Горячие и нервные - Сьюзен Андерсон

Быстро и сбивчиво шепча что-то о нежности ее губ, о мягкости ее груди, он целовал ее шею то с одной, то с другой стороны. Добравшись до уха, он принялся тихонько покусывать мочку, проникая языком в нежные изгибы. Она стонала и осторожно двигалась под ним и вдруг поняла, что инстинктивно приподнимает бедра в бесконечном желании.

И еще одна деталь, которую она поняла, заключалась в том, что он наконец был дома, так глубоко внутри ее, как только это возможно. Она потянулась, вздохнула и… о Господи, вот оно… Как прекрасно… еще… еще…

И вдруг ее словно ударило током.

— Презерватив! — Она уперлась в его плечи. — Ты забыл!

— Черт! — Он потянулся к заднему карману джинсов, которые все еще болтались на его лодыжках. Кляня себя, вытащил бумажник и сбросил джинсы на пол. Его дыхание шумно вырывалось из груди. — Один есть. — Вздохнув с облегчением, он достал пакетик и посмотрел на нее. — Как ты? — спросил он, натягивая презерватив. — Это единственный, но я очень надеюсь, что и у тебя есть…

— Нет, у меня нет ни одного. — Разочарование захлестнуло Тори, так как у нее возникло сильное подозрение, что одного раза с Джоном будет недостаточно, чтобы утолить желание в полной мере.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Не беспокойся. — И снова опустился на нее, придерживая вес на локтях. Она послушно раздвинула ноги и, словно все ее существо подчинялось мелодии, которая звучала в ее голове, ускорила движения, чтобы приблизить заключительные аккорды. Джон мягко целовал ее, и она моргала, глядя на него.

— Нам придется успеть все за один раз, — сказал он и медленно вошел в нее.

— О Боже! — Она почти забыла это сладкое наслаждение — чувствовать его глубоко внутри себя… Она стала еще требовательнее, желая более острых ощущений…

Он тяжело дышал. В течение нескольких секунд он просто вдыхал и выдыхал, затем прошептал:

— О Господи! — Его опущенные веки медленно приподнялись, и он взглянул на нее, пока его бедра замедляли ход.

Изнемогая от жажды сильных и резких движений, она обхватила ногами его ягодицы, впилась ногтями в его щеки и снова притянула его к себе.

— Ты хочешь быстрее? — спросил он, набирая темп. И, опершись на ладони, наблюдал за выражением ее лица, почти выйдя из нее, чтобы шире раздвинуть ее ноги и потом ворваться в нее с новой силой. — Что ж, получай…

На каждое его проникновение она отвечала тихими вскриками. И, глядя прямо ему в глаза, выгибала спину, приближаясь к окончательному завершению.

— О нет… — Он потянулся, чтобы коснуться ее нежной груди; захватив губами сосок, он ласкал его, пока наслаждение не растекалось по его рту. Его волосы сползли на одно плечо, щекоча грудь Виктории. Он смотрел на нее из-под полуопущенных век, но его взгляд был такой затуманенный, что она не знала, видит ли он ее. — О черт, Тори, не могу больше сдерживаться, — хрипло проговорил он. Его бедра, поднимаясь и опускаясь, набирали темп и силу с каждым ударом. — Прости, дорогая. Я правда хотел сделать это помедленнее, чтобы ты кон… О, Тори! Не могу больше…

Отчаяние в его голосе ворвалось в самое сердце бушующего в ней пожара. Нервные окончания глубоко внутри ее зашипели, вспыхнули и порвались, и сильное, долгое напряжение закончилось взрывом внутри ее, неся наслаждение. Тело пылало. Она слышала свои стоны.

— О Боже, Джон! О Боже!

Ее оргазм продолжался и продолжался. И продолжался.

Его прерывистое дыхание коснулось ее груди, закончившись резким бессловесным восклицанием; он глубоко вошел в нее и замер. Долгий, глубокий крик слетел с его губ, когда пришло полное удовлетворение.

С глухим стоном он рухнул на нее. Виктория обняла его плечи, слыша, как колотится ее сердце. О Боже! Опять это случилось, опять. Она знала с той первой ночи, когда они познакомились, что Рокет был куда более сведущ в этих вопросах, нежели она; и она бы солгала, если бы сказала, что не хотела воспользоваться этим преимуществом. Она не в состоянии была сопротивляться его неотразимому шарму.

Он испытывал искреннее замешательство из-за неспособности контролировать ситуацию и готов был заниматься с ней любовью в любой час дня и ночи. Постоянно доказывая ей свою силу, он хотел, чтобы она ощутила себя самой желанной женщиной на свете. И она чувствовала, как все больше и больше покоряется его чарам. Это была главная причина ее побега. Приняв правила, которых он придерживался, она вскоре поняла, что лучше уйти до того, как придется испытать боль расставания.

И что же теперь? Нельзя сказать, что она не боялась влюбиться в него снова, как боялась шесть лет назад. Такое вполне возможно. И сейчас она была даже в большей опасности, так как теперь гораздо лучше узнала его.

Губы Джона прижались к нежной коже на ее шее, и она скорее почувствовала, чем услышала, как он сказал:

— Ты окей?

Она понимала, что да, она «окей» и тому подобное. Она должна серьезно обдумать то, что произошло. Как так случилось, что она позволила себе очертя голову броситься в его объятия? Но ночь была и так полна событий, и прямо сейчас она уже не в состоянии ни о чем размышлять. Кроме того, изменить теперь ничего нельзя и жалеть о случившемся поздно. Поздно пенять на то, что следовало запереть клетку, когда птичка уже упорхнула. Сегодня они совершили важный шаг, но она слишком устала, чтобы как следует осмыслить, что это значит для них обоих.

Бог с ним. Она подумает об этом завтра. У нее еще будет на это целое утро.

Поэтому она сказала:

— Да, даже лучше! — и повернула голову, чтобы найти его губы.

Несколько мгновений она пребывала в любовной истоме, и единственная мысль, которой удалось пробиться сквозь ее затуманенное сознание: «Я выясню это… выясню непременно… Завтра».

Глава 16

Джон вернулся в номер Виктории около семи утра. Стараясь не шуметь, он подошел к постели. Тори еще спала. После нескольких бурных часов любви он хотел быть во всеоружии, если она вдруг захочет продолжения. И дело было не в нем, и уж никак не в его непомерном распутстве, просто он хотел этого. Можно сказать, был обязан.

Конечно, будучи женщиной определенного типа, она стала бы настаивать на ответном действии. И, черт, это казалось превосходной идеей, но им пришлось бы ограничиться оральным сексом. Он был достаточно опытен в таких делах, но что, если она захочет другого?

И тогда ломай голову, как быть, если такое произойдет. Тори, возможно, не самая искушенная женщина, с которой он имел дело, но она, как никакая другая, волновала его, лишая покоя. Ее энтузиазм просто ошеломлял Джона.