Инквизитор и нимфа - Юлия Зонис

– Я так не думаю.

– Я знаю, что вы думаете. Молодость и самоуверенность. Вы думаете, что Лаура вас любит.

Марк ощутил непреодолимое желание выплеснуть вино из бокала в глаза старику.

– Может, это и так, – недовольно произнес сенатор. – Настают трудные времена, и я не сумею защитить свою дочь. Мне бы хотелось верить, что вы сумеете. Но пока мне кажется, что вы только втянете ее в неприятности.

Дверь на террасу открылась, поэтому Марк сказал совсем не то, что собирался сказать.

– А вот и Лаури. – Он встал и отодвинул кресло. Светловолосая девушка улыбнулась Марку и уселась

на предложенное место. Маски на ее лице не было. В открытую дверь вкатился робослуга с кофейником, чашками и подносом с пирожными.

Они гуляли по маленькому пляжу. Впрочем, прогулкой это не назовешь – пять шагов вперед, пять шагов назад. С обеих сторон на клочок берега, усыпанный галькой, наступали черные заросли. Побелевшая луна бросила на воду полотнище света. Волны терлись о камни, словно котенок о хозяйскую ногу. Терлись, ластились и отступали, и разговор получался как это морское качание – вперед и назад, без видимой цели, если не считать целью эрозию побережья.

Пять шагов, и девушка в светлом платье остановилась. Из темноты на нее нацелились колючие ветви барбариса. Лаура обернулась – сделала она это аккуратно, стараясь не напороться на колючки, с осторожностью человека, привыкшего к собственной уязвимости. Ее спутник стоял в двух шагах позади и, засунув руки в карманы плаща, смотрел на море. В зрачках молодого человека отражалась белая ополовиненная луна. Девушка тряхнула головой, отчего выбившиеся из свернутого на затылке пучка локоны рассыпались по плечам, и резко сказала:

– Что тебе нужно от меня, Марк?

– Разве это не очевидно?

– Нет. Совсем не очевидно. Кто я для тебя? Игрушка? Ценный приз?

Лаури подождала ответа, но Марк молчал.

– Иногда мне кажется, что так и есть. Ты достиг всего, чего хотел. Ты в ордене, в Ученом совете, к тебе прислушивается курия. Отец говорит, что тебя прочат в магистры. Самый молодой магистр за последние сорок лет. Изумительно! А я тебе нужна как полное и окончательное подтверждение успеха. Как медаль. Или талисман на удачу.

– Это неправда.

– Неправда, Марк? Тогда почему я чувствую себя фарфоровой куклой, которую ты выкопал в куче хлама на блошином рынке? Добрый дядя подобрал куколку, отмыл, склеил и поставил на полку. И иногда протирает тряпочкой, чтобы блестела ярче.

Салливан криво усмехнулся, или просто губы его дернулись в нервической гримасе.

– И что должна означать эта метафора?

– Она должна означать, что мы взрослые люди, Марк. Либо уже оттрахай меня, либо отпусти. Все эти походы в театры, церемонное держание за ручку, поцелуй у ворот… цветы. Кто сейчас дарит цветы?

– Я дарю.

Лаура сделала два шага вперед и почти уткнулась в грудь Марка. Ее светлая макушка была вровень с его губами, и викторианцу стоило большого усилия не поцеловать эти теплые, пушистые волосы. Дочь сенатора положила ладони ему на плечи. Ее лихорадочно блестящие глаза надвинулись, потемнели.

– Марк. Мне не нужны цветы. Мне нужен ты. Целиком. Или никак. Ты что, не понимаешь? Сломанной вещи нужен хозяин. Если не ты, найдется кто-то другой…

Не отвечая, викторианец попятился, и на секунду ладони Лаури зависли в воздухе. Она уронила руки и отвернулась.

– Странная сегодня луна, – проговорила Лаура через некоторое время.

Голос ее почти не дрожал.

– Как будто ее пополам разрубили. Плывет корабликом.

Луна действительно легла на воду. Белое сияние померкло, тени слились с тенями. Кроме одной. Той, что металась под ногами Марка, хотя хозяин ее стоял неподвижно. Он протянул руку и сжал колючую ветку – не замечая или, напротив, очень хорошо чувствуя, что из проколотых пальцев потекла кровь.

– Обычная луна. Слушай, я не о том хотел поговорить.

– А о чем же?

– На днях я выступаю перед Ученым советом. Я попрошу у них грант на продолжение работы, и грант мне скорее всего дадут. Через пару месяцев я открою новый институт, буду продолжать свою тему. Хочешь поработать вместе?

– Марк, я три года в лабораторию не заходила.

– Я читал твою диссертацию. Говорил с твоим бывшим шефом. Он очень хорошо о тебе отзывался.

– Я не занималась генетикой.

– Это будет работа на клеточном уровне. Мы уже добились успехов в трансплантации нескольких генов, отвечающих за телепатию.

– То, что ты накопал на Вайолет?

После очень короткой паузы Марк подтвердил:

– Да. То, что я накопал на Вайолет.

– Это означает эксперименты на людях?

– Только на добровольцах.

– На добровольцах-срочниках? Добровольцах-заключенных? Я знаю, как работает орден. – Когда Лаури оглянулась, ее глаза уже не блестели. Лицо стало сосредоточенным и каким-то жестким.

– На добровольцах из общего населения. – Марк отпустил ветку и сунул руку в карман. – Думаешь, мало желающих заделаться психиками?

– Думаю, много.

– Мы хотим пойти дальше – выяснить, что происходит на уровне белкового синтеза и сигнальных механизмов в нервной системе. Мне казалось, тебе будет интересно.

– Хочешь развлечь дамочку, чтобы она не скучала и не приставала к тебе с сексуальными домогательствами?

– Глупости. Хочу, чтобы ты работала со мной в команде. Мне нужен кто-то, кому я могу доверять.

– А ты можешь мне доверять? Мне казалось, ты никому не доверяешь с тех пор, как вернулся со своей чертовой Вайолет.

Марк улыбнулся:

– Я и раньше был не из доверчивых.

Лаури снова приблизилась и остановилась в полушаге:

– Но мне ты доверяешь?

– Тебе – да.

– Тогда поцелуй меня. Я не кусаюсь.

Марк нагнулся и коротко коснулся губами губ девушки. Та шепнула: «Нет, не так». Прильнув к Марку, она обняла его за шею, зарыла пальцы в волосы и нашла губами его губы. Марк почувствовал гладкость ее зубов, и мягкую шероховатость языка, и чуть терпкий привкус слюны – кажется, Лаури успела кинуть в рот пару прошлогодних барбарисовых ягод. Он и сам не заметил, что целует ее, целует жадно, зло и сильно. Галька заскрипела у них под ногами, волны нахлынули, прощально улыбнулась тонущая в море луна…

Марк невероятным усилием расцепил руки и отшвырнул девушку от себя. Та вскрикнула, неловко приземлившись на камни.

Он провел ладонью по лицу и только потом выдавил:

– Извини. Ты в порядке?

– В полном. – Голос у Лаури был злой. – Я все же не из фарфора. Вот только набойка с каблука слетела. Жаль.

Девушка держала в руках слетевшую при падении туфлю-лодочку и с огорчением ее рассматривала. Салливан подошел ближе, наклонился, приглядываясь.