Дело об избиении младенцев - Андрей Воробьев

— Скажи, за последний час ничего странного не было?

— Если и было — я не видел. Нас всех спать Степанида рано загнала. Сказала — кого поймаю не в спальне, сама разберусь, без дяди Пети. Она это умеет.

— А зачем вас рано спать заставили?

— Не знаю. Дядя Петя, дядя Сережа и Гошка, который со Степанидой трахается, куда-то вечером уехали. Наверное, опять груз прислали. Да такой ценный, что они хотят целиком его захапать. Хотя (парнишка даже приумолк, пораженный собственной мыслью) раньше они не стеснялись. Еще потом слышал топот, они чего-то тащили. Видно, решили в подвале спрятать.

Алексею все стало ясно. Юля пару раз говорила о «Живеночке», шутила: упадет на меня кирпич, ищи не маньяка, а завхоза Степаниду. Теперь Нертов понял, в милицию обращаться бесполезно, а может и опасно: кто его знает, какие отношения у администрации этого мини-концлагеря с местным правопорядком? С другой стороны, тратить время на вызов ребят не хотелось. Алексей считал, что когда столь серьезным делом, как похищение людей занимаются дилетанты, они могут отмочить такое, что никогда не придет в голову профессионалам. Те прекрасно знают ценность своей добычи и никогда не нанесут ей вреда, пока не сочтут это необходимым. О том, что сейчас дяди пети и степаниды могут вытворять с Юлькой, думать не хотелось.

— Парень, — сказал Нертов, — как звать-то тебя?

— Виктором.

— Так вот, Виктор, сегодня у тебя счастливый вечер. Ни в отделение ты не попадешь, ни к дяде Пете. А сейчас ты вернешься, вместе с тобой и мы попадем внутрь.

— Ладно. Дядя, а пистолет у вас заряжен?

Алексей кивнул. Чертов пацан, разглядел кобуру под курткой. Не посадят — в менты пойдет.

— Дядя, вы хотите на Гошку-хахаля наехать? — С надеждой спросил мальчик.

— Может и хочу.

— Давно пора. А то, мне ребята говорили, он анашу у себя держит, торгует и цену вокруг сбил. Может, вы и на дядю Петю наедете?

— Может и наеду. Пошли, Виктор.

Ограду они преодолели посредством двух досок, валявшихся перед ней. Уже через минуту и Алексей, и Виктор стояли перед домом.

— Теперь по пожарной лестнице подняться, и на чердак. — Прошептал мальчик.

По чердаку пришлось двигаться с опаской. Если Витьку пол держал сносно, то под Алексеем кряхтел, скрипел. Наконец, путь закончился на верхней площадке лестницы.

— Ну, все, иди к себе. Пацанам скажи — от милиции убег.

— Ладно. Дядя, только вы наедьте на них всех как следует, пожалуйста.

Виктор ушел на цыпочках в направлении спальной. Юрист так же осторожно двинулся к ближайшему кабинету, из которого доносилась музыка.

«Да, тут не Лазурный берег», — подумал Алексей. Он, некстати, вспомнил, как выручал в прошлом году Нину из подобной же передряги во Франции.

Дверь не была закрыта изнутри. Распахнув ее, Нертов оказался в кабинете, переоборудованном под жилое помещение. Судя по «психическому» молоточку, валявшемуся на столе, комната принадлежала доктору. Ее хозяин полулежал на диване в наушниках и прихлебывал пиво из бутылки, уставившись во врубленный на полную катушку телевизор. В комнате стоял крепкий дух, который немного знающий человек назвал бы кумаром — в этот вечер доктор употребил как минимум два косяка с анашой.

Алексей вошел в комнату (доктор даже не посмотрел в его сторону) и выдернул телефон из розетки. Затем он проделал то же самое с проводом от магнитофона.

Удивленный доктор хлопнул себя по наушникам и только тут увидел Алексея. Пару секунд он удивленно смотрел на него, потом вскочил с дивана и сдуру попробовал пнуть Нертова ногой. Это прием он выполнил крайне неудачно: нога оказалась в руках у Алексея, который слегка вывернул ее и толкнул противника головой на стоящий рядом книжный шкафчик. Пока доктор пытался стряхнуть с себя кучу упавших томов, Алексей уже был рядом, перевернул его лицом вниз, заломил правую руку и обмотал голову доктора упавшей со стула рубашкой. Бедняга хрипел, пытаясь сорвать с себя ткань, но Нертов уже вытащил ремень из его же брюк и связал им руки доктора. Потом Алексей приглушил телевизор. Можно было начинать разговор.

— Ты кто? — Прохрипел доктор.

— Садист. Доказать? — С этими словами Нертов достал из кармана зажигалку, поднес ее к носу пленника и поелозил пальцем по колесику, будто собираясь зажечь.

— Не надо, мужик, — мотнул явно прояснившейся головой доктор, — бери, что надо, если хочешь — покажу.

— Куда утащили девушку?

Тут доктор испугался по-настоящему.

— В подвал, в подвал. Я был против. Я всегда ей говорил — в суд подавать надо.

— Кому «ей»?

— Завхозу нашему, Степаниде. Это она во всем виновата.

— Как добраться до подвала?

— В конце коридора вторая лестница. Вход туда один.

— Сколько еще мужиков здесь?

— Гошка-шофер, Василий, электрик. Еще Петру подчиняются четыре малолетки-переростка. Они дебилы.

Разговор был окончен. Конечно, следовало наподдать доктору напоследок, чтобы вырубился. Но Алексей предвидел неизбежный контакт с милицией по окончанию этого приключения. Значит — меньше травм. Он нашел в комнате еще один ремень и привязал доктора к столу в сидячем положении. Затем нежно замотал рот пленнику куском его же рубахи, предупредив, чтобы не вздумал вякать. Взял ключ с подоконника (доктор согласно кивал головой: на его глазах были слезы благодарности и счастья) и, уходя, запер комнату.

«Стоит ли спускаться в подвал, не зачистив здание»? — Подумал Алексей. На втором этаже были еще только две комнаты. Одну держала на запоре швабра. Оттуда раздавались детские голоса — видно там располагалась спальня. Зато другое помещение было освещено и приоткрыто. Распахнув дверь, Нертов увидел небольшой кабинет, представляющий собой склад гуманитарной помощи. На груде ящиков сидел толстый дядя, судя по описанию, электрик. Перед ним на ящике стояла бутылка крепленого вина, а сам он откусывал от большой шоколадки «Фазер».

При виде непрошенного гостя электрик встал, замычал, будто торопясь прожевать шоколад, и направился к Нертову. Но тот ударил его плотно сжатыми пальцами в горло. Вроде, не сильно. Но эффективно. Электрик свалился в кучу коробок, а Алексей вынул у него ключ из кармана грязного пиджака и вышел из кабинета, тоже закрыв его.

Здесь делать было больше нечего. Юрист спустился вниз. Видимо, шум на складе гуманитарной помощи привлек внимание обитателей первого этажа. Едва Нертов вошел в большую комнату, в которой раньше играли детсадовские питомцы, то столкнулся с целой процессией: четверо пареньков совершеннолетнего возраста в одинаковых спортивных костюмах, видимо из единой гуманитарной партии. На лицах ребят читалась склонность к повиновению и явно выраженное желание думать как можно меньше. Сзади находился невысокий лысый мужчина, с большим резиновым жгутом на поясе. Замешательство группы длилось менее секунды.

— Ты откуда… — Растерянно начал дядя Петя и, не дожидаясь ответа, рявкнул: «Взять его»! Сам он, однако, отошел на два шага назад.

Медлить было нельзя. Первого олигофрена Алексей опрокинул на паркет ударом в голову. Второму (расстояние было слишком близким), угодил коленом в пах. Паренек заверещал и скорчился у стены. Имей Алексей дело с нормальными противниками, остальные двое могли попытаться что-нибудь предпринять. Однако, два оставшихся на ногах олигофрена только медленно надвигались на него, неумело замахиваясь упитанными кулаками. Алексей ухватил первого за руку и свалил на пол нехитрой подсечкой. Потом ему стало совсем совестно и последнего из нападавших Нертов всего лишь взял за шиворот и опустил на уже лежавшего как мешок с отрубями.

Возвышаясь над четырьмя поверженными противниками, Алексей сжал кулаки и ударил одним о другой, стараясь издать как можно более громкий звук. Олигофрены постанывая и опасливо оглядываясь на Алексея, расползались по углам.

Открылась дверь соседней комнаты. На пороге стоял мальчик лет пяти, в детском комбенизончике, который, год назад, был, видимо, розового цвета. На веревочке он вел ручную крысу, как другие дети в его возрасте возят по полу машинки. С одного взгляда Алексей понял, что крыса чище мальчика и питается гораздо лучше.

— Дядя, — обратился он к Нертову, — дядя, вы Шварцнегр?

Алексею, понимавшему, что ничего хорошего этому мальчику он в жизни больше никогда не сделает, захотелось сделать приятное прямо сейчас, и он ответил:

— Да, я Шварценнеггер.

— Побейте, пожалуйста, дядю Петю. — Попросил мальчик.

Нертов согласно кивнул.

Дядю Петю искать не пришлось. Он выскочил из другой комнаты, видимо своей, и бросился к Алексею. В руке воспитателя был здоровенный железный прут. Юрист так никогда и не узнал, был ли этот предмет средством прикладной педагогики, применяемым в случаях, когда жгута казалось недостаточным, или оружием самозащиты.