Корабли уходят к планетам - Юрий Маркович Зарецкий

редуктор и систему тросов — вот таким образом — вращает бур, опускает его на «землю» и с большим усилием прижимает к поверхности. Идет бурение. Потом — бах! — срабатывает пиропатрон перегрузки грунта, мембрана, говоря по-простому, — перегородка, закрывающая вход в вакуумную емкость, прорывается. Получается «обыкновенный» пылесос: снаружи сто атмосфер, а внутри разрежение. Что происходит?

— Забуренный грунт со свистом всасывается в шлюз!

— Верно мыслишь. Тогда пойдем дальше. Теперь срабатывает второй пиропатрон, и шлюз со взятым грунтом отсекается от внешней среды, короче, герметизируется. Но какое давление в шлюзе? Те же сто атмосфер, а нам надо (помнишь?) не более двухсот пятидесяти миллиметров ртутного столба. Что делать?

— Надо сбросить давление…

— Правильно. Вот для этого срабатывает третий пиропатрон, и с его помощью маленький шлюз соединяется с большой десятилитровой емкостью. Какое в ней изначальное давление?

— Десять миллиметров ртутного столба. У тебя же написано.

— Венерианский газ, ворвавшийся в шлюз, растекается по всей емкости, давление падает. Вот теперь грунт можно подавать в зону анализа. Срабатывает, наконец, четвертый пиропатрон, и грунт, как на блюдечке, подается под «светлые очи» анализатора. Насчет блюдечка я немного преувеличил, — расхохотался Арустамов, — пулей подается! Вот так. Вопросы есть?

Подошли совсем молодые конструкторы. Признаться, я давно их видел в КБ и принимал за наших молодых специалистов. Приходили они на работу вместе с нами, а вот уходили позже. Теперь все прояснилось: это были наши смежники.

— Вас интересуют наземные испытания бура? — спросил один из них. Пока прошли только автономные. А вот комплексные в составе фрагментов и экспериментальных машин предстоят в камере с венерианскими условиями.

— А на какие породы рассчитан бур?

— Взять можем практически любую: от базальта, туфа и кончая песчаной.

* * *

Мы держим в руках по кусочку черного, тускло поблескивающего на изломах стекла, очень твердого (на стекле обычном остаются глубокие царапины) и тяжелого. Стекло, на первый взгляд, как стекло; впрочем, на второй и третий — тоже.

Перед нами на журнальном полированном столике баночки с серо-зеленым мелким песком — тем же стеклом, но раздробленным в порошок. И тоже ничего необычного.

Если, конечно, не знать заранее, что во всей Вселенной такая порода есть лишь в двух местах. Здесь, в Институте геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского АН СССР (где «стекло» сварили, а потом раздробили) и за 128 миллионов километров от московских Ленинских гор — именно на таком расстоянии от Земли сегодня, 29 мая 1983 года, находится Венера.

Венерианский грунт получен учеными совсем недавно. На это ушел целый год напряженной работы лаборатории исследования планет института. Наш собеседник — заведующий лабораторией доктор физико-математических наук, профессор, лауреат Ленинской премии Ю. А. Сурков.

В марте 1982 года на поверхность Венеры благополучно опустились два советских космических аппарата «Венера-13» и «Венера-14». С них были переданы на Землю уникальные цветные снимки, а установленные на борту грунтозаборные устройства взяли пробы венерианских пород. Затем в дело вступила система «АРАХИС» — автоматический рентгенорадиометрический анализатор химического состава. Облученные внутри титановой камеры атомы химических элементов грунта, как в копилку, попали сперва на заметку бортовой ЭВМ, вычислившей состав и запечатлевшей спектр породы в 256 каналах анализатора, а потом в виде зашифрованных спектрограмм и на приемные антенны Земли…

— Юрий Александрович, расскажите, пожалуйста, поподробнее, как вы готовили эти образцы. Итак, станции передали вам состав элементов грунта…

— Собственно, работа эта началась намного раньше, еще даже до старта станций с Земли. Мы заранее создали целую «библиотеку» спектрограмм земных пород — 200 пород, тысяча спектров!

— Простите, а по какому принципу вы отбирали именно эти породы, а не какие-то другие?

— Прежде всего мы брали то, что ожидали увидеть и на Венере.

— И ваши ожидания оправдались?

— В общем-то, да, что касается пород, исследованных «Венерой-14», — толеитовые базальты в «библиотеку» мы включили сразу. А вот с «Венерой-13» оказалось значительно сложнее. Так вот, когда мы уже получили данные с самой планеты, компьютер из наших двухсот отобрал десять наиболее похожих спектров, потом сузил выбор до трех. С ними мы и начали работать.

— Каким образом?

— Одновременно мы шли двумя путями. Первый — чисто теоретический: компьютер корректировал спектр земной породы, «добавляя» в него «вещества» до совпадения картинки с венерианской. И второй путь — экспериментальный. Определив процентное содержание породообразующих элементов в грунте Венеры, мы смешивали их в необходимых пропорциях, постепенно добавляя и добавляя необходимые окислы. При этом необходимо было учесть влияние температуры (500 °C!), ввести массу других поправок, «добавить» необходимые летучие компоненты — серу, хлор, фтор, и только после этого мы смогли «испечь» аналог венерианской породы. Уверяю вас, это была очень и очень трудоемкая задача.

— И сколько же вариантов грунта пришлось вам создать на пути к этому, окончательному?

— Многие десятки.

— Не могли бы сказать, какой общей массой?

— Во всяком случае речь идет о килограммах…

— Простите, Юрий Александрович, но насколько точно соответствует ваш грунт настоящему? Можно ли быть уверенным, что вы не ошиблись?

— Перед полетом станций наши приборы проверяла очень серьезная комиссия — были проанализированы так называемые темные пробы. Нам представили породы, о составе которых мы абсолютно ничего не знали, мы сняли спектрограммы, и породы увезли. Можете представить, в каком напряжении была вся лаборатория: даже случайная ошибка могла перечеркнуть многолетнюю работу… Но наши приборы справились четко.

— Могут спросить: но что дают нам, землянам, эти исследования чужой планеты, за миллионы километров от нас и наших проблем?

— Не согласен. К нашим земным проблемам эти исследования имеют самое непосредственное отношение. Благодаря им мы сможем ответить на исключительно важные именно для нас вопросы. Назову только один из них, может быть, и не самый главный. Как известно, 70 процентов полезных ископаемых на Земле сформировались в первый миллиард лет существования планеты. Каким образом? На Земле мы этого не узнаем, Венера же или Луна такую возможность дают.

— И последний вопрос, Юрий Александрович. — Очевидно, грунт с Венеры — первый в мире грунт, воссозданный в лабораторных условиях?

— Да. С искусственно созданными породами ученые никогда еще не работали. Даже лунный грунт исследовался «натуральный» — доставленный на Землю советскими автоматическими станциями и американскими экспедициями. Нам пришлось создать совершенно новые методики. И радостно сознавать, что эта работа завершилась успешно.

Незадолго до этой встречи Ю. А. Сурков вернулся из Хьюстона, с XIV лунно-планетной конференции. Доклад советских ученых об их исследованиях Венеры стал там одним из важнейших событий.

Между прочим, само слово «базальт» произошло от греческого, обозначающего «пробный камень». Сейчас пробные камни с Венеры начинают «работать» на Земле.

* * *

Приходят к нам, в отдел