Охота на Актеона - Алексей Евтушенко

– Еще мутанты. Они разумны, а, значит, потенциально тоже представляют собой опасность.

– Что значит потенциально? – спросила Тепси.

– Это значит, что в открытом бою мы с ними ни разу не сталкивались.

– А они вообще, существуют, мутанты эти?

– Да. Мы неоднократно видели их следы, и дважды видели их самих. Правда издалека, но для этого и существует бинокль. Ведь дважды, а, Фат?

– Ага, – откликнулся Фат Нигга, который во время всего инструктажа лежал, привалившись спиной к рюкзаку с кепкой на глазах. – Два раза, точно. Если не считать того случая в лесной хижине. Но существо так быстро выскочило в окно, что мы не сумели рассмотреть, кто это был – зверь или мутант.

– А я и вообще только однажды их видел, – сказал, не оборачиваясь Ровего, который все это время разглядывал в бинокль лежащий впереди поселок.

– Это потому, что в самом первом рейде тебя с нами не было, – меланхолично заметил Фат. – У тебя в то время еще и усы-то не выросли.

– Подумаешь, – пожал широкими плечами Рэй. – Мне и одного раза хватило, чтобы на всю жизнь запомнить. Уж больно страшные они. Одно слово – мутанты. Не люди.

– Это вопрос философский, люди они или нет, – заметил Бес. – Но меня, честно сказать, философия волнует мало. Меня больше волнует собственная безопасность. Ну и безопасность вверенной мне группы, конечно. То есть, ваша. А что именно угрожает нашим жизням: радиация, собаки с крысами, люди, мутанты или черти с рогами – в данном случае совершенно не важно. Важны только две вещи: выжить и добыть новую информацию. На то мы и пластуны. Причем, именно в такой последовательности. Если получение, пусть даже важных, сведений чревато слишком большим риском для жизни, я выберу жизнь и рисковать не стану.

– А кто определяет степень риска? – осведомилась Кася.

– Я же и определяю, – улыбнулся Бес. – А в случае моего отсутствия – Фат Нигга. Он мой бессменный заместитель и, если меня по каким-то причинам нет рядом, то вашим командиром становится он. Это вы тоже, пожалуйста, запомните.

– Хорошо, – сказала Тепси. – Мы запомним. А что насчет диких зверей? Волки, там, или медведи.

– Рыси, – подсказала Кася, – олени, зайцы…

– И белки, – подвел итог Бес. – С ежиками. Дикие звери тут есть тоже. Не знаю, как насчет медведей, но с теми же волками, например, мы встречались. В отличие от диких собак опасности они, практически, не представляют. Сильно обмельчали. Медведей же, думаю, тут нет совсем. Медведи есть у нас в горах, и там их, действительно, следует остерегаться.

– Ни разу не видела ни волка, ни медведя, – призналась Тепси. – Я имею в виду вот так, на воле. Только в зоопарке.

– Я тоже, – призналась Кася. – Но зато однажды я видела самого настоящего дикого кабана.

– Да, – сказал Бес. – С вами, смотрю, не пропадешь. Артемиды, да и только.

– Надо же, – удивилась Тепси. – А ты, командир, оказывается, не такой уж и дикий. Артемиду знаешь!

– Спасибо, – усмехнулся Бес. – Вообще-то, я учился в школе, если вам это интересно. Как и все мы. Читать умею, писать тоже. Показать?

– Не обижайся, – дотронулась до его руки Кася. – Прими во внимание, что мы не очень много о вас знаем. И большая часть этих знаний носит… как бы это сказать… негативную окраску. Да и с какой стати ей быть позитивной? Вы нас грабите и крадете наших сестер-гражданок. Мы, соответственно, вас убиваем или отлавливаем. Так было полтора века. Откуда же взяться знаниям? Знания друг о друге – это культурный обмен. А у нас война. Непрерывная.

– Ты извини, командир, – сказала Тепси. – У меня язык, что называется, без костей. И характер тот еще. Иногда такое ляпну, что самой неудобно.

– Да ерунда это все, – хмыкнул Тьюби. – Что я вам, пацан сопливый – обижаться на женщину? Я и на пластунов-то своих крайне редко обижаюсь. А уж они-то кого угодно обидеть могут. До слез. Ладно. Есть еще вопросы?

– Есть, – сказала Кася. – Как вы собираетесь держать связь со своими? По рации?

– А никак, – ответил Бес. – Мы решили не брать с собой рацию. По многим причинам. Во-первых, она довольно громоздкая и тяжелая. Потому что старые рации у нас, довоенные еще. Во-вторых, горы и пещеры. То есть, специальный человек должен был бы в специальное время выбираться наружу, чтобы установить с нами связь. Да и то… В общем, сложно это. Не говоря уж о самом главном: перехватить и запеленговать эти сеансы связи для вас, сестер-гражданок, раз плюнуть. Думаю, рассказывать о том, что затем последует, не надо. Ну, все. Инструктаж провели, на вопросы ответили, передохнули, можно идти. Все готовы?

– Готовы! – в разнобой ответили «все».

– В поселке не зевать, по сторонам глядеть внимательно, оружие держать наготове и спущенном с предохранителя. Рэй, ты ничего подозрительного не заметил?

– Ничего, Бес. Никакого шевеления.

– Тогда двинулись. И помните, в живых обычно остается тот, кто стреляет первым.

Глава XVIII

Старший офицер оперативного отдела Штаба Подземелья Рони Йор как раз принял душ, поужинал и собрался покинуть свою комнатушку с целью навестить гурт и выбрать себе женщину на ночь, когда в дверь постучали.

Рони осторожно присел на стул и с сомнением посмотрел на дверь.

Открывать не хотелось.

И принесла же кого-то нелегкая… И вот так всегда. Стоит человеку после тяжелого рабочего дня настроиться на приятный вечер и не менее приятную ночь, как – на тебе. Хм. И кто это может быть, интересно? Что-нибудь по службе? Вряд ли. Тогда бы позвонили. А в гости я сегодня, вроде, никого не жду. Притвориться, что ли, что меня нет? Ох, чует мое сердце, что в дверь стучат очередные проблемы…

Стук повторился.

Был он не то, чтоб очень уж настойчивый, но весьма твердый и в меру громкий. Уверенный был стук.

Рони Йор вздохнул, поднялся со стула и пошел открывать.

За дверью оказался Хрофт Шейд – губы растянуты в полуулыбке, но взгляд серьезный, немигающий.

– Можно? – осведомился Шейд и чуть качнулся вперед, словно намеревался войти без разрешения.

Разумеется, сам бы он не вошел, и Рони Йор это прекрасно знал. Их связывало общее дело, но друзьями они не были. Товарищами, не более того. К тому же Хрофт Шейд был гораздо моложе Йора. Лет на десять, не меньше. Или даже на все одиннадцать. А при такой разнице в возрасте дружба между мужчинами возникает не часто. Бывают, конечно, исключения, но обычно максимальный разрыв составляет пять лет. Ну, семь. За этим пределом начинаются поколенческие различия в мировоззрении, преодолеть которые можно лишь при наличии искренней тяги друг к другу и общих интересов. В данном случае из этих двух факторов имелся лишь второй – общий интерес. И напрочь отсутствовал первый.