Повод для оптимизма? Прощалки - Владимир Владимирович Познер

Между прочим, позвольте вам напомнить, что в смысле тяжести наказания пожизненное лишение свободы будет пострашнее смертной казни. Как показывают научные, я подчеркиваю, научные исследования, преступники, осужденные пожизненно, через несколько лет просят – просят! – чтобы их казнили. Это очень тяжелая участь.

Уж я не говорю о том, что убивать человека есть преступление. И совершенно не важно, кто убивает, человек или государство. И поэтому в наиболее развитых, передовых странах отменили смертную казнь. И, кстати, преступность после этого не увеличилась, а наоборот, уменьшилась.

Вообще мне было бы интересно посмотреть, что случилось бы, если бы русский человек совершил тяжкое или особо тяжкое преступление в стране, где нет смертной казни, например, в Германии, и там бы его казнили именно потому, что он иностранец. Вот как бы отреагировал наш депутатский корпус? Знаете, я не предугадываю, просто говорю: было бы интересно узнать, и вам предлагаю поразмышлять на эту тему.

* * *

Вчера, 1 декабря, был всемирный День борьбы со СПИДом. Где-то эта борьба проходит довольно успешно, а где-то не очень. Например, у нас. Когда я начал заниматься этой борьбой в конце 80-х, в Российской Федерации насчитывалось официально около 350 тысяч ВИЧ-положительных. Сегодня их порядка 1 миллиона 300 тысяч – в четыре раза больше. Просто беда. В прошлом году в России умерло от СПИДа 20 тысяч человек, в этом году умрет больше. Это мы точно знаем, хотя окончательные цифры будут известны в апреле. В общем, практически сравнялись с ДТП.

Почему все так плохо? Много причин. Но я думаю, что главная – это отсутствие просвещения и распространение бредовых идей, будто нет такой болезни вообще или что, например, презерватив не предохраняет от ВИЧ.

Кстати, о презервативе. Когда моему внуку Коле было семь лет, ему и его одноклассникам в начальной школе (в Германии, разумеется) стали преподавать основы полового воспитания. В семь лет, представляете? В Германии преподают безо всяких фиглей-миглей, строго, холодно, ну как положено, сдержанно и так далее. И на одном из уроков было сказано, что есть такое смертельное заболевание – ВИЧ, и чтобы предохраниться от него, нужно пользоваться презервативом. Это семилетним мальчикам рассказывается. Но вскоре после этого Коля ехал с мамой в метро, и он увидел там большой плакат, призывавший пользоваться презервативом. И он оглянулся на маму и говорит: «Мама, а если у меня будут отношения с женщиной и у нее будет насморк, а я забыл надеть презерватив, я тоже простужусь?» Ну, вагон грохнул, чуть не сошел с рельсов. Вот такая была история.

А сейчас Коле девятнадцать лет. И знаете, он совершенно нормальный молодой человек, его не развратило преподавание основ, так сказать, полового воспитания и то, что он узнал в семь лет о существовании презерватива. И он точно знает, что презерватив от насморка не предохраняет, а от ВИЧ предохраняет. И мне очень жаль, что многие наши девятнадцатилетние ребята этого не знают. Если бы знали, было бы меньше смертей.

* * *

Некоторые мои зрители задают мне вопрос: «Владимир Владимирович, почему вы не говорите ничего про то, что происходит на Украине, неужели вам это не кажется важным?» Кажется, конечно, но, говоря совершенно откровенно, прежде всего – для украинцев, это же их вопрос. Хотят они быть ближе к Западной Европе или к России? Жаль, конечно, что приходится выбирать, но так уж устроено дело. Однако должен вам сказать совершенно откровенно, что, в общем, мне все равно, каким будет этот выбор. Потому что на самом деле Россия от этого не пострадает, каким бы этот выбор ни был. А это уж дело их. И поэтому мне такими странными кажутся вот эта страсть и кипение, которые я наблюдаю по поводу Украины на телеканалах.

Я держусь твердого убеждения, что дело журналиста – информировать свою аудиторию, не высказывать собственную точку зрения, не окрашивать факт своими прилагательными, а просто доводить этот самый факт в полной мере до своей аудитории.

Я мог бы привести три приблизительных сценария. Ну, например, по поводу того, что произошло с памятником Ленину в Киеве.

Вот пример первый: «Вчера в охваченном экстремистскими элементами Киеве разнузданные националисты, выкрикивая антирусские лозунги, за что им щедро платит Запад, словно варвары, свергли с пьедестала памятник вождю мирового пролетариата Владимиру Ильичу Ленину».

Пример второй: «Вчера в восставшем против нелегитимной власти Януковича Киеве стремящиеся к демократии, слиянию с Западной Европой и к освобождению от русского газового диктата украинцы свалили с пьедестала памятник Ленину, тому самому Ленину, которого Украина справедливо считает душегубом».

Ну и наконец третий пример: «Вчера в Киеве толпа стянула с пьедестала памятник В. И. Ленину. Как показывают проведенные на улице опросы, это событие расценивается украинцами по-разному, одни его одобряют, другие осуждают. В связи со случившимся возбуждено уголовное дело».

Так вот, я сторонник третьего способа, а именно – просто доведения информации до аудитории и доверия к зрителю, который сам решит, что это хорошо или плохо.

* * *

16 декабря 1689 года, то есть ровно 324 года тому назад, парламент Англии принял документ, получивший название «Билль о правах». В нем оговаривались основополагающие права англичан и ограничивалась власть короля.

В частности, говорилось следующее: «Монарх не может вмешиваться в закон, не может исполнять роль судьи, не может создавать суды. Монарх не может взимать налоги – это прерогатива парламента. Обращение с петицией к монарху не может быть наказуемо. Монарх не может содержать армию в мирное время без разрешения парламента. Монарх не может вмешиваться в право народа владеть оружием для самообороны. Монарх не может вмешиваться в парламентские выборы. Свобода слова и дебатов в парламенте не может подвергаться импичменту или сомнениям каким бы то ни было судом. Любые объявленные наказания или поощрения без решения суда считать ничтожными. Чрезмерно высокие залоги или жестокое и необычное наказание – недопустимы. Преследования по религиозному признаку – запрещается».

Я напоминаю вам, это 1689 год. В этот год в России Петр I расправился со своей сестрой Софьей и стал царем. И он, и последовавшие за ним монархи обладали абсолютной, неограниченной властью. Не было ни одного документа, закона, который бы хоть как-то сдерживал, ограничивал власть императора.

Я это к чему вспомнил? А к тому, что невозможно декларировать демократию. Ее становление – это довольно длительный процесс, который требует иного способа мышления и поведения. Никакое общество, никакая страна не становится демократией за двадцать или тридцать лет, мир таких примеров не