посетители тут ни при чём, отвечал, с трудом ворочая языком:

— Ни при чем… Все они, побери их Безымянный, ни при чем, — затем посмотрел на Калена в упор и почти что трезво произнёс, — знаешь, у меня через неделю свадьба.

Кален не ответил, и от этого тогда стало паршиво. Дезмонд попросил принести ещё вина, и только через несколько минут услышал вопрос Калена:

— Что