Седьмой уровень - Миюки Миябэ

— Все было не так гладко.

— Кто-то был против?

— Да ты же сам, Юдзи. Несмотря на протесты отца, ты поступил на работу в банк.

— Отцы и дети — извечная история! — вздохнул Саэгуса.

— Ты заявил, что не желаешь катиться по накатанным рельсам. После окончания городского университета сказал, что хочешь расширить свой кругозор и сам нашел себе работу. По роду службы тебя в любой момент могли перевести в какое-либо другое отделение, далеко от родных мест, поэтому отец был очень на тебя сердит.

Ох уж эта родительская опека! — усмехнулся Юдзи.

И вдруг впервые осознал, что этот Хидэмицу Огата — его отец, человек, навеки укорененный в его исчезнувшей памяти. Эта мысль пронзила его до боли.

Память возвращалась, ведя за собой вереницу отчетливых образов. Поговорил с отцом — разгорелась ссора — уехал из дома с намерением больше не возвращаться — свалил все свои вещи в картонные коробки, которые не вместились в нанятый для переезда фургон…

— Я уехал из дома, да? В то время, когда произошло убийство, я уже жил отдельно от родителей. Правильно?

Кокити нервно кивнул.

— Да, устроившись на службу в банк, ты поселился в общежитии для холостяков. Вспомнил?

— А что сейчас с моей работой?

— Ты ее бросил. — Кокити помрачнел. — Через месяц после убийства. Сказал, что тебе необходимо иметь свободное время.

— Свободное время?

— Да, ты настаивал, что должен самостоятельно расследовать убийство. Говорил, что уверен — Такаси Миямаэ не погиб и где-то скрывается.

Акиэ пораженно всплеснула руками.

Такаси Миямаэ — жив!

Труп не найден. Такую возможность нельзя исключить.

Эти глаза. Эти сжатые кулаки…

— Значит, за тем я и отправился в Токио.

— Нет, ты поехал не сразу. В середине января ты уволился из банка, вернулся в родительский дом в Сэндае и с головой погрузился в расследование. Случалось, куда-то уезжал и пропадал по нескольку дней. Со стороны ты казался одержимым.

Кокити опасливо взглянул на Юдзи — не находится ли он и сейчас в подобном состоянии. Руки его заметно дрожали.

— В сложившихся обстоятельствах все мы торопили тебя побыстрее покончить с формальностями и жениться на госпоже Акиэ. Но ты нас не слушал. Ты весь ушел в расследование, постоянно повторяя, что Такаси Миямаэ — жив и его где-то прячут. В это время госпожа Акиэ и ослепла.

Юдзи обернулся к Акиэ. Кокити, явно не одобрявший поведение Юдзи, возвысил голос:

— Госпожа Акиэ, разом лишившись отца и младшей сестры, и без того едва не сошла с ума от горя. В своем помешательстве она состязалась с вами. И ее организм не выдержал. По словам врача, известны случаи, когда человек внушает себе, что больше ничего не хочет видеть, и действительно слепнет. Это и произошло с госпожой Акиэ.

— Истерия, — сказал Саэгуса и, точно испугавшись, что его неправильно поймут, поспешно добавил: — Это медицинский термин.

Акиэ опустила глаза и сидела неподвижно, как статуя.

И все же его догадка подтвердилась. Акиэ относительно легко справлялась с трудностями, вызванными слепотой, так как уже имела несчастье испытать это. А вовсе не потому, что отличалась каким-то сверхъестественным мужеством.

— Но я вылечилась? — спросила Акиэ дрожащим голосом. — Или я слепой отправилась в Токио на поиски Юдзи?

— Вы вылечились, — ответил Кокити. Он постарался говорить бодрым голосом, как бы подчеркивая, что и сейчас все будет в порядке. — Вы, конечно, обращались к врачу, но думаю, самым главным стало то, что Юдзи, одумавшись, вернулся к вам.

— Значит, я закончил расследование! — воскликнул Юдзи.

Кокити кивнул, но на его лице по-прежнему было заметно осуждение.

— Глаза Акиэ стали видеть, — сказал он, — все шло к скорой свадьбе, вы уже обменялись подарками, и, казалось, оба успокоились. Это было в начале мая. Однако… Я как сейчас помню. Десятое мая. Ты, Юдзи, вдруг заявил, что едешь в Токио. Не знаю, что стало поводом. Госпожа Акиэ тогда тоже говорила, что ничего не знает. Как бы там ни было, твоими мыслями вновь завладело расследование убийства, и, бросив Акиэ, ты умчался в Токио.

Саэгуса почесал голову.

— Вопрос в том, почему он так поступил? Какое событие его подтолкнуло?

Кокити съежился.

— Прошу прощения. Но я, честное слово, ничего не знаю. Спрашивал, но все впустую. Юдзи заявил, что хочет самостоятельно во всем разобраться.

Юдзи едва не застонал от досады. Конечно, с одной стороны хорошо, что он из предосторожности так надежно все утаил, но теперь он забыл, где находится сам тайник.

Нет, не забыл. Его заставили забыть.

— Те, кто постарался стереть вашу память, — сказал Саэгуса, нахмурившись, — хотели, чтобы вы забыли нечто, известное только вам двоим.

Это единственное, что приходит в голову.

— Но кто это сделал? — прошептала Акиэ.

Юдзи почувствовал, что это не столько вопрос, сколько первая половина утверждения.

— Подсказка, думаю, есть, — медленно проговорил Саэгуса. — Если допустить, что Такаси Миямаэ жив, кому выгодно скрывать его существование и прятать?

В голове Юдзи пронеслась одна фраза. Фраза, встретившаяся ему в какой-то из газетных вырезок. Сейчас она прозвучала в его голове так отчетливо, как будто он слышал ее собственными ушами.

«Простите моего сына — он уже мертв. Если винить кого-либо, то только меня…»

— Узнав, что ты, — Саэгуса показал пальцем на Юдзи, — догадался о существовании Такаси и отправился на его поиски, тебя постарались нейтрализовать, прибегнув к решительным средствам.

— Но разве это возможно — отнять память у живого человека? — жалобно воскликнул Кокити.

Саэгуса, глядя в раскрытую дверь на маленький садик во дворе, кивнул.

— Не слишком красивое выражение… — Он окинул их взглядом. — Слышали когда-нибудь о том, как «промывают мозги»?

Не дождавшись ответа, он продолжал:

— Я имею в виду электрошок. С давних времен его активно используют для лечения шизофрении и алкоголизма. Сейчас его эффективность как медицинского средства ставится под сомнение, но до сих пор есть клиники, в которых воздействие электрошока применяют к пациентам в качестве своего рода дисциплинарного наказания. Разумеется, таких клиник мало. Крайне мало. Но они существуют. Во главе этих клиник стоят безнравственные люди, одержимые жаждой наживы, которых ни на грош не заботит излечение больных.

…Футада из Клиники Сакаки сказала: «Если больной страдает алкоголизмом, мы можем порекомендовать вам другую клинику. Но доктор Сакаки, кажется, не любит посылать туда пациентов…»

— Важно вот что, — продолжал Саэгуса, — у тех, кого подвергают электрошоку, слабеет память. Я знал больных, которые из-за частого воздействия электрошока не могли вспомнить, что с ними было пару лет назад.

Клиника Катадо — одна из крупнейших в Японии, специализирующихся на психических заболеваниях. Число стационарных пациентов составляет восемьсот человек. Охотно принимают больных с тяжелой формой алкоголизма, от которых отказались другие клиники…

— Существует лишь один человек, у которого был мотив лишить вас памяти и располагающий соответствующими возможностями.

Юдзи понял, о ком говорит Саэгуса. Взглянув на номер на руке, он сказал:

— И этот человек — Такэдзо Мурасита.

30

Итак, главное направление определилось.

Все линии ведут к трагедии в «Счастливом приюте». К Такаси Миямаэ и его отчиму Такэдзо Мурасите, каявшемуся перед телевизионными камерами за злодеяния своего пасынка.

Такэдзо Мурасита был земляком убитых в «Счастливом приюте» Хидэмицу Огаты и Кадзуо Миёси. Их встреча в Катадо, учитывая последствия, была несчастливой случайностью.

Необходимо прояснить все до мельчайших подробностей. Восстановить утраченное.

— Кокити, откуда вы родом? Когда вы познакомились с моим отцом и господином Миёси? Что вам известно о Такэдзо Мурасите?

Кокити удрученно опустил плечи. Каждый раз вновь убеждаясь, что Юдзи ничего не помнит, он впадал в уныние.

— Я родился и вырос здесь, в Сэндае. Мне было двадцать лет, когда ваш батюшка изволил взять меня к себе на работу. Поэтому о Такэдзо Мурасите я впервые услышал в связи с покупкой дачи «Счастливый приют»… Что касается господина Миёси, я знаю, что он и ваш батюшка с детства были неразлучными друзьями. По жизни они пошли разными путями, но характером были очень похожи.

Акиэ повернулась лицом к Кокити. Кокити, заметив это, вытер пот вокруг глаз.

— Я испытывал огромное почтение к господину Миёси… — продолжал он. — Преподавая в колледже, он не бросал научной работы… Рано овдовел, но не стал вновь жениться и посвятил себя воспитанию дочерей — Акиэ и Юкиэ.

Он поперхнулся и громко откашлялся.