Жестокая тишина - Пол Мейерсберг

В доме горел свет, а она думала, что будет полный мрак. Тишина, а она думала, что будет играть громкая музыка. Это было похоже на ее приступы глухоты. Ее уши ничего не слышали, лишь треск цикад свидетельствовал о том, что она слышит. Ладони и подмышки у нее вспотели от страха, и это свидетельствовало о том, что она в состоянии чувствовать. Она опять открыла дверь навстречу ожидающему ее кошмару.

В гостиной работал телевизор. Хэммонд сидел в кресле. На нем были джинсы, белая рубашка и мокасины. Он был выбрит, причесан, в руке держал стакан молока. На столике, на тарелке лежал бутерброд с тунцом. Он улыбнулся и кивнул Пандоре.

– Проходи, садись, дорогая, – приветливо сказал он. – Я приготовил бутерброд. Сядь, поешь. – Он засмеялся какой-то смешной реплике в комедии, которая шла по телевизору. – Забавно.

Пандора не знала, как реагировать на это. Прошел ли приступ его безумия или же этот привычный домашний образ лишь его новое проявление?

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она растерянно.

– Отлично. Принял ванну, немного поспал. Чувствую себя великолепно.

– Хорошо. А то я действительно… очень тревожилась.

– Полагаю, у меня была небольшая депрессия.

– Ты не хочешь… поговорить об этом?

– Честно говоря, нет. Завтра, может быть.

– Хорошо. Я ужасно устала.

– Я думаю. Почему бы тебе не лечь пораньше? Ты, правда, не хочешь бутерброд?

– Нет, пойду приму ванну и лягу спать.

– Я тоже скоро лягу. Я хотел окунуться перед сном в бассейне, но на улице прохладно. До встречи.

Хэммонд послал ей воздушный поцелуй, и словно ледяные пальцы коснулись ее лица. Она пошла наверх. Ее всю трясло.

Пандора мечтала о том, как залезет в ванну. Она с некоторой опаской сняла одежду. Пустила воду и вдруг представила себе, как она бьется, а он держит ее под водой, пока она не теряет сознание. Прошло полчаса, но Хэммонд в спальню не пришел. Она быстро вытерлась, все время прислушиваясь к шагам на лестнице, выглядывая через полуоткрытую дверь, представляя, как он стоит там со своим пульсирующим ярко-красным пенисом. Она еще не просохла как следует, но решила позвонить Полетт. Была половина одиннадцатого. Пандора надеялась, что не перебудит всех в доме.

– Папе немного лучше… он смотрит телевизор… кажется вполне нормальным… – Что еще могла она сказать?

– Ма, ты уверена?

– Да.

– Ты мне правду говоришь?

– Да, родная. Сейчас я ложусь спать, а завтра утром позвоню тебе.

Пандора знала, что Полетт не вполне успокоилась, и почувствовала себя виноватой: не надо ей было уезжать. Ну а вдруг Алек действительно пришел в себя? Вполне возможно. Два дня безумия. Может быть, он избавился от этого, что бы там с ним ни случилось? Может ли она поверить в лучшее?

Пандора свернулась калачиком в кровати. Лампу гасить не стала: она боялась спать в темноте. Как ребенок, боящийся темноты, она спасалась этим неярким светом. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она заснула. Последнее, о чем она подумала, – это открытая дверь спальни, которую ей так хотелось закрыть. И запереть на ключ. Но страх перед топором, разбивающим дверь в щепки, был сильнее, чем страх перед неумолимостью судьбы. И она оставила дверь открытой.

Полетт тоже не выключила свет в своей комнате. Дэвид увидел свет и пришел. Он сел на кровать и взял ее за руку. Она ничего не сказала ему о том, что произошло, кроме того, что папа вернулся. Однако Дэвид видел, что она чего-то боится, и это его беспокоило. Он попытался ее разговорить.

– Я рад, что ты не уехала домой.

– Просто папа неважно себя чувствует. Мама думает, что будет лучше, если я еще немного поживу у вас.

– По крайней мере нам не нужен астролог, чтобы найти его, – сказал Дэвид. – Но она умеет еще и многое другое.

– О чем ты? Что другое? – Полетт пыталась вникнуть в то, что говорит Дэвид. Надо забыть этот ужас. Взять Дэвида за руки. Пусть его прикосновение снимет с нее все эти страшные мысли.

– По-китайски это называется «фунг шуи». Это значит воздух и вода. Эта женщина поможет избавиться от дурных вещей.

– Каких дурных вещей?

– Неудач. Она может помочь вернуть удачу. Или, например, злые духи. Она посоветует, как от них избавиться. «Фунг шуи» означает равновесие природных сил – воздуха и воды.

Полетт подумала, а вдруг ее отец стал злым духом.

Может быть, именно поэтому он и вел себя так. Может, в него вселился злой дух. Ну это же такая ерунда! Так бывает только в фильмах ужасов.

– А как ее зовут, эту женщину?

– Миссис Лонг. Хочешь с ней познакомиться? Может быть, она сможет тебе помочь. Сделать так, чтобы дома все было хорошо. Ты можешь с ней поговорить и все рассказать. Если хочешь.

– Не знаю, мне кажется, я не очень-то во все это верю. Может быть, это помогает только китайцам?

– А почему бы не попробовать? – Дэвиду хотелось познакомить Полетт с миссис Лонг не только для того, чтобы помочь подруге, но и для того, чтобы стать ей еще ближе. «Мы же любим друг друга, разве нет?» подумал он.

– Может быть, она сможет помочь маме, – сказала Полетт. – Я ужасно волнуюсь за нее.

Дэвид нежно поцеловал ее в губы. Она неуверенно высунула кончик языка и слегка коснулась им его губ. Он дернулся, как будто по нему пропустили двадцать вольт. Он отодвинулся и погладил ее волосы.

– Я завтра же позвоню миссис Лонг.

– Спасибо. – Но про себя Полетт подумала, что теперь слишком поздно, все уже произошло.

Когда Дэвид ушел, Полетт закрыла глаза, но лампу не погасила. Растерянная и испуганная, она вспоминала случаи, когда видела отца обнаженным, но не в столь жутком виде. В ванне, наполненной мыльной пеной, когда он в спешке одевался, чтобы отвезти ее в школу, или когда купался с мамой по ночам в бассейне. Она смотрела на них из окна своей спальни, и ей это казалось невероятно романтичным. А когда они занимались любовью в воде, это напоминало ей сцену из ее книжки «Дельта Венеры». Она вспоминала ту ночь, когда в бассейн, как НЛО, опустился маленький самолетик. Он им помешал, и тогда отец вылез из воды, голый и блестящий.

Даже во сне Пандора чувствовала, что Хэммонд так и не лег в постель. Она проснулась от солнечного света, потому что накануне не задернула шторы, бессознательно стремясь к тому, чтобы ее окружало как можно больше света. Пандора выключила лампу горевшую всю ночь на ее тумбочке. Во рту был неприятный привкус. Она пошла в ванную и почистила зубы. Пандора пыталась оттянуть момент, когда надо будет спуститься вниз, чтобы посмотреть, в каком он состоянии. Она немного задержалась на лестнице около двери в его кабинет. Стоит ли войти и как ни в чем не бывало спросить, будет ли он пить кофе с оладьями? Дверь открылась очень медленно. Возможно, это страх заставлял Пандору действовать с такой медлительностью.

Хэммонд был в своей любимой светло-голубой пижаме, которую она купила Полетт, чтобы та подарила ему на день рождения в прошлом году. Пандора улыбнулась:

– Доброе утро. Хэммонд сказал:

– Я хочу взять в рот твой член. Хочу поработать пальцем у тебя внутри. Мне хочется узнать, что чувствуешь, когда тебя трахают сзади. Я хочу, чтобы ты затрахал меня до потери сознания.

– Перестань! – закричала Пандора. – Замолчи, Бога ради!

Она хотела сбежать вниз по лестнице, но ее как будто парализовало. В эту секунду она поняла, что он хочет ударить ее. Она почувствовала силу удара, но не боль. Все произошло так внезапно. Воплощение дикой злобы. Она упала, ахнула, затем закричала, но не услышала своего голоса. Она как бы со стороны видела, как ее выкидывают из кабинета и она катится по ступенькам лестницы. Звуков не было. Очевидно, она смотрела немой фильм. Звук, равно как и боль, придут позднее.

Он набросился на нее, когда она лежала на лестнице. Его пальцы рвали пуговицы ее длинной ночной сорочки, обмотавшейся вокруг ног. Она пыталась вырваться. Его лицо было искажено дикой яростью. Он кричал: «Шлюха! Шлюха!» Правой рукой он схватил ее между ног. Она пыталась сесть. Он засунул в нее пальцы. Они были, как ножи. Ножи? Она почувствовала боль. Они стукнулись лбами, и от этого он пришел в еще большую ярость.

Схватив ее за бедра, он попытался поставить ее так, чтобы она уткнулась лбом в перила. Пандора увидела его возбужденный член, торчавший из пижамной ширинки. Он уже не был красным. Она почувствовала холодок, когда Хэммонд задрал рубашку ей на плечи. Плача и отбиваясь, Дора испытывала смятение и ужас перед его насилием. А Пан с какой-то странной отстраненностью понимала, что он переворачивает ее, чтобы войти в нее сзади. Пандора как бы раздвоилась: Дора чувствовала, Пан наблюдала. Вовлеченность и объективность.

Его руки резким движением развели ее ягодицы. Дора это чувствовала. Пан это видела. Он стал вталкиваться в нее. Боль была невозможной. Дора вопила: «Прекрати! Прекрати сейчас же!» Пан кричала молча: «Не допускай, чтобы это произошло!» Пандору раздирали на куски. Он не остановится. Ты должна остановить его. Она сделала резкое движение задом – к нему и вверх. Ее оружием было только собственное тело. Ее ягодицы изо всех сил толкнули его в пах. Она наклонилась и изо всей силы сдавила его твердый пенис. Хэммонд дико закричал от боли. Его руки отпустили ее бедра и прижались, хотя и слишком поздно, к пульсирующему безумной болью низу.