Звездочка моя! - Жаклин Уилсон

— Не знаю, хочу ли я спасать ситуацию, — сказала мама. — Пусть не думает, что может в любой момент прийти с извинениями, только чтобы выставить себя в выгодном свете.

— Хорошо, дорогая, как скажешь, так и будет. Но он все равно должен зарабатывать, пусть даже тебе на алименты. А если ты разрешишь Конфетке участвовать в программе, я уверена, она покорит всех и станет абсолютной звездой. Кстати, не исключено, что не только в этой стране. У девочки великолепный потенциал для студии Диснея. И я с удовольствием буду вести ее дела.

— Ах, мамочка, соглашайся, пожалуйста! Я так хочу быть звездой! — закричала Конфетка.

И конечно же, все вышло так, как она хотела. На следующее утро все мы поднялись ни свет ни заря, чтобы будущий звездный ребенок был выкупан, безукоризненно причесан и одет. Ее платье с вечеринки помялось, там остались пятна, но мы сняли с принцессы Розабель точно такое же, и оно оказалось Конфетке как раз. У меня все замирает внутри, когда представляю, что маленькой Конфетке надо будет спеть перед незнакомой теткой-продюсером, но сама Конфетка совершенно спокойна с виду, хотя с самого утра не вынимает большой палец изо рта.

Роуз Мэй приехала вместе с папой. Слава богу, в машине, кажется, нет Лиззи Большеротихи. Папа в своей новой ковбойской шляпе. Невозмутимой походкой идет к дому, но все-таки видно, что он нервничает.

Мама открыла ему дверь. Оба родителя неловко остановились на проходе в дом.

— Мамочка, папочка! — закричала Конфетка, бросаясь то к одному, то к другому.

Ас обхватил папины колени и сжал изо всех сил.

Мама и папа почти не смотрят друг на друга. О нет, пожалуйста, только не кричите друг на друга! Но они оба до странности спокойны.

— Привет, Сюзи, — тихо сказал папа.

— Привет, Дэн, — ответила мама.

И мы все пошли в большую гостиную. Кондитерский магазин до сих пор стоит в углу, как памятник тому ужасному вечеру. Роуз Мэй садится между мамой и папой и мастерски ведет с ними разговор на общие темы. Все трое с гордостью смотрят на Конфетку, которая пай-девочкой сидит на подушке, расправив складки платья, словно маленькая Златовласка из сказки. Большой палец по-прежнему во рту.

— Вынь палец изо рта, дорогая, — сказала мама. — Ты же не хочешь быть похожа на ребенка, да?

— А я еще ребенок, мам, смотри! — сказал Ас, упал на спину и задрыгал ногами. Он так увлекся, что чуть не сбил шляпу с головы папы.

— Сынок, осторожней, — папа зевнул и потянулся. — Господи, как же я устал.

— А не надо по ночам шляться неизвестно где, — злобно сказала мама.

— Не начинай! — сказал папа. — Куда провалилась эта продюсерша, а, Роуз Мэй? Мы сюда затемно приехали из-за ее так называемого плотного расписания. Что там с ней случилось?

Продюсер приехала через десять минут. Она молода, на ней несколько разных футболок и модные рваные джинсы, на голове, как ободок, солнцезащитные очки. Ее зовут Дебс. Роуз Мэй нас всех ей представила. Мне Дебс вежливо улыбнулась, глядя на Аса, радостно засмеялась, но как только она увидела Конфетку, глаза ее загорелись.

— Она исключительно хороша, Роуз Мэй!

Конфетка самодовольно улыбнулась.

Дебс присела перед ней на корточки и заговорила с детской интонацией:

— Привет, лапушка. Так ты Конфетка, да? Мне нравится твое платье.

— Вообще-то я одолжила это платье у принцессы Розабель, — объяснила Конфетка.

— Как это мило, — неуверенно сказала Дебс, решив, что Конфетка сказала что-то не то.

Роуз Мэй по-хозяйски предложила всем кофе и чай, но в итоге беспомощно посмотрела на маму. Мама не обратила на ее взгляд никакого внимания, поэтому с дивана поднялась я и сказала, что сейчас все приготовлю. Вернулась я с переполненным подносом, пытаясь ничего не уронить, как раз в тот момент, когда Роуз Мэй и Дебс были поглощены разговором о Конфетке.

— Она очень маленькая, — сказала Дебс. — Ей действительно уже есть шесть?

Роуз Мэй заверила ее, что Конфетка точно отпраздновала свой шестой день рождения.

— Дело в том, что работа для маленького ребенка будет очень тяжелая. Сначала съемки фильма, а потом работа в прямом эфире на передаче в субботу вечером. Я не могу себе позволить ошибок и промахов. Хотя бы одна слеза или истерика — и журналисты меня сожрут за то, что мы на нашей передаче пытаем малышей. Программу тут же закроют. Поэтому мне нужны дети из твердой породы, а не плаксы, которые чуть что — сразу в рев.

— Конфетка самая настоящая маленькая звезда, — уверенно сказала Роуз Мэй. — Истерики — это не про нее. Давай, Конфетка, спой эту милую песенку для Дебс.

Конфетка поднялась и что-то нечленораздельно проговорила, не вынимая пальца изо рта.

— Дорогая, вынь палец, — сказала мама.

Конфетка вынула палец и — оп! У нее перехватило дыхание. На большом розовом пальце у нее оказался какой-то странный предмет. Это зуб!

Конфетка, онемев, посмотрела на него, затем нащупала место, откуда он выпал. От ужаса глаза у нее стали огромные. Изо рта текла кровь, и Конфетка разрыдалась.

— Конфетка, нет, только не это! — воскликнула мама. — Говорила же тебе — палец не сосать!

— Так, она ни в чем не виновата. У всех детей на свете выпадают зубы, — вступил папа.

— Иди сюда, родная, отдай маме зуб. Может, отвезем ее врачу и он нам вставит его обратно? Или сделаем ей протез? — вслух подумала мама.

— Сюзи, опомнись, ребенку шесть лет. Ничего страшного не вижу, ей эта дырка даже идет.

— Не хочу я дырку! — заорала Конфетка. — Она ужасная, у меня столько крови!

— Крови совсем немного, и она сейчас остановится. Конфетка, успокойся, у меня как раз в твоем возрасте выпал передний зуб. Скоро у тебя вырастут новые, — сказала я и обняла ее.

— Не хочу новые, как у тебя. Я хочу свои, старые! — взвыла Конфетка.

Дебс молча смотрела на Конфетку, а потом взглянула на часы. Роуз Мэй это тут же заметила:

— Прекрати, Конфетка, забудь про этот дурацкий зуб. Ты ведь собиралась спеть для нас, да, дорогая? Ты же не хочешь упустить свой шанс стать звездой, правда?

Конфетка старалась успокоиться. Мама повела ее в ванную, чтобы смыть кровь, но это было большой ошибкой. Конфетка увидела себя в зеркале и завизжала. Пришлось очень долго ее успокаивать. Дебс делает записи, звонит по телефону, пьет кофе. И, глядя на Роуз Мэй, качает головой.

— Не думаю, что у нас получится, — сказала она.

— Дайте ей время прийти в себя, Дебс. Она всего лишь маленькая девочка.

— М-м. Слишком маленькая, боюсь, — сказала Дебс.

— Прошу вас, послушайте, как она поет. Я сейчас ее приведу, — сказала Роуз Мэй.

Она привела Конфетку. Та действительно изо всех сил старается не плакать, но теперь она все время сглатывает и икает, а по щекам по-прежнему катятся слезы. Она зажала рот руками, словно боится, что, если она его откроет, вывалятся остальные зубы.

— Спой нам, Конфетка, — попросила мама.

— Мы тебя слушаем, маленькая принцесса, — сказал папа.

— Ну же, Конфетка, все тебя ждут, — сказала Роуз Мэй.

Конфетка отважно выпалила первые слова, но на этот раз у нее ничего не получилось. Она поет, не поднимая головы, голосочек еле слышен, то и дело фальшивит. В конце концов посередине песни она замолчала и — опять в рев.

— Попробуй еще раз, деточка, — умоляет мама.

Но Конфетка, оставив все попытки, только уткнулась лицом в подушку.

— Бедняжка, — сказала Дебс. — Не плачь, милая. Я вижу, что ты старалась как могла.

Конфетка разрыдалась еще сильней, прекрасно зная, что это полный провал.

— Ну же, — сказала Дебс, складывая в сумку телефон и блокнот.

Роуз Мэй посмотрела на меня.

— Но мы можем еще послушать Солнце, — сказала она.

И все посмотрели на меня. А я до макушки залилась краской:

— Я не смогу!

— Попробуй, — настойчиво сказала Роуз Мэй. — Конечно, ты совсем не похожа на Конфетку, но мы что-нибудь придумаем. Другой образ, что-нибудь в стиле гранж[6].

Дебс с головы до ног смерила меня оценивающим взглядом.

— М-м, — протянула она.

— Нет, — сказала я. — Это исключено.

— Слушай, Солнце, нельзя быть такой пессимисткой, — сказала мама. И посмотрела на Дебс. — Ей нужно немного уверенности в себе, но если она будет очень стараться, если ее немного подбодрить… А волосы у нее бывают очень даже красивые, если их нормально уложить.

Она взяла мои волосы в руки и повертела так и сяк.

— Это все прекрасно. А петь она умеет? — спросила Дебс.

— Нет, — ответила я.

— Стойте, — встряла Роуз Мэй. — Ты же говорила, что это ты написала песню для Конфетки. Значит, петь ты умеешь!

— Не могу, — ответила я. — Серьезно. Я бы с удовольствием, но я не умею! Слушайте!

И я пропела две строчки песни принцессы Розабель.

— Откашляйся как следует и давай еще раз, — посоветовала Роуз Мэй.