Внешняя политика России эпохи Петра I - Владимир Бобылев

Такая перспектива развития событий не могла не вызвать решительных действий со стороны правительства России. В инструкции русскому послу в Персии С. Аврамову Петр указывал, что «турки не оставят всей Персией завладеть, что нам противно, и не желаем не только им, но и себе оною владеть». Однако политическая ситуация, продолжал Петр, вынуждает русское правительство ввести свои войска в западные районы Персии. При этом он подчеркивал, что «мы только по морю лежащие земли отберем, ибо турок тут допустить не можем».

Таким образом, действия России были направлены не против державы Сефевидов, а имели отчетливую антитурецкую окраску и осуществлялись по просьбе законного персидского шаха Тохмас-Мирзы. Накануне похода Петр заверил его, что русские войска «очистят» Персию от «всех неприятелей и утвердят постоянное владение персидское».

18 июля 1722 г. русская армия во главе с Петром отплыла из Астрахани к югу вдоль западного побережья Каспийского моря. Высадившись в районе устья Терека, русские войска наголову разбили войска турецкого вассала султана Махмуда, а затем без боя заняли город Дербент. Однако вследствие гибели в бурю судов с провиантом и артиллерией наступление пришлось приостановить. Оставив гарнизон в Дербенте и в основанной на реке Сулак крепости Святой Крест, Петр с основными силами русской армии возвратился в Астрахань.

Успешные военные действия России на Каспии привели к резкому обострению русско-турецких отношений. Подстрекаемое Англией, османское правительство угрожало России войной, если царь не отведет свои войска за Терек. Одновременно Порта активизировала военные действия в Закавказье. Весной 1723 г. турецкая армия вторглась в Восточную Грузию, овладела Тбилиси и направилась в Азербайджан с целью захвата Гянджи, Шемахи и Баку. На помощь туркам выступил из Шемахи Дауд-бек, который вступил в переговоры с бакинским султаном Магомет-Хусейном о сдаче ему города. В этой сложной обстановке правительство Петра проявило исключительную твердость и настойчивость в проведении своей политической линии. Османскому правительству было заявлено, что уничтожения Персии и утверждения Турции на берегах Каспийского моря Россия не допустит. Весной 1723 г. Петр приказал армии и Балтийскому флоту готовиться к войне с Турцией, а войскам на Каспии немедленно продолжить боевые операции.

В начале лета 1723 г. Каспийская флотилия под командованием генерала М. А. Матюшкина выступила в поход. 28 июля после четырехдневной бомбардировки гарнизон крепости Баку капитулировал.

Успехи русского оружия на берегах Каспия были закреплены русско-персидским договором, подписанным в Петербурге 12 сентября 1723 г. Согласно договору, Персия уступила России все западное и южное побережье Каспийского моря с городами Дербент, Баку, Ленкорань и Решт. Статья пятая договора устанавливала оборонительный союз двух стран против Турции, а также предусматривала оказание Россией Персии военной помощи «против бунтовщиков его шахового величества».

Заключение русско-персидского договора, а также ожесточенное сопротивление народов Закавказья, оказанное ими османским захватчикам, заставило правительство Порты пойти на нормализацию отношений с Россией. 12 июня 1724 г. в Константинополе был подписан русско-турецкий договор, согласно которому Турция признала территориальные приобретения, полученные Россией по Петербургскому трактату. Однако взамен русское правительство вынуждено было пойти на существенные уступки, признав за Турцией почти вое Восточное Закавказье. Эта уступка была временной и, несмотря на заключение Константинопольского договора, русское правительство по-прежнему оказывало помощь и покровительство народам Грузии и Армении.

Таким образом, военно-политические задачи, сформулированные в начале 20-х годов по отношению к Каспийскому региону, были решены в ходе кампании 1722–1723 гг., а их итоги закреплены в международно-правовом отношении. Утверждение России на западном и южном побережье Каспийского моря сорвало планы османских захватчиков прорваться к Каспию и во многом содействовало сохранению независимости Персидского государства[17]. Продвижение южной границы на юг до Кавказских гор упрочило позиции России между Черным и Каспийским морями, что затруднило Крымскому ханству направлять мусульманские народы Кабарды, Дагестана и Кубани против России.

Намного сложнее оказалось выполнить задачи экономического порядка. Боевые действия в Каспийском регионе, а также продолжавшаяся феодальная война в Персии не только нанесли серьезный удар по планам Петра переключить всю шелковую торговлю Персии с Леванта на Волжско-Каспийский путь, но и привели к резкому сокращению товарооборота в русско-персидской торговле. По этим же причинам оказалась неосуществимой и задача налаживания через Персию экономических связей России с Индией.

Однако поиски путей на восток и в Индию продолжались. В связи с невозможностью установления сухопутных связей с Индией через Персию и Бухару, царь склонился к мысли об организации океанской экспедиции. Этот вопрос был поставлен еще в ходе каспийского похода сподвижником Петра — географом Ф. И. Соймоновым. Он говорил Петру. «…Сколько Христофору Колумбу, потом Америку Веспуцию в сыскивании Америки труда и опасности было, но не меньше того голландцы и прочие в купеческом их мореплавании, обходя как Бона Эсперанса, идучи в Восточную Индию, так и продолжительное время и доныне претерпевают. А как Вашему Величеству известно, сибирские восточные места и особенно Камчатка от всех тех мест и Японских и Филиппинских островов до самой Америки по западному берегу островов Калифорния, уповательно не в дальнем расстоянии найтится может и поэтому много б способнее и безубыточнее российским мореплавателям доходить возможно против того, сколько ныне европейцы почти целые полкруга обходить принуждены». И все же Петр решил вначале использовать путь, которым пользовались европейцы. В декабре 1723 г. были снаряжены два фрегата под командованием вице-адмирала Д. Вильстера. Им надлежало тайно, без флага, без всяких морских церемоний, не заходя в попутные порты, обогнуть Африку и достичь Мадагаскара как промежуточной станции на пути к берегам Индии. К инструкции Вильстеру говорилось, что «когда в показанное место в Ост-Индию прибудете, тогда явитесь там Великомочному Моголу и всякими мерами старайтесь его склонить, чтоб с Россиею позволил производить коммерцию, и иметь с ним договор, которым товары из России надобны суть, и как можно трудитесь, чтоб между обеих сторон произвести к пользе благополучную коммерцию». Но ввиду того что экспедиция снаряжалась в спешке и не была хорошо подготовлена, она вскоре после выхода кораблей в море была прервана. Решение об отмене индийской экспедиции было принято Петром не столько по причине аварии одного из фрегатов и невозможности использовать Мадагаскар в качестве перевалочной базы, сколько из-за радикального изменения общего курса русского правительства в налаживании торговых связей со странами, богатыми драгоценными металлами.

В начале 20-х годов под влиянием донесений русских торговых и дипломатических представителей в Испании о перспективности «заведения гишпанского торга», царь все больше склонялся к мысли о налаживании прямых экономических связей с Испанией. В ноябре 1723 г. последовали указы Петра об открытии русского торгового консульства в Кадисе и образовании испанской торговой компании.

Правительство Испании также было заинтересовано в развитии торговли с Россией. Оно рассчитывало посредством экономических связей с балтийской державой обеспечить стратегическим сырьем и материалами свою судостроительную промышленность, что наиболее ярко проявилось в проекте русско-испанского торгового договора, представленного испанской стороной в январе 1724 г. Стремление Мадрида к тесным торговым связям с Россией ускорило их практическое воплощение. Указом от 24 декабря 1724 г. Петр приказал подготовить для отправки в Испанию корабли несостоявшейся индийской экспедиции, которые 12 мая 1725 г. под общим командованием капитана И Р. Кошелева покинули Ревель и взяли курс на Кадис.

Торговая политика по отношению к Испании была неразрывно связана с решением проблемы так называемого северо-восточного прохода для отыскания морского пути в страны тихоокеанского региона Особенно интересовала Петра география испанских владений на северо-восточном побережье Американского континента. Менее чем за две недели до своей смерти, 23 декабря 1724 г., он подписал инструкцию для первой Камчатской экспедиции, в которой, в частности, указывалось искать ту землю, где «оная сошлась с Америкою, и чтоб ехать до какого города европейских владений и самим побывать на берегу и взять в подлинную ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды». Таким образом, можно предположить, что экспедиция В. Беринга должна была стать исходным пунктом грандиозного плана Петра русской колонизации Америки. Правда, сама по себе эта идея принадлежала вовсе не ему. Еще в 1651 г. доктор богословия из Голландии Я. де Грон предлагал строить в России по 10 кораблей в год и торговать с Канарскими островами и Бразилией. В 1658 г. этот вопрос обсуждался на русско-курляндских переговорах. Царь Алексей Михайлович предлагал герцогу Якобу строить в Курляндии русские корабли, чтобы «обще с герцогскими кораблями ходить в Индию (Южная Америка. — В. Б.) для промыслов». Однако в связи с военными и дипломатическими неудачами России в борьбе за Прибалтику эти планы вскоре были забыты.