Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков - Максим Бузин

Добравшись до густого кустарника, росшего неподалеку и не освещенного светом прожекторов, он обернулся в тот момент, когда паровоз, выпустив из трубы клубы дыма, тронулся в путь.

Как было условлено заранее, Макс исполнял обязанности машиниста, а Отто, раздевшись сверху по пояс, словно заправский кочегар кидал в топку уголь лопата за лопатой.

Лейтенант Терентьев, выставив в левое окно дуло автомата, был готов в случае появления немцев открыть огонь. С правой стороны с «MP-38» в руках расположились Андрей и Федор.

Пока все было спокойно. Состав медленно, но верно набирал ход. Федор зачем-то посмотрел назад, где, по его расчетам, должен был сейчас находиться их раненый знакомый. И тут из темноты, словно в ответ на пристальный взгляд сержанта, раздался заглушаемый расстоянием и свистом ветра голос Ивана:

– Ребята, чуть не забыл! Спасибо за шоколад!

Седов посмотрел в окно, потом на Воронина, и они рассмеялись, сами не зная почему.

Треск автоматной очереди заставил их обернуться. Терентьев, прислонившись правым плечом к стенке кабины, ожесточенно давил на спуск, выпуская пулю за пулей.

– Немцы! – крикнул он, не оборачиваясь.

Подтверждая его слова, по будке забарабанили пули. Одна влетела внутрь и, срикошетив от топки, исчезла в противоположном окне, пролетев между Андреем и сержантом.

– Командир, ты видел! – возмущенно крикнул Федор. – Они мне чуть нос не отстрелили!

Не дожидаясь ответа, он подскочил к перезаряжавшему автомат лейтенанту и, оттолкнув его в сторону, выпустил длинную очередь по фашистам. Болезненный вскрик, раздавшийся снаружи, дал понять, что пули попали в цель. А Федор, сменив магазин, продолжал стрелять, негромко ругаясь сквозь зубы.

Благодаря стараниям Макса и Отто скорость все возрастала. Локомотив почти вышел из зоны обстрела.

И тут сзади раздался мощный взрыв, ярко озаривший ночное небо! Все находившиеся в кабине почувствовали, как содрогнулся паровоз. А Отто не удержался на ногах и упал бы на пол, не поддержи его вовремя Воронин.

Лейтенант Терентьев выглянул в окно и тут же отпрянул, потому что за первым взрывом последовали другие, не менее мощные. Это рвались цистерны с горючим! В небо поднялись густые клубы черного дыма, неприятно запахло гарью.

В разные стороны летели обугленные куски металла. Один из обломков настиг ускользающий эшелон и, с противным треском прошив насквозь деревянную обшивку третьего по счету вагона, исчез в ночной темноте. Гитлеровцев, только что стрелявших по паровозу и пытавшихся остановить состав с беглецами, разметало в разные стороны, а многих просто разорвало страшными взрывами на куски.

Терентьев вновь посмотрел в окно и возбужденно прокричал несколько фраз, обращаясь к Максу. За жутким грохотом взрывов тот его не расслышал, но согласно кивнул пару раз головой.

Когда лейтенант замолчал, Макс ободряюще похлопал его левой рукой по плечу. А правой дернул за рычаг, расположенный над своей блестящей от пота лысой головой. Раздался громкий протяжный сигнал паровозного свистка.

Макс широко улыбнулся, прочистил горло и запел! Судя по интонации и тексту, арию из оперы. Причем на итальянском языке!

Отто, стоявший рядом, был настолько поражен этим внезапно проснувшимся талантом, что открыл рот и машинально передал лопату с углем Федору Воронину. Тот, забыв про аргументы, которые он совсем недавно предъявлял Седову, чтобы избежать физической работы, безропотно забросил уголь в топку и, отодвинув летчика в сторону, принялся усердно исполнять обязанности кочегара.

Макс же, не переставая петь, включил на паровозе лобовой ламповый прожектор. Мощный луч прорезал темноту. Но сторонний наблюдатель, окажись он случайно где-нибудь неподалеку, кроме этого потока яркого света, хаотично перемещавшегося в густой ночи, больше ничего бы не увидел. Под мерный стук колес эшелон, словно гигантский фантом, на крейсерской скорости мчался вперед, к линии фронта!

Глава 30

В один из последних дней августа 1941 года около полудня две эскадрильи штурмовиков ИЛ-2, в каждой из которых насчитывалось по девять машин, с интервалом в пятнадцать минут поднялись в воздух с аэродрома под Ржевом и взяли курс на Великие Луки. Перед летчиками была поставлена задача: нанести бомбовый удар по скоплению немецких войск и бронетехники в районе железнодорожного узла. Руководил операцией майор Георгий Сеченкин. Его штурмовик, как и положено самолету командира, возглавлял боевой порядок первой эскадрильи.

По сообщениям разведки, гитлеровцы разместили в районе станции около сотни зенитных орудий и пулеметов. Сеченкин понимал, что преодолеть их плотный заградительный огонь будет очень непросто. Поэтому, разрабатывая план операции, он решил разделить свой отряд на две части. Одна эскадрилья зайдет на штурмовку с северо-востока, то есть практически в лоб, и отвлечет на себя основное внимание немцев. Оставшиеся девять самолетов, обогнув город в пятидесяти километрах южнее, совершат разворот в районе Невеля и, используя в качестве четкого ориентира полотно железной дороги, выйдут, следуя над ней, точно на цель. При этом совершенно неожиданно для фашистов.

Погода в этот день была на стороне советских пилотов. Густые низкие облака медленно и величаво проплывали над землей, скрывая от любопытных глаз летевшие над ними на высоте полутора тысяч метров штурмовики. Впрочем, тут действовал и обратный эффект – пилоты не могли точно определить свое положение, визуально ориентируясь на местности.

По этой причине эскадрилья Сеченкина отклонилась от намеченного маршрута на двадцать километров и вынырнула из-за облаков немного южнее Невеля. Взглянув через остекление кабины на простиравшийся внизу пейзаж, майор понял, что они находятся в районе станции Езерище. Он определил это по характерным и запоминающимся очертаниям береговой линии раскинувшегося справа от железнодорожного полотна озера с одноименным названием, почему-то вызывавшего у майора ассоциацию с аккуратно подстриженным дрессированным пуделем, вставшим на задние лапы.

По команде Сеченкина девять штурмовиков, не снижая высоты, совершили разворот и ровным строем пошли над лесным массивом, оставив немного левее целую группу разных по размерам озер и прочих водоемов. Осуществив данный маневр, летчики вскоре увидели на земле свой главный исходный ориентир – извивающуюся подобно змее двухпутную железную дорогу.

– Тридцать километров до цели! – сообщил в переговорное устройство майор Сеченкин. – Ребята, приготовились! Соблюдаем режим молчания!

До начала атаки оставалось несколько минут, всегда самых долгих и напряженных. Вот уже вдалеке невооруженным глазом можно было различить черный дым, поднимавшийся в небо из высокой кирпичной трубы.

И тут Георгий впереди прямо перед собой заметил железнодорожный состав, по всем признакам неподвижно стоявший на рельсах! Да какой! На платформах под брезентовыми чехлами были явно не комбайны!

– Матвей, внимание! – нарушив свое собственное распоряжение, вышел в эфир майор, обращаясь к заместителю. – Прямо по курсу эшелон, по всей вероятности с немецкими танками! Атакуй его силами своего звена! Потом возвращайтесь домой!

– Есть, командир! – раздался в ответ бодрый голос старшего лейтенанта Бумилина. – Все сделаем в лучшем виде!

Четверка штурмовиков отделилась от строя, сбросила скорость и начала снижение, совершая боевой разворот и готовясь зайти на цель.

– Какие-то странные фрицы! – недоуменным тоном, будто обращаясь к самому себе, произнес старший лейтенант Бумилин, чей самолет первым лег на боевой курс.

Действительно, возле неподвижного и оттого являвшегося для пилотов штурмовиков достаточно простой и легкой мишенью состава происходило нечто не совсем понятное. Рядом с эшелоном хаотично двигались маленькие фигурки людей, по всей видимости немцев. Они быстро перемещались возле железнодорожной платформы и, будто нарочно стараясь привлечь внимание советских летчиков, сноровисто стянули на землю брезентовый маскировочный чехол, под которым, как и предвидел майор Сеченкин, оказался новенький, только сошедший с конвейера фашистский танк!

Увидев, что цель достигнута и самолеты с красными звездами на крыльях уже близко, эти, по выражению Бумилина, «странные фрицы» со всех ног принялись улепетывать в сторону густого соснового леса. Они добежали до высоких деревьев в тот момент, когда на земле начали раздаваться взрывы.

Старший лейтенант, отбомбившийся первым, заложил вираж с одновременным набором высоты. Штурмовик, повинуясь его воле, плавно лег на крыло, и Бумилин автоматически бросил взгляд вниз.

За ту короткую секунду, в течение которой самолет находился практически над местом бомбардировки, старший лейтенант успел заметить на земле чадящие жирным черным дымом останки вражеских танков. А немного в стороне под толстыми ветвями сосен были отчетливо различимы две человеческие фигуры, облаченные в немецкую военную форму. Эти двое приветственно махали руками ему, старшему лейтенанту Бумилину!