Свой против своих - Фридрих Незнанский

Жилых домов поблизости от гипермаркета «Мосмарт» нет, однако покупателей в безбрежном, напоминающем объемом самолетный ангар магазине полным— полно: в основном сюда приезжают на машинах. Цены здесь ощутимо дешевле, чем в других местах, набирают полные тележки товаров и везут на стоянку, где перекладывают покупки в багажник.

Шеренга касс протянулась вдоль магазина от одной стены до другой. Все кассирши одеты в форменные накидки и пилотки темно-красного цвета с вышитыми фирменными вензелями. Будто для облегчения поисковой работы Кости и его компаньонов на груди у каждой прикреплен «беджик» — пластиковая табличка, на которой есть маленькая фотография сотрудника, указаны имена и фамилии, разве что домашнего адреса не хватает.

Обладательниц имени Надежда среди кассирш оказалось две: Бурмистрова и Крижевская, и та и другая Надежда Александровна. Бурмистрова постарше и с обручальным кольцом, вид у нее не ахти какой сексуальный. Трудно представить, что у такой может быть приходящий любовник. Скорей всего, у нее добропорядочная семья, работящий муж, способные дети-школьники.

Другое дело Крижевская. Косметики на этой высокой блондинке с длинными волосами видимо-невидимо. И румяна, и тушь, и помада, щеки и глаза в мелких блестках. Понятное дело, такую в жены никто не возьмет, даром не нужна. С ней можно только маленечко поразвлечься, а потом бросить без зазрения совести. Однако она горьких слез лить не станет, быстро утешится, вокруг таких мужики всегда вьются роями.

Магазин работал до двадцати трех часов. «Ситроен» Кости-Капитала скромно притулился на краю обширной, уже изрядно опустевшей стоянки для машин — таким образом, чтобы видеть служебный вход, который сейчас работал исключительно на выход. Сотрудники магазина покидали его группками по два-три человека, иногда в одиночку. Некоторые женщины тут же усаживались в машины: их поджидали мужья. Брали подруг, если кому-то было по пути. Другие усаживались в разрисованный рекламными призывами служебный автобус. Днем он бесплатно возит туда-сюда покупателей, а сейчас — последний рейс, подбросит до ближайшего метро сотрудников.

Обе Надежды, опять же словно для облегчения слежки, сели в автобус. Одной из первых забралась степенная Бурмистрова, а уж в последний момент вприпрыжку вбежала в него копуша Крижевская, в одной руке сумочка, в другой объемистый пакет.

До метро «Алтуфьевская» недалеко, минут десять езды. На полпути автобус остановился возле обочины, чтобы выпустить кого-то из пассажиров. Сидевшие в следовавшем по пятам «ситроене» компаньоны не поверили своим глазам: из автобуса выпорхнула длинноволосая блондинка Крижевская. Взмахнув на прощание ладошкой, она перебежала через газон и направилась по перпендикулярной улице. Рядом живет.

— Капитал… — удивленно протянул Костя, что в данном случае означало «не понял».

Шурик сказал:

— Насчет Пресни — это еще вилами на воде писано. Поэтому за этой размалеванной шлюхой тоже нужно последить. Неужто Василий наколол нас?

— А автобус?

— Что — автобус? Один пойдет за блондинкой, остальные поедут дальше. Колян, ты такой сильный, смелый, тебя в этой глуши никто пальцем не тронет. Может, ты за ней сходишь?

— Разве тут опасно? Вон же блондинка спокойно идет, ничего не боится, — ответил Николай, вылезая из машины.

— Если вторая поедет на метро, — сказал ему Костя, — остальные пойдут за ней, а я подожду тебя. Ты освободишься — сразу звони.

— О’кей.

Как и следовало ожидать, Бурмистрова спустилась в метро. За ней последовал Шурик. Валерка взбрыкнул, сказал, что нынче он не настолько хорошо себя чувствует, чтобы лезть под землю.

Бурмистрова доехала с одной пересадкой — с «Чеховской» на «Пушкинскую» — до станции «Улица 1905 года» и неторопливо пошла вниз, в сторону набережной. Шурик следовал за ней на отдаленном расстоянии — первый час, прохожих на улицах очень мало, преследователя легко заметить. Если злополучный Ерофей действительно прячется у этой фефелы, значит, она тоже побаивается слежки. Поэтому нужно быть предельно осторожным, чтобы не спугнуть голубков.

Дойдя до Шмитовского проезда, Бурмистрова пересекла его, повернула направо, потом налево и вскоре скрылась в подъезде одного из старых домов с пристроенными снаружи лифтовыми шахтами. По освещенной кабине было видно, что кассирша поднялась на третий этаж. Во всех квартирах уже погашены огни, и ни одно окно после приезда Бурмистровой не осветилось. Значит, ее окна выходят в сторону улицы.

Шурик обошел дом. Так и есть — в одной квартире свет и на кухне, и в комнатах. Легко посчитать номер квартиры — восьмая. Шурик перешел на другую сторону улицы, там подъем. Думал, удастся разглядеть, кто сейчас вместе с Бурмистровой. На окнах тюлевые занавески, мешают смотреть. Показалось, что какой-то мужик есть, но лица не разобрать. Ничего страшного, завтра увидим. Компаньоны уже успели изучить режим работы кассирш. Завтра Бурмистрова в магазине опять с трех до одиннадцати, а Ерофей этот останется в одиночестве. Вот они ему и составят компанию. Пока же спокойной ночи, Надежда Александровна.

Достав мобильник, Шурик набрал номер:

— Ну и где вы сейчас ошиваетесь?

— А ты где? — вместо ответа спросил Костя.

— Возле площади Пятого года.

— Ну и мы сюда подгребли. Значит, прав был Вася-Василек, знал про брата. А с блондинкой глухо — ее во дворе поджидал любящий муж. Худой, высокий. Одним словом, не Загорских.

Глава 37 Финишная прямая

Услышав новость про звонок Кудрявого, Александр Борисович просиял, встал из-за стола, с довольным видом потирая руки.

— Вот это и называется — жадность фраера сгубила, — назидательно сказал он Грязнову. — Поделись Загорских выпивкой с Кудрявым, тот его и не продал бы.

Вячеслав Иванович прекрасно знал психологию своих агентов. Он запротестовал:

— Точно так же продал бы, как и сейчас. Только выпей они и поговори по душам, убийца разоткровенничался бы — у нас сейчас имелась бы дополнительная информация о нем. А так в какой-то степени действуем наугад… Ты поедешь на задержание?

— Обязательно.

…Вадик Кудрявый целый день не спускал глаз с подъезда — не уйдет ли тип, на которого он вчера затаил злобу.

— Дома торчит, — отрапортовал он приехавшим милицейским собровцам. Четверка бойцов организовала засаду: двое остались в подъезде, двое других расположились с тыльной стороны дома. Не так уж сложно выпрыгнуть с третьего этажа, тем более что внизу растут пышные кусты, до сих пор не утратившие своей зелени.

Вскоре приехали Турецкий и Грязнов.

— За дверью матерый убийца, — напомнил генерал собровцам. — Как бы чего не вышло. Будьте начеку.

Сказав это, Вячеслав Иванович нажал кнопку звонка восьмой квартиры. Никакой реакции не последовало. Он позвонил еще раз и закричал:

— Загорских, откройте! Мы видели, что у вас зажегся свет. Знаем, что вы дома, вы окружены, и сопротивление бесполезно! Не усугубляйте свое положение.

Одна за другой приоткрывались двери соседних квартир, жильцы следили за милицейской операцией. Стоя на площадке четвертого этажа, с интересом поглядывал Вадик Кудрявый. Внизу появилась группа подростков. Видимо, кто-то из друзей сообщил им, какое событие происходит в их подъезде. Чтобы не превращать действия милиции в шоу, Турецкий приказал собровцам взломать двери восьмой квартиры.

…Загорских с испуганным видом сидел в дальней комнате. Он не оказал ни малейшего сопротивления.

Если бы Турецкий не был уверен в том, что один из братьев сейчас находится на своем рабочем месте в банке, то решил бы, что перед ним Василий — такое поразительное сходство. Однако стоило Ерофею раскрыть рот, как разница почувствовалась. Финансист уже пообтерся в Москве, на нем появился городской лоск, а этот деревня деревней. И на вопросы-то по-человечески ответить не может, бубнит как из бочки.

Задержанный дал им свой паспорт. Загорских Ерофей Тимофеевич, прописан в деревне Локотковке Нижнеудинского района Иркутской области.

— Чем вы занимались в Москве?

— Работал. Охранником. В банке.

— Кого охраняли?

— Людмилу Витальевну, председателя правления.

— Как ее фамилия?

— Скворцовская.

— Кто вас с ней познакомил?

— Василий.

— Какой Василий?

— Брательник.

В таком духе происходил этот допрос. Каждое слово из Ерофея следователям приходилось тянуть клещами. С грехом пополам выудили, что полгода назад Василий пригласил деревенского брата в Москву и поселил в однокомнатной квартире. Познакомил его со своей начальницей, очень красивой женщиной Людмилой Витальевной, велел ему слушаться эту Людмилу словно мать родную. Поэтому он и выполнял все ее указания. Ей очень нравилось смотреть, как тот стреляет. У нее есть домик в деревне, во Владимирской области. Они иногда ездили туда, и там Ерофей, подальше от городского многолюдья, демонстрировал ей свое уникальное мастерство. Стрелять он научился еще в детстве, когда ходил с отцом и другими мужиками на охоту в тайгу. Постепенно он стал в деревне лучшим охотником. «С одного раза могу убить хоть кого: хоть зверя, хоть человека».