Женщина на заказ - Айрис Джоансен

— Ты сказала, что идея Флиппера в корне ошибочна, что дельфины для нас чужие. Но вот я смотрю на них, и все, что я вижу, это пара симпатичных и забавных млекопитающих. Почему они чужие для нас?

— По тысяче причин, выбирай любую. Их слуховой потенциал не поддается воображению. Они улавливают частоты в радиусе в десять раз шире твоего. У них такая гидроакустика, что они умеют создавать трехмерные изображения своими встроенными эхолотами и обрабатывают их быстрее, чем любой компьютер.

— Да, это действительно не про нас.

— У них нет обоняния, они не различают запахов. Глотают все целиком, так что вкус для них тоже не очень важен.

— Как насчет осязания?

— Осязание играет очень важную роль. Они проводят около тридцати процентов своего времени в физическом контакте с другими дельфинами. Рук у них нет, поэтому они используют всю поверхность тела, чтобы ласкать, исследовать, переносить предметы. — Мелис улыбнулась. — Ты уже видел, как они играют.

— Я заметил, как они трутся друг о друга. Как будто гладят. Но это делает их скорее похожими на людей, а не чуждыми.

— Верно, — кивнула Мелис, — но есть еще одно существенное отличие. Ученые считают, что они не спят. А если и спят, то отключается лишь половина мозга. А один русский ученый измерял их REM-фазу[10] и выяснил, что они не видят снов. — Она пожала плечами. — Конечно, можно сказать, что в этом смысле им повезло.

— А может быть, именно по этой причине они не вернулись на сушу и не взяли власть над землей. Сны — это те же мечты, а кто не мечтает, мало чего добьется.

— Может быть, они нашли другой способ мечтать. Как работает их разум, для нас загадка. Удивительная, волнующая загадка, — добавила Мелис. — Знаешь, на Черном море есть курорт, где детей с психическими травмами и расстройствами приглашают поиграть в море с дельфинами. В их состоянии отмечаются некоторые улучшения. По крайней мере, дети уезжают оттуда успокоенными и довольными. А самое интересное заключается в том, что дельфины к концу дня становятся дезориентированными и недовольными. Как будто они перенимают у детей их проблемы и отдают им свое спокойствие.

— Ну, это довольно туманное предположение.

— Да, эта программа вызывает довольно много споров, — согласилась Мелис.

— Но ты в нее веришь?

— Я знаю, что они сделали для меня. Ни у кого не было стольких душевных расстройств, как у меня, когда я приехала в Чили и впервые увидела дельфинов.

— А они подарили тебе покой.

— Помнишь, я тебе об этом рассказывала? — улыбнулась она.

— Я помню все, что ты мне когда-либо говорила, каждое слово. — Джед сделал несколько шагов по палубе. — Через час вернусь с новой порцией кофе.

Мелис проводила его взглядом, потом положила его штормовку под голову и прилегла. От штормовки слабо пахло лимоном, соленым морским воздухом и мускусом, она все еще хранила тепло его тела. Эти запахи успокоили Мелис. Она вернулась взглядом к дельфинам.

— Я здесь, ребята, — сказала она. — Никто вас тут не обидит.

Надо говорить, не умолкая. Пусть они ее слышат. Пусть знают, что она здесь. Надо продолжать говорить.

Они завели двигатели на следующий день в шесть тридцать утра. Выждали еще час, чтобы дать дельфинам привыкнуть к звуку и вибрации. Затем «Трина» медленно двинулась на восток. Мелис стиснула руками поручень. Пит и Сьюзи так и не покинули того места, где плавали раньше.

— Пошли, ребята, мы отчаливаем.

Они не обратили на нее внимания. Она свистнула в свой свисток.

Пит заколебался, потому вдруг развернулся и поплыл в противоположную сторону. Сьюзи тотчас же последовала за ним.

— Эй, Пит, а ну-ка возвращайся сейчас же!

Он скрылся под водой.

— Может, нам остановиться? — спросил Джед.

— Пока нет.

Сьюзи тоже ушла под воду вслед за Питом.

Господи, неужели они бросили ее? Вдруг они решили, что это она их бросила?

Голова Пита внезапно высунулась из воды в трех шагах от того места, где она стояла на палубе. Радостно фыркнув, он поднялся вертикально и, помогая себе хвостом, начал пятиться по воде спиной вперед.

У Мелис чуть ноги не подкосились от облегчения.

— Ладно, ладно, очень смешно, — проворчала она. — Где Сьюзи?

Мордочка Сьюзи вынырнула рядом с Питом. Пронзительно вереща, она тоже дала задний ход.

— Да-да, вы оба молодцы. А теперь спектакль окончен, — сказала Мелис. — Мы уходим.

Они плыли следом. Резали воду за кормой «Трины». Играли, ныряли, ловили волну и катались на ней.

— Наша взяла? — спросил Джед.

— Наша взяла, — прошептала Мелис. — Дай им еще часок, и потом можешь увеличивать скорость.

— Хорошо. А то нам потребовалась бы неделя, чтобы добраться до Кадоры такими темпами. — Джед наблюдал за дельфинами, прыгающими в волнах. — Боже, как они прекрасны! Глядя на них, я вновь чувствую себя мальчишкой.

Мелис была охвачена той же эйфорией, но к ее радости примешивалось облегчение.

— Они тоже чувствуют себя детьми. То, что Пит проделал со мной, — это чистой воды розыгрыш.

— Ты все еще должна с ними разговаривать?

— Для страховки. Но если они и дальше будут так кувыркаться, они просто не обратят на меня внимания. Долго нам идти до Кадоры?

— Это зависит от дельфинов. По крайней мере, до рассвета. — Джед отошел от поручня и направился на капитанский мостик.

Ее облегчение внезапно испарилось. Солнце садилось в родных водах Пита и Сьюзи. В игру вступят инстинкт и генетическая память. Неужели они ее покинут?

Кадора высилась на горизонте темным нагромождением горных утесов на фоне лиловато-розового неба. Солнце садилось в ярких сполохах огня.

И Пит и Сьюзи все еще держались рядом с яхтой, когда Джед отключил двигатели.

— И что теперь? — спросил он.

— Теперь подождем. — Мелис перегнулась через поручень, не сводя глаз с дельфинов: — Решайте, ребята. Я привезла вас домой. Выбор за вами.

— Много времени прошло. Может, они не понимают, что это дом.

— Я думаю, понимают. С тех самых пор, как на горизонте показался остров, они перестали играть и притихли.

— Испугались?

— Занервничали. Они не знают, что им делать. — Она и сама не знала, что ей делать. С той самой минуты, как несколько лет назад она увидела дельфинов, запутавшихся в сетях у берегов Лансароты, Мелис не чувствовала себя такой беспомощной. — Все хорошо! — сказала она дельфинам. — Делайте, что вам нужно. Я согласна.

— Но ведь они же не понимают, верно?

— Откуда мне знать? Ученые все еще спорят по этому поводу. Мне иногда кажется, что все они понимают. Может быть, они не обрабатывают информацию, как мы, но не исключено, что они чувствительны к интонации. Я же тебе говорила — у них невероятно острый слух.