Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

где-то в углу с дрянными людьми”… Отец Генрих Флорис был наиболее талантлив… очень безобразен наружностью, одержим какими-то болезненными страхами, меланхолией и болезненной страстью менять местожительства… Во время подобного же припадка, обусловленного мнимыми пли действительными денежными потерями, Генрих Флорис Шопенгауэр выбросился из верхнего этажа хлебного амбара в канал, где и потонул».(Сегалин, 1925а, с. 60–61.)

[Отец] «…слыл человеком излишне пылким и даже немного неуравновешенным, так как временами он был подвержен вспышкам гнева и приступам депрессии… Обстоятельства смерти отца… давали серьезный повод для подозрений относительно возможности попытки добровольного ухода из жизни, тем более что Генрих Флорис переживал период обострения ипохондрии, вызванной серьезными деловыми затруднениями… Мать была наделена живой фантазией, гибким и острым умом, веселым и общительным нравом, обладала склонностью к изящным искусствам и несомненным литературным талантом… прижизненное издание ее сочинений составило 24 тома». (Чанышев, 1992, с. 5–6.)

«Родители Артура находились в состоянии глубокого внутреннего разлада между собой, что тяжело сказывалось на духовном самочувствии ребенка». (Царский, 1992, с. 4.)

Общая характеристика личности

«В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре».

А. Шопенгауэр

«Уже в юности в характере будущего философа обнаружились задатки пессимизма, которые наложили отпечаток на его жизнь и философскую рефлексию… Приведем письмо матери, которое она пишет девятнадцатилетнему сыну: “…На меня производят также подавляющее действие твое вечное недовольство, твои вечные жалобы на то, что неизбежно твой мрачный вид, твои странные суждения, высказываемые тобою, точно изречения оракула; все это гнетет меня, но нимало не убеждает. Твои бесконечные споры, твои вечные жалобы на глупость мира и на ничтожество человека мешают мне спать по ночам и давят меня, точно кошмар”». (Ватсон, 1893, с. 18.)

«Шопенгауэр был липеманиак433: из Неаполя его заставила уехать боязнь оспы, из Вероны — опасение, что он понюхал отравленного табаку (1818), из Берлина — страх перед холерой, а самое главное — боязнь восстания. В 1831 году на него напал новый припадок страха: при малейшем шуме на улице он хватался за шпагу и трепетал от ужаса при виде каждого человека; получение каждого письма заставляло его опасаться какого-то несчастья, он не позволял брить себе бороду, но выжигал ее, возненавидел женщин, евреев и философов, в особенности этих последних, а к собакам привязался до того, что по духовному завещанию отказал им часть своего состояния… Он жил всегда на нижем этаже, чтобы удобнее было спастись в случае пожара, боялся получать письма, брать в руки бритву, никогда не пил из чужого стакана, опасаясь заразиться какой-нибудь болезнью, деловые заметки свои писал то на греческом, то на латинском, то на санскритском языке и прятал их в свои книги из нелепой боязни, как бы кто не воспользовался ими… считал себя жертвою обширного заговора, составленного против него философами». (Ломброзо, 1892, с. 78–79.)

«По нашему воззрению, Шопенгауэр ни в коем случае не был душевнобольным; он был только наделен психическими аномалиями, которые мы должны рассматривать как явления психопатической недостаточности». (Левенфелъд, 1904, с. 39.)

«Его скверный, несносный, строптивый характер и нелюдимый образ жизни стали предметом многочисленных воспоминаний его современников и излюбленной темой многих его биографов». (Быховский, 1975, с. 15.)

«Периодическая меланхолия». (Lombroso, 1902а, с. 137.)

«Меланхолия… Женоненавистник.

Всю свою жизнь упорно избегал женщин». (Dietscli, 1961, с. 151–152.)

[Италия, 1818 г.[ «Шопенгауэр якобы слышал внутренний голос, предостерегший его от безумств любовного чувства и повелевший ему продолжать свой жизненный путь в одиночестве… В конце концов, его начинают воспринимать как экстравагантного пришельца из XVIII столетия; его склонность к жестикуляции, к разговорам с самим собой, пудель, сопровождающий его в уединенных прогулках, нелюдимость и другие странности служат почвой для многочисленных анекдотов». (Чаны-шев, 1992, с. 9–10.)

«Периодически он испытывал такие приступы меланхолии, что неделями ни с кем не разговаривал. Эти приступы сопровождались рядом, по-видимому, мнимых соматических симптомов, как это часто бывает в фазах депрессии. Например, из письма его матери видно, что Шопенгауэр в конце 1831 г, провел два месяца в своей комнате, никого не видя, ни с кем не разговаривая… Его страхи носили патологический характер. Если ночью подымался шум, он вставал с постели, хватал шпагу и пистолеты, постоянно заряженные. Все деньги и документы прятал под фиктивными надписями, а с 1836 г., опасаясь пожара, стал жить в подвалах». (Эфроимсон, 1998, с. 190.)

«Будучи интровертом и веря в наследственность (его отец помешался и кончил самоубийством), он жил в атмосфере постоянного страха, портя жизнь самому себе и окружающим… Человеческие качества Шопенгауэра не вызывают симпатии: мелочность, зависть, снобизм, высокомерие, честолюбие, граничащее с манией величия… Он был начисто лишен сострадания к другим людям, хотя много говорил о нем в своей книге». (Гарин, т. 1. 1992, с. 298.)

«Кто не любит одиночества — тот не любит свободы». (А. Шопенгауэр)

Особенности творчества

«Вся философия пессимизма Шопенгауэра, все его творчество со всем его жизнепониманием — есть не более не менее как воплощение его депрессивной конституции». (Сегалин, 1926а,

с. 53.)

«Бионегативная и невротическая структура личности отразилась на его философии». (Lange-Eichhaum, Kurth, 1967, с. 525.)

«Раздражительный и злопамятный характер Шопенгауэра таил в себе всегдашний разлад между обуревавшими его страстями, житейской расчетливостью и увлеченностью философией, и этот разлад сказался на всей его карьере. Честолюбие и тщеславное стремление к известности долгие годы оставались у Шопенгауэра неудовлетворенными, и многие страницы его сочинений несут на себе следы этого психологического комплекса». (Нарский, 1992. с. 5.)

«Печатью нездоровья отмечено и его творчество. Но это было не столько физическое нездоровье, сколько сверхчувствительность к боли, полное отсутствие способности переносить страдание. Вероятно, Шопенгауэру был свойственен мазохизм». (Гарин, 1992,

т. 1, с. 298.)

«Шопенгауэр относится к мыслителям, у которых действовал двойной аппарат стимуляции умственной активности — подагрический и гипоманиа-кально-депрессивный». (Эфроимсон, 1998, с. 189.)

Разные авторы пишут о влиянии особенностей личности А. Шопенгауэра (в том числе и патологических) на содержание его философии. Особую убедительность ихутвер-ждениям придает достаточная разработанность этого