Камчатские экспедиции - Витус Беринг

В середине июня 1738 года капитан Шпанберг со своими тремя судами вышел из Охотска в море. Гукер «Архангел Михаил» шел под его личной командой; дубель-шлюпом «Надежда» командовал лейтенант Уильям Вальтон, а третье судно, названное «Гавриил», шло под командой мичмана Алексея Шельтинга.

Они могли бы выйти в море и раньше, так как были полностью подготовлены и снабжены всем необходимым, но на море так долго держались плавучие льды, что никак не удавалось найти прохода, и даже в это время года они с величайшим трудом пробили себе дорогу между льдами.

Они взяли курс на Камчатку и стали там перед устьем реки Большой, вероятно для выполнения каких-нибудь подготовительных мер к предстоящей зимовке. После непродолжительной стоянки в этом месте они пошли к Курильским островам и дальше курсом средним между югом и западом до 46° северной широты. Они миновали при этом большое количество островов и заметили сильные переменные течения.

Однако уже приближалась осень, а море было совершенно неизвестно. Так как в этом году они могли очень поздно отправиться в путь, то приняли решение вернуться на Камчатку, с тем чтобы в следующем году пораньше выйти в море и выполнить намеченное путешествие. Они благополучно достигли устья реки Большой на Камчатке, где перезимовали, и, согласно принятому решению, весной, в мае следующего 1739 года, должны были снова выйти в море.

Не теряя времени, они при первой же возможности вышли в море, взяли курс от Курильских островов между югом и западом и прошли ряд островов, но, выйдя в открытое море, попали в туман и сильные штормы, из-за которых лейтенант Вальтон отбился от отряда. Они так и не встретили друг друга, пока в августе весь отряд в полном составе, кроме мичмана Шельтинга, не прибыл обратно в Охотск. Шельтинг отсутствовал целый год и, как стало известно впоследствии, вторично перезимовал в устье реки Большой.

Лейтенант Вальтон со своим судном явился в Охотск 21 августа 1739 года. С ним вместе прибыла небольшая яхта, которую капитан Шпанберг приказал построить предыдущей зимой в Камчатке из березового дерева; яхта была названа им «Большерецк». Это маленькое суденышко оказало ему серьезные услуги. Как мне рассказывали, оно так хорошо шло под парусом, что оставляло за флагом весь отряд. Это подтверждается тем, что судно одновременно со всем отрядом проделало всю японскую экспедицию.

Вот как описывает С. П. Крашенинников это своеобразное судно: «По Быстрой реке… березняк столь толст, что г. капитан Шпанберг построил из оного немалое морское судно, называемое «Березовкою» или «Большерецком»… Спущенная на воду «Березовка» так глубоко в воде стояла, как бы совсем нагруженная, причиною тому может быть мокрота, от которой она по свойству березового леса, больше смольных дерев воды пожирающего, наботело… В ходу была легче всех других судов, кроме бригантина «Михаила», который почитался за лучшее судно. Подбираться под ветер едва мог и бригантина столь круто, как «Березовка», а другие не имели в том и сравнения, что нам неоднократно случалось видеть».

Лейтенант Вальтон вручил капитан-командору Берингу следующее донесение: 22 мая прошлого года он совместно с остальными судами под общей командой капитана Шпанберга вышел из устья реки Большой и направился на юг. Все четыре судна оставались вместе до 14 июня, когда Вальтон вследствие густого тумана и сильного шторма отбился от эскадры и, несмотря на тщательные поиски, не мог снова ее разыскать.

Он решил поэтому, не теряя времени, искать Японскую землю. Это ему в действительности и удалось, так как спустя два дня, а именно 16 июня, искомая земля оказалась в виду. Северная часть ее, которую он мог увидеть, находилась к NNW от него, а южная часть к SSW.

Согласно обсервации, он находился на 39° северной широты, а по расчетам или по морскому счислению, которое он делал от южной оконечности Камчатки, называемой мыс Лопатка, расположенной на 51°30' северной широты, истинный курс должен был быть SWtS.[38] Подойдя ближе к берегу и следуя вдоль него в южном направлении, он заметил несколько судов, по величине примерно равных нашим самым мелким полугальотам, на каждом из них имелось команды по пятнадцати-двадцати человек.

Так как эти суда избегали сближения с ним, он следовал за ними вдоль побережья и пришел наконец в бухту, где увидел большую деревню, или городок, длиной, по его мнению, около трех верст и состоявший примерно из полутора тысяч каменных домов. Он бросил якорь в этой бухте и одновременно увидел, что от берега отчаливает множество судов. Они пристали к борту его судна; на одном из них находился человек, одетый в красивое шелковое платье.

По многочисленности сопровождавшей его свиты и по почету, которым он был окружен, можно было заключить, что это начальник или самое знатное лицо этого селения. Все эти люди были приняты с величайшей учтивостью: им было поставлено угощение из всех припасов, находившихся на судне; их угостили также русской ржаной водкой, которая им пришлась по вкусу.

Они, в свою очередь, приняли это угощение со всей возможной учтивостью и предложили лейтенанту Вальтону доставить ему все необходимое, если он в чем-нибудь нуждается. После этого Вальтон решил послать на берег шлюпку со своим штурманом и семью матросами, чтобы привезти немного дров и пресной воды.

Это было им немедленно доставлено и погружено японцами в шлюпку, между тем как матросов угощали в трех-четырех ближайших домах самыми лучшими фруктами и местным вином. Небольшой сосуд с вином был также послан в подарок лейтенанту Вальтону.

Вино это, по цвету темно-коричневое, довольно приятное на вкус, лишь немного кисловато, может быть из-за жаркой погоды, но содержит порядочно алкоголя: мне пришлось отведать его в Охотске, а потому я и могу дословно его описать. Матросы из команды Вальтона продавали также японцам различные мелочи, вроде старых рубашек, чулок и тому подобного, и за это получили целую кучу местных медных денег, у которых в середине проделано четырехугольное отверстие и которые носят нанизанными на тесемку.

С приближением вечера Вальтон заметил, что его корабль вплотную окружен многими судами; он заметил также, что почти все суда были нагружены большим количеством камней весом от двух до трех фунтов, которые, быть может, служили им лишь балластом, но в случае необходимости могли быть отлично использованы и как метательные снаряды. Поэтому он счел нежелательным оставаться там на ночевку, поднял якорь и вышел в море, где все остальные суда его покинули.

Он поплыл дальше к югу до 33°30' северной широты, где снова встретил такое же большое селение. Он намеревался подойти к нему и бросить якорь, однако с берега знаками ему было дано понять, что это запрещено и что ему следует уйти прочь. Так как инструкция его гласила – избегать опасных столкновений и не даваться в руки японцам, чьи тиранские поступки по отношению к христианам хорошо известны из истории, – то он повернул прочь оттуда и вышел в море.