Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

— с юга. Около первой недавно, как говорят, нашли хорошую медную руду в плотной черной или синеватой глине.

У другой небольшой реки, которая впадает с юга в Мезень, как говорят, тоже нашли подобную медную руду, которая содержит много серы в скалах или в сером камне. Эти два минерала лежат, говорят, в 18 милях друг от друга.

[1090] Кроме Сибири, ни одна страна не вывозит столько наилучшей пушнины.

Не только охотники Их Царских Величеств добывают соболей, но и окружающие тартарские народы ловят и стреляют их. Им это разрешается, и они платят одну десятую часть добычи. Ни одному воеводе, чиновнику или купцу не разрешено там закупать самые красивые [меха], то есть, те, которые стоят больше 20 рублей (дукатов) за пару, или один тиммер[1091] стоит больше 300 рублей. Такие должны быть сданы в государственную казну Их Царских Величеств (где им платят). Для этой цели во всех нужных местах поставили караул, чтобы следить за этим, и если найдут, кто нарушает этот закон, то тот сейчас же лишается своих соболей. Но если кто захочет ими подшить свою одежду, то на это он имеет право.[1092] Теперь в тех местах в Сибири добывают главным образом обычных, посредственных соболей, так как лучших соболей от беспрерывной охоты /W 793/ на них разогнали, и они стали там редки. Самые красивые теперь встречаются далеко от сибирских городов и всегда около рек в обширных лесах, вследствие чего такие соболя теперь стали несколько дороже, чем были до сих пор.

В Сибири встречаются такие реки, которые превращают дерево, попадающее в них, в камни. У меня хранится подобный окаменелый кусок дерева, присланный мне оттуда. Он коричневато-черного цвета, несколько похож по цвету на тутовый камень или черный мрамор, но в нем еще видны жилки и волокна дерева и несколько серых полосок. Он легче обычного камня, но тяжелее дерева.

Московиты называют это окаменелое дерево — адамово дерево, считая, что оно очень древнее, тем более, что его находят не только в руслах рек, но, главным образом, в середине гор, глубоко под поверхностью. Оно, судя по волокнам, весу и внешнему виду, похоже на дерево липы.

Любопытно, что свидетели, заслуживающие доверия, которые несколько лет жили в Сибири и около Астракани, говорят, хотя я не смел бы подтвердить это клятвой, так как сам не видел, что позади города Азова, или несколько глубже в Тартарии, находится местность, где в степи видны окаменевшие люди в различных позах, будто живые. Один очевидец насчитал их 18 и собственными руками собрал кучу камней и на них посадил одного из окаменевших мужчин, как всадника на коня. Упоминаю здесь еще, что на карте Тартарии, изданной Ортелиусом в 1561 г., можно читать об этих окаменевших людях. Кроме того, один персидский писатель ясно указывает, где видели эти окаменевшие тела: на месте, где он нанес озеро, которое он назвал Китаем, у начала реки Обь. Здесь находятся (он говорит) камни в виде людей, верблюдов, скот и другие предметы, будто целая пасущаяся орда со скотом окаменела, удивительно и непонятно изменилась, быстро и мгновенно, не изменяя позы. Эти чудеса, сообщает он, происходили за 300 лет до него, то есть, примерно, в 1200 г.

Генеральный консул в Триполи, в Барбарии, сообщил мне в письмах, что область, называемая Огелой, лежит в 7 днях пути от Дерны, что составляет полпути между Триполи и Александрией, совсем окаменела. Так что люди, звери, деревья и травы — все это еще можно увидеть в окаменевшем виде. Это же мне и другие люди рассказывали, которые долго жили в Алжире. Когда верблюды своими мягкими ступнями должны ступать по такой каменной земле, им надевают кожаную обувь с гвоздями, чтобы не поранили ноги о каменную траву. Такого окаменевшего человека привезли оттуда в Венецию, и можно там его посмотреть.

Два других письма из Триполи в Барбарии, которые следуют ниже, от консула этого государства и еще другого человека, подтверждают, что это правда.

«Милостивый Высокоуважаемый государь,

Господин,

французский консул, отправляясь отсюда в Бенгасу для покупки лошадей, послал, между тем, своего вице-консула в область Огелу, превращенную в камень, что нам казалось невероятным, но теперь больше не приходится сомневаться, так как он привез оттуда большие куски финиковой пальмы и оливкового дерева, весом более 200 фунтов, выглядевшие так, как будто не прошло и года, как их срубили. Среди этих редкостей находится кусок фигового дерева, в котором еще ясно видно молоко, или леггебе. Вокруг этого места лежат повсюду на дороге деревья, все из камня, куски их пришлось отбивать молотками. Дома и люди очень густо покрыты песком, лишь с большими затратами и трудом можно было до них добраться. У меня есть несколько кусков от них, которые я хотел бы послать Вашему Высокоуважаемому и т. п.

С этим остаюсь Вашего Высокоуважаемого государя

покорный слуга N. N.

Триполи,

20 июня 1691».

/W 794/ «Милостивый государь,

Господин,

французский консул, который ездил в Бенгасу покупки лошадей для своего короля, послал своего вице-консула в Огелу, на 7 дней пути к востоку, в глубь страны. Эта область превращена в камень, что нам казалось невероятным. Он привез оттуда большие куски финиковых и оливковых деревьев, весом до 2-х квинталов. Они выглядят так естественно, что можно легко узнать прожилки и цвет, будто это живое дерево. Теперь больше нет сомнений. Он дал мне большой кусок фигового дерева и два куска оливкового дерева. Я их сохраняю для Вас, которому я с уважением целую руку и т. п.

Триполи, Варвария, Милостивому Государю,

16 июня 1691 г. от Вашего, весьма обязанного Вам,

слуги N. N.».

Область новой Огелы, которая граничит со старой Огелой, обязана платить дань Управлению Триполи. Она плодородна и заселена, размером в несколько дней пути. Окаменевшие деревья в брошенной Огеле лежат целыми аллеями, все в одном направлении, будто свалены сильным ветром, они скрыты слоем песка. Иногда, однако, они открываются, когда песок относит ветер. Там нет животных, кроме очень неприятных змей. Встречаются окаменевшие фиговые деревья, на которых еще, как живые, видны плоды и молоко. Древесина, плоды и деревья полностью сохранили свою естественную окраску. Местность старой, окаменевшей, и новой Огелы, равнинная, лежащая примерно в семи днях пути от моря.

Упомянутый бывший государственный консул в Триполи при своем приезде сюда рассказал мне об этом подробнее, после выяснения у очевидцев. Он сообщил мне еще, что в пустыне, внутри страны,