Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
/232/ Вспомнили разного рода истории, помолились за верховного малика — «после стольких лет ”сей подарок” стал достоянием счастливцев»! [Малик сказал мирзе]: «Приезд мирзы для меня был подарком. Как могло случиться, что мне не позволили исполнить мою похвальную службу и помочь родственникам и [остальным] людям мирзы выехать в Кандахар вместе с мирзой и приготовить все необходимое, сделать подношения и проститься с ним в сем месте?»
[Музаффар Хусайн]-мирза был очень смущен. К какому греху народ должен отнести такого рода [его] отъезд? Мирза, оправдываясь, сказал: «Малик нам все равно что отец. Не дай Бог, случится изъян в его дружеском и искреннем отношении [к нам]! Однако малику неизвестна правда о недостойной ссоре с моим братом. Если бы мы занялись переездом и общими приготовлениями [к нему], брат получил бы возможность для измены. Я постеснялся рассказать об этом малику, дабы не беспокоить его. [Не то] он направил бы большое войско. Я счел благоразумным [поступить так, как поступил]. Прошу малика извинить меня за мой поступок». В тот же час он сел на коня и отбыл в Кандахар. Из маликов Малик Джалал ад-Дин назначил в спутники мирзе Малика Гариба. Сам же с другими родственниками вернулся в местопребывание [верховного малика]. Верховный малик, убедившись в том, что Музаффар Хусайн-мирза не приедет, стал плакать и волноваться и целый месяц ни с кем не общался. Снова наступили дни траура по Малику Хайдару. Группа приближенных, участников собраний в узком кругу, прислали дары и подношения, в их числе арабских скакунов с расшитыми седлами — ну просто золото!{336} — европейские и иракские ткани, редкостные вещи из Йазда и Кашана вместе с поэтическими образцами, [в которых была] выражена печаль.
Когда мирза приехал в Дж.грак{337}, находящийся в 20 фарсахах от Кандахара, подъехал с изъявлением покорности наместнику мирян и Хамза-бек в сопровождении десяти тысяч кызылбашских конников. Слоняясь вокруг мирзы, он сказал об испытываемом им чувстве стыда и просил извинить его за прошлые «грехи». Была назначена группа вождей и [глав] племен для [церемонии] целования земли.
Мирза вступил в арк Кандахарской крепости. Неделю спустя прибыли с дарами и подношениями послы верховного малика.
Мирза оказал им почет и уважение. Все дни с его уст не сходили [слова] благодарности малику за [оказанные] услуги и [слова] извинения /233/ за такого рода отъезд.
Когда к мирзе прибыл с подарками в сопровождении гарема ходжа...{338}, доверенное и приближенное лицо [малика], которого мирза оставил в доме прислуживать своей жене и дочерям, мирза тоже отправил к верховному малику почтенных лиц с дарами и подношениями. Эти дружеские отношения поддерживались между ними постоянно.
Мирза отослал в Систан Шахвирди-ака, старинного друга Бади’ аз-Заман-мирзы и ишик-акаси уважаемой супруги Музаффара Хусайн-мирзы, дабы он жил там. Когда же [Музаффар Хусайн-мирза] потребует уважаемую супругу [к себе], пусть он едет [вместе с ней] в Кандахар.
После этих событий благословенные саййиды из Бама, подвластного Кирману (между ними и маликами Систана издавна существовали близость и родство), прислали верховному малику письма с жалобами на насилие и несправедливость афшаров, особенно на Карам-султана сына ‘Аббас-султана, брата Вали-хана, правителя Кирмана{339}. В письме они писали, что Карам-султан совершенно непочтительно пришел в дом Шах-мирзы, главы [местных] саййидов, и насильно женился на его дочери.
Верховный малик собственной [персоной] сел на коня с намерением ехать в Бам, а может быть, и завладеть Кирманом. Ко времени их приезда в Хауздар собралось почти 12 тысяч мужей. Некоторые из саййидов, как, например, Шах-Сафи, прислали малику свои письма: «Приезд малика в эти края может явиться поводом к смуте. [Малику лучше] прислать [сюда] кого-либо из маликзаде в сопровождении тысячи конников, чтобы перевезти дома саййидов из Бама в Систан».
Амир Хаджи Мухаммад же настаивал: «Поездка навваб малика — удобное время для того, чтобы попытаться покорить Кирман!»
Распорядители делами не давали разрешения на отъезд рабов [верховного] малика. Для поездки в Бам они назначили Малика Мустафу с двумя тысячами мужей. Малик Мустафа отправился в Бам. Впереди он послал человека, чтобы подготовить семьи и [остальных] людей саййидов к переезду: «Быть может, [удастся] вывезти их в Нармашир и Вира{340}. Когда они подъедут к крепости, пусть выстроятся в ряд, трубят в трубы и бьют в барабаны».
И так он доехал до крепости. Карам-бек бежал в крепость, часть его нукаров была схвачена. /234/ [Малик Мустафа] собрал всех людей саййидов, часть из них привез в Систан согласно желанию рабов малика, часть оставил в их поместьях.
К Карам-султану он отправил человека, написав письмо: «Почитание саййидов обязательно согласно любой вере. Наша и ваша вера требуют этого в еще большей степени. Почему же ты совершаешь противоправные действия, обижаешь их?»
Карам-султан, оправдываясь, ответил: «Я породнился с этими благородными и великими людьми ради славы и почета. Помимо управления их государством я причисляю себя к числу их родственников. Если завтра будет издан какой-нибудь приказ в отношении их мулазимов, я окажусь [среди] врагов семьи посланника Аллаха и повелителя верующих ‘Али сына Абу Талиба. [Тогда] враждуйте как хотите».
Он изложил на письме [текст] соглашения. Таким [путем] семьи Шах-мирзы и Шах-‘Абд ал-Баки переехали в Систан. Малик Мустафа, счастливый, вместе с благородными саййидами величаво прошествовал в сторону Систана. Верховный малик прислал встретить саййидов уважаемых людей. Их разместили с полным почетом в приготовленных для них домах.
Когда минул год{341} со времени отъезда Музаффара Хусайн-мирзы в Кандахар, он убил в арке Кандахара Хамзу-бека с помощью Мухаммад-бека, его зятя, который был ему как сын{342}. Вместе с Хамзой-беком он казнил также еще нескольких знатнейших людей, в том числе Амир-ака, диван-биги, и Хизр-ака. Мухаммад-бек стал пала и полновластным хозяином. Когда мирза совершил сей акт, Рустам-мирза с войском и своими людьми выступил в Кандахар{343}. На лугу у ворот Машур{344} они разбили палатки. Между братьями вспыхнул огонь сражения и поднялась смута. Ежедневно из цитадели спускался отряд. Часть отважных воинов из Давар-замина представала перед храбрецами из Бахтар-замина{345} и билась с ними. Много раз выходил [на поле боя] со всеми [своими] воинами сам Мухаммад-бек. Рустам-мирза тоже вступил в битву, пока дела горожан и родственников навваб Музаффара Хусайн-мирзы не дошли до крайности. Верховный малик многократно присылал к Рустам-мирзе /235/ благонамеренных людей, увещевал и отговаривал его от распрей. Пользы не дало. Враждебная миру его натура
