Мишень - Анастасия Эльберг

— Ролан….

Меня передернуло. Железная Леди подошла сзади и совершенно беспардонным образом обняла меня за талию, прижавшись лицом к спине. Я невольно положил ладони поверх ее рук.

— Это все такая ерунда, — прошептала она настолько тихо, что я скорее почувствовал, чем услышал ее слова. Смысл никак не мог уложиться в голове. Что ерунда? Ее требование убить Анну? Полная ерунда, но вполне логичная, учитывая обстоятельства. Или то, что она хотела смерти Незнакомки, чтобы проверить мою верность? А вот это уже определенно бред.

— Ты меня удивляешь, — проговорил я. Арика отстранилась.

— Я тебе солгала.

— Я знаю. И лжешь до сих пор. Но на то ты и глава Тревербергской Мафии, чтобы уверенно лгать, не так ли?

Она разомкнула объятия, обошла меня, чтобы заглянуть в лицо. Я сложил руки на груди, инстинктивно пытаясь увеличить дистанцию.

— Викинг. Так вот ты какой.

Она ждала реакции, которой так и не последовало. На красивом утонченном лице Арики, вечно спокойном, сейчас отразилось замешательство, озарение. Даже почти облегчение. Такое выражение лица свойственно тяжело больному, наконец узнавшему свой диагноз. Смертельный диагноз. Он чувствует облегчение, потому что появилась определенность.

Я опешил, когда она прильнула к моим губам. Мысли улетучились. Вернулось желание продержать ее в постели неделю. Я обнял ее, прижал к себе и наконец подхватил на руки, не отрываясь от ее губ. Поцелуй был жгучим и горьким от странного отчаяния. Мне хотелось остановить ее, сбежать или продлить эту пытку. Она запустила пальцы в мои волосы, уничтожая остатки воли. Поцелуй растянулся на вечность. Мягкость ее губ, трепетность объятий наконец изгнали из моей головы все сомнения. Я отнес ее на кровать. Стянул с нее пиджак и замер, любуясь. Раскраснелась. Волосы разметались. В глазах мрачное пламя, древнее, первозданное. Она прекрасна. Одна из самых красивых женщин в двух мирах. И даже вопрос, кто она на самом деле, занимал меня сейчас в последнюю очередь.

Я проснулся от пищания телефона. Арика лежала рядом, дышала мерно и глубоко, положив голову мне на плечо и обнимая меня одной рукой. Я потянулся за аппаратом, стараясь не потревожить ее сон.

— Всему свое время, — гласило сообщение. Дуата напоминала о себе.

Я выронил телефон и резко повернулся к Арике, будто пытаясь уберечь ее от неприятного звука. Она лишь приоткрыла глаза, притянула меня к себе и замерла. Я задержал дыхание, прикасаясь губами к ее волосам. Не знаю, что происходит между нами, и зачем, но эти мгновения, пожалуй, помогают мне сохранить душевное равновесие. Не говоря уж о том, что близость с ней принесла массу открытий.

Она не Незнакомка и не вампир. Кто же она? Чудесное существо, сначала служившее огромной преградой на моем пути, а сейчас ставшее единственной опорой? Как много я отдал бы за то, чтобы понимать ее глубже. Как бы я хотел…

Анна

Когда Самуэль утащил Винсента, Незнакомка на мгновение почувствовала себя брошенной. Она даже растерялась, будто за несколько дней умудрилась растерять навык светской львицы, но опомнилась и восстановила душевное равновесие. В итоге интерес взял верх, она вынырнула из ниши, где пряталась, и отправилась в залу. Анна Креймер весьма известная личность в Треверберге. Так пусть она будет на виду. К ней подходили, поздравляли с выздоровлением. Оливия завалила вопросами, а Франческа рецептами коктейлей, способных поставить на ноги любого. Анна поддерживала разговор машинально, при каждом удобном случае пытаясь найти глазами Киллиана. Но увы. Если он и был в зале, явно не хотел быть найденным. Занимался своими делами. Общался с кем-то. Сейчас он оставил ее одну, но это не имело никакого значения. Странно, но она чувствовала, как меняется его к ней отношение. Даже в те минуты, если он холоден. Когда работает.

Он приехал за ней сегодня. Это было так волнующе, так мило, так потрясающе, что от одного факта перехватило дыхание. Он всего лишь отвез ее в Дом Моды, всего лишь подал руку и всего лишь был с ней вежлив. А Анна чувствовала себя такой счастливой, будто он предложил разделить с ним вечную жизнь. Чего, конечно же, не случится. Незнакомка отдала официанту уже пустой бокал и, пользуясь тем, что осталась в одиночестве, попыталась скрыться из залы. Не успела. Ее перехватил Самуэль Мун. Художник почему-то был один, и, увидев ее, решил, что это способ пообщаться с хорошенькой девушкой.

— Анна, душа моя, это снова вы. Вы не обижены за то, что я увел Кристиана?

Она покачала головой.

— Потрясающе, — незамедлительно отреагировал художник, — в любом случае я решил искупить свою вину. Я же достойная замена Кристиану?

Анна усмехнулась. Сэм увел девушку в очередную нишу с мягкими диванами и небольшим столиком. Странно, что ее не заняли. Может, это был именной стол четы Мун-Барт?

— Весьма достойная, — согласилась она. — Только, в отличие от доктора Дойла, вы женаты. Впрочем, до доктора Дойла мне дела нет…

— Да? — Сэм усадил ее в кресло, а сам открыл бутылку вина, которую достал из-под стола. — Неужели неприступная мисс Креймер нашла пару себе по душе?

— Кто знает… Вы выглядите потерянным Сэм.

— Что? — он разлил вино по бокалам и сел в соседнее кресло. — А. Не берите в голову.

— Проблемы в семье?

— Когда вы успели так хорошо изучить мои реакции, Анна? — Сэм прищурился, подал ей бокал и поставил локоть на стол.

Он всегда принимал слегка расхлябанную позу, свойственную всем свободным художникам, и совершенно несвойственную бизнесменам уровня Муна. Как он сочетал в себе коммерческую жилку и творческий полет, оставалось загадкой. Но ему это удавалось блестяще. Состояние росло, картины продавались, его выставки проходили по всему миру. Конечно, к этому не могла не приложить руку и его супруга, Теодора Барт, давно превратившая искусство в высокодоходный бизнес.

— Я наблюдательна. Вы можете поделиться со мной.

— Так. Все. — Сэм нахмурился. — Надоело. Сейчас же выпьем на брудершафт и вы, мадемуазель, забудете навсегда про «вы», ясно?

Она рассмеялась.

— Как вам будет угодно, мистер Мун.

Вино оказалось восхитительно легким и при этом имело богатый, глубокий вкус. Сочетание несочетаемого, признак аристократизма. Самуэль удовлетворенно поцеловал ее в щеку, потом приложился к руке и наконец отстранился. Анна в очередной раз поймала себя на мысли, что он слишком хорош для простого смертного. В нем были черты, которые смущали и одновременно радовали. И однозначно удивляли. И дело не во внешности, не в затянувшейся без помощи пластического хирурга молодости. Дело во внутреннем ощущении, в том, как он говорил, как пах. Можно было бы предположить, что он не просто человек. Или же относится к тем людям, которые вылезают за отмеренные их виду грани. Сэма было очень много. Много в общении, много в делах. Категоричный, стремительный, деловой, прекрасный оппонент для Оливии, он порой утомлял и неизменно очаровывал. Анна давно обращала на него внимание, но никогда не оставалась с ним наедине. Впрочем, то ощущение, которое сейчас поглотило ее, лишь с натяжкой можно было назвать влечением. Впервые за долгую жизнь ее голову занимал один мужчина, уверенно вытеснивший всех остальных. Так странно.

— Так что у тебя случилось? — спросила она, поставив бокал на стол.

— Случилось? — эхом отозвался Сэм. Только сейчас Незнакомка обратила внимание на то, что он уже порядком пьян. — Ничего. Все так, как должно быть.

— И все же тебя что-то беспокоит, я вижу это.

— Тео.

Ну конечно. Чем красивее жена, тем больше проблем с нею приползает в твой мир. Анна откинулась на спинку кресла, глядя на художника из-под опущенных ресниц. Его брак казался бы идеальным, если бы не был столь публичным. Теодора Барт — одна из самых влиятельных женщин Треверберга, и он — мечта моделек. Звездная парочка, кормившая толпы писак журналистов. Не может быть все так гладко, когда речь идет о Муне, известном своими бесчисленными похождениями. Но сейчас, похоже, дело не в нем.

— Что с ней? Неужто нашла кого-то помоложе?

Сэм пожал плечами.

— Пока нет. А, может, и да. Мне плевать. Все хорошо, Анна.

— Вот только не надо мне лгать, — Анна посмотрела на него. — Ты совершенно не умеешь лгать, Самуэль Мун. Раз уж начал разговор, доводи до конца.

— Мне кажется, что она хочет подать на развод.

— Кажется или хочет подать?

— Кажется, что хочет подать, — задумавшись на мгновение, проговорил Сэм.

Анна сокрушенно покачала головой.

— У вас тяжелый день, господин Мун. Купите жене цветы. И скажите, как любите ее. Отведите ее в театр, в конце концов. И вот увидите, о разводе даже не поднимется разговора.

— Твои слова бы да…

Мун тяжело встал. Старомодно поклонился и ушел. Наверное, отправился за цветами. Анна проводила его улыбкой. Люди. В конечном итоге они чрезвычайно забавны. На приеме стало скучно. Он закончится через пару часов, но хотелось уйти пораньше. Она набрала номер Киллиана, но тот не ответил. Что ж. Он охотник, ему ее и искать.