Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке - Сергей Маратович Гуриев

собственных изобретений78. И все же там, где было возможно, они действовали законными методами, чтобы не провоцировать оппозицию. Как объяснил Сергей Марков, еще один советник Кремля: «те проблемы, которые можно решить демократически, решаются демократически. Те, которые нельзя… решаются по-другому»79.

Попав в президентский дворец, диктаторы обмана сначала устанавливают правила, а потом манипулируют ими. Они допускают до выборов безопасных кандидатов от оппозиции, но действительно популярных политиков отстраняют по техническим основаниям. Так же, как они сначала разрешают работу нескольким критически настроенным изданиям, но потом все равно преследуют их, диктаторы обмана сначала разрешают нескольким оппозиционерам зарегистрироваться в качестве кандидатов, а потом срывают их избирательную кампанию. Они вынуждают СМИ не писать об этих политиках, а бизнес – отказывать им в аренде помещений для проведения встреч с избирателями, и дискредитируют их с помощью слухов и дезинформации.

К тому же они без зазрения совести жонглируют электоральными правилами80. Благодаря целенаправленным манипуляциям с правилами, Чавес превратил 66 % отданных в его поддержку голосов в 93 % мест в конституционной ассамблее. Избирательная система Сингапура позволяет проделать то же самое. Хотя в 2011-м доля голосов за правящую Партию народного действия упала до 60 %, ей все равно досталось 93 % мест в парламенте81. В 2014-м в Венгрии блок Орбана получил 90 % мест по одномандатным округам, набрав в них всего 45 % голосов82. (А с учетом результатов по партийным спискам альянс Орбана получил 67 % мест при 45 % голосов избирателей.83)

Почти во всех избирательных системах образуется диспропорция между процентом отданных голосов и количеством полученных мест. Но мало где этот разрыв так велик, как в Сингапуре, России, Малайзии и Венгрии84. Чтобы обеспечить и закрепить эти преимущества, диктаторы постоянно переписывают правила. В России каждые парламентские выборы в 2003–2016 гг. проходили по новой процедуре. Неизменной оставалась только победа партии Путина.

Орбан придумал еще одну схему: дополнить голоса избирателей на родине голосами диаспоры. После того как он предоставил гражданство этническим венграм, проживающим на территориях, которые страна потеряла по итогам Первой мировой войны, больше 90 % новых избирателей благодарно поддержали его блок85. В 2020-м Путин предложил гражданство 10 млн этническим русским, русскоговорящим и членам их семей, живущим в соседних странах, возможно, в расчете на похожие дивиденды86.

Иногда, не желая иметь дело с настоящими политическими соперниками, диктаторы фабрикуют оппозицию сами. В Сингапуре преемник Ли Куан Ю, Го Чок Тонг, ввел «назначаемых» членов парламента, исполнявших роль парламентской оппозиции87. Представители, которых выбрали бы избиратели, сказал Го, это «не те люди, которых я бы включил в систему сдержек и противовесов»88. И добавил, что не верит в «постоянную грызню и драки за власть»89.

Другие диктаторы обмана кооптировали или просто перехватывали действующие оппозиционные партии. В 2011-м в Казахстане помощники Назарбаева тихо передали руководство партией «Ак жол» – на тот момент оппозиционной – лоялисту. А бывший лидер «Ак жол» получил «непыльную работу в правительстве»90. В путинской России кооптированные партии даже проходят под общим названием: коммунисты, партия «Справедливая Россия» и националистическая ЛДПР известны как «системная оппозиция», чтобы отличать их от тех оппозиционеров, которые не просто притворяются оппозицией, регулярно голосуя за правительственные законопроекты, а всерьез выступают против правительства91.

Власть диктаторов обмана зависит от их популярности. Поэтому они ее тщательно отслеживают. В отличие от автократов прошлых лет, которые в лучшем случае баловались социологией, современные лидеры глубоко вникают в данные соцопросов. Например, Кремль еженедельно заказывает федеральные соцопросы по широкому кругу тем у двух исследовательских организаций92. Периодически к ним добавляются репрезентативные региональные опросы, а также секретные опросы по конкретным темам93. В то же время ФСО (Федеральная служба охраны), спецслужба Кремля, проводит собственное нестандартное зондирование общественного мнения – около 500 измерений в год, привлекая к отдельным из них до 50 000 респондентов94. Как и Путин, Фухимори «имел психологическую зависимость от соцопросов»95. Его тайная полиция, SIN, проводила многочисленные «дорогостоящие и сложные» исследования и наняла аргентинского консультанта Саула Манкевича для организации фокус-групп. А начальник службы безопасности Фухимори Владимиро Монтесинос попросту отправлял агентов SIN собирать ценную информацию под видом таксистов, болтающих в дороге с пассажирами96.

Как и в случае выборов, диктаторы обмана используют результаты соцопросов, чтобы подвести базу под расширение своих полномочий. Если респонденты одобряют какой-то недемократический или незаконный шаг, автократы не теряют времени даром. Прежде чем принять решение об аннексии Крыма в 2014 году, Путин проводил опросы и на полуострове, и в России97. Самопереворот Фухимори в 1992-м также опирался на результаты соцопросов, показавших, что граждане разочарованы работой Конгресса, судебной власти и оппозиционных партий98. Вслед за армией в столицу входили социологи99. Они зафиксировали широкую поддержку Фухимори, которую он мгновенно превратил в орудие пиара. Не было никакого переворота, утверждал Фухимори, все сделано в рамках демократических процедур. Демократия, сказал он, означала «уважение к мнению общества»100. Многих это объяснение устроило. В более поздних опросах «большинство перуанцев соглашались с тем, что правительство Фухимори было “демократическим”»101.

Независимые службы общественного мнения, как и оппозиционные газеты или блогеров, можно использовать ради их репутации. Критики Фухимори высказывали претензии к методологии опросов, показавших взлет его популярности, но их усилия «ни к чему не привели»102. Альфредо Торрес из агентства социологических исследований Apoyo осудил действия Фухимори. Но он «настаивал на том, что данные его соцопросов точны» и что переворот действительно пользовался поддержкой103.

Рафаэль Корреа также мастерски манипулировал данными опросов. Кэтрин Конеген восхищалась тем, как быстро лидер Эквадора «освоил искусство мобилизации общественного мнения с помощью соцопросов, СМИ и уличной агитации, чтобы дезориентировать, деморализовать и дезорганизовать политических оппонентов». У эквадорцев никогда «не было президента, настолько увлеченного коммуникациями и пиаром и настолько искушенного в их использовании»104. Подобно американским президентам, Корреа гордился тем, что его «избирательная кампания никогда не заканчивается»105.

Диктаторы обмана вкладывают в соцопросы много сил и средств, а значит они относятся к ним хотя бы до некоторой степени серьезно. Конечно, они притворяются государственниками, озабоченными исключительно национальными интересами, хотя в действительности они популисты, держащие нос по ветру. Но периодически диктаторы обмана признаются в том, что рейтинги им небезразличны. «Конечно, мне [их] приносят, – допустил Путин в 2013-м. – Я смотрю