На вулканах - Гарун Тазиев

На рубеже I и II вв. до н. э. некий поэт, чье имя до нас не дошло, сочинил поэму "Этна", в которой излагаются основы вулканологии в том виде, в каком их представляли себе древние римляне.

Три основополагающих стихии планеты - вода, земля и воздух (любопытно что в отличие от теории Эмпедокла огонь здесь отсутствует) - составляют отличные друг от друга "элементы". Когда создавалась всем нам знакомая почва элементы перепутались между собой как камешки в куче. Поскольку элементы имели неодинаковую форму и размеры между ними остались пустоты, образующие сложную систему каналов, трещин и пещер, систему, во многих местах сообщающуюся с поверхностью. В эти отверстия устремляются мощнейшие потоки воздуха. В подземных лабиринтах свирепствуют невероятной силы ветры, вызванные притоком воздуха и падающей с неба дождевой воды.

"Так в глубинах Земли, в местах, недоступных человеку образуются фантастические бури. Ветрам тесно, ветры рвутся наружу. Так происходят землетрясения, подземные взрывы и вулканические извержения, которыми так богата Этна. Стоит ветрам вырваться из глубин на волю, как они успокаиваются. Им привольно, они утихают, обретают покой и становятся не отличимы от окружающего воздуха".

Почему вулканические явления наблюдаются именно на Этне? Потому, говорит наш автор, что Этна - высокая гора и на ней резко противопоставлены мягкий морской климат равнин и холода ветровых высот. На склонах горы давление воздуха растет и поэтому воздух легче проникает в многочисленные расщелины и отверстия, которых в этой местности больше чем где бы то ни было еще.

Но откуда берется огонь извержений? Любопытно что излагая свои соображения о сотворении Земли, наш неизвестный автор ни словом не обмолвился об огне. Впервые он упоминает о нем в следующем контексте. Достаточно чтобы крохотная частичка внутри Этны воспламенилась, как тут же ветры раздувают подземный пожар, который начинает гулять по всем внутренним ходам, пустотам и пещерам. И стоит ему отыскать или самому пробить себе проход наружу, будь то на вершине горы или на ее боковом склоне, как огонь вместе с ветром вырывается из недр на поверхность. Когда же ветры смешавшись с наружным воздухом утихают, стихает и огонь и вещество, которое они извергли из глубин, падает на землю.

То, что огонь на Этне распространяется столь сильно, продолжает ученый латинский поэт, объясняется составом местной почвы. Она здесь богата веществом легковоспламеняемым, жирным, полужидким а то и просто жидким, возгорающимся от одной искорки: это сера, та самая сера которая так часто выходит на поверхность. Есть здесь и другая порода, которую наш автор именует "жерновым камнем" и которая обладает свойствами возгораться, долго гореть, гаснуть и вновь загораться, вплоть до полного выгорания ее горючих составных частей, после чего от нее остается как бы легчайшая оболочка, пронизанная порами рассыпающаяся в пыль и порождающая пепловые дожди на склонах Этны, Речь идет о пемзе.

Так получили объяснение состав почвы и пород, из которых сложена гора, а также механизм действия подземных воздушных потоков. Это объяснение рассеяло завесу тайны над вулканическими извержениями. Обладая знанием причин и закономерностей человек уже не должен был ужасаться и дрожать: ведь то были явления, вызванные природными силами, а не чем-то неизвестным и оттого пугающим.

Подход латинского поэта был для своего времени удивительно рациональным и, по правде говоря, гораздо более научным, нежели поэтическим. Под конец он приводил старинное сказание - легенду о благочестивых и любящих братьях. Легенда несла в себе воспитательный заряд, ибо любое научное рассуждение должно было в то время оканчиваться моралью:

"Однажды разверзлись этнейские пещеры, воспламенилась великая гора, выплеснулись ее пылающие бездны, и потоки огненной лавы понеслись по широким склонам, заливая все. Молнии разгневанного Юпитера бороздили эфир, вихри темных туч закрыли светлое небо. Все горело - и луга, и леса, и холмы, и тучные нивы, и даже люди. Огонь пожирал все на своем пути. Селения загорались одно за другим.

Каждый спасал свое добро, сколько хватало сил и присутствия духа. Один стонал под неподъемным грузом золота, другой сгребал в кучу оружие и, безумный нагромождал его на собственные плечи, тот еле тащился со всеми своими поэмами, а иной шагал налегке, ибо ему нечего было спасать: то был бедняк. Всякий хватал что было самого ценного, и бросался наутек. Огонь пожирал отставших; он набрасывался на скупых, думавших, что им уже удалось спастись, и сжигал их вместе с их сокровищами; он поглощал все и вся, он плясал; пламя пожаров не щадило никого; но пощадило оно благочестивых братьев.

Двое благородных юношей - Амфином и брат его Анафий - храбро исполняли свой долг, не страшась огня, охватившего уже соседние дома как вдруг заметили на пороге своих престарелых родителей, дряхлых и немощных, придавленных годами. Не стало для них иного богатства иного добра, нежели отец их и мать; нечего им стало спасать, кроме них. Подняли они свой бесценный груз и ступили прямо в пламя. И, о чудо, языки пламени устыдились жечь исполняющих сыновний долг и пощадили их куда ни ступят они ногой, огонь отступает. О счастливый день! Счастлива земля щадимая! О благочестие!

Справа и слева гудит пожар, он повсюду; но смело идут братья в огонь, неся каждый свою дорогую ношу! И утихает, унимается кругом злоревущее пламя.

Невредимы выбрались они из огня и спасли своих родителей. Поэты с тех пор воздавали им хвалу и славили их. В царстве Плутона им было отведено почетное место: столь добродетельные юноши не знали низкой судьбы, им был уготован беспечальный покой и все блага, коими награждаются истинно благочестивые".

И поныне два холма-близнеца, давно потухшие вулканические конусы, напоминают своим названием - Фрателли Пии - о подвиге двух благочестивых братьев.

О каком именно извержении здесь рассказывается? Катастрофических извержений, оставшихся в памяти людей, было немало в 141, 135, 122, 49, 44 и, наконец, в 36 гг. до н. э., причем последнее полностью разрушило город Катанию и добралось до самого берега моря. Затем, как бы в ознаменование наступления новой эры, Этна затихла, и вплоть до VI в н. э. было отмечено лишь два крупных извержения - в 252 и в 420 гг.

В своей недавно опубликованной весьма глубокой работе* американцы Р. Б. Стазерс и М. Р. Рэмпино перечисляют даты крупнейших известных извержений Этны: в 696-693 гг. до н. э. фронт лав вплотную подошел к Катании, в 479-475 гг. до н. э. лава достигла моря, в 425 и 396 г. до н. э. лава вновь дошла до береговой линии на северо-востоке от Катании, во время извержений 135-го и 126-го и 122-121 гг. до н. э. лава опять влилась в Ионическое море, а пепел засыпал часть Катании, и наконец, извержение 252 г. н. э. Авторы отмечают также колоссальное извержение, имевшее место в районе Средиземноморья в 44 г. н. э., однако произошло ли оно на Этне, сказать затрудняются. Если это была все-таки Этна, то речь может идти, очевидно, о последнем из серии извержений, происходивших с интервалами в целые тысячелетия, в результате которых разрушились одна за другой горы-предшественники нашей Монджибелло и образовалась широкая долина Валле-дель-Бове.

* R. B. Stothers, M. R. Rampino. Volcanic eruptions in the Mediterranean before A.D. 630. Journal of Geophysical Research, 88, Nb. B8 (10.8.83), pp. 6357-6371.

Глава восьмая,

в которой Флоранс Тристрам рассказывает, сколь мало нам известно об Этне времен средневековья, а также о том, что мы знаем о грандиозном извержении 1669 г.

В средние века люди как-то позабыли, что до них существовали блестящие цивилизации. Полюсы экономической, политической, духовной жизни переместились к равнинам севера Европы, во Фландрию, в Иль-де-Франс, в долину Рейна... Далеко, очень далеко от Сицилии. Даже Венеция. Генуя, Флоренция - в те времена это было очень-очень далеко.

В отличие от древних авторов, рассказывавших об извержениях и излагавших предания об Этне, ученые и сочинитети этого времени Этной не интересовались. Разве что заново переписывали все те же древние тексты, и то изредка.

Средневековых ученых и поэтов Этна оставляла глубоко равнодушными. Ни один из них ни разу ее не видел. Многие и не знали о ее существовании: ни в одной рукописи той эпохи не попадается даже упоминания о сицилийском вулкане. Что касается жителей Катании и побережья, то у них были дела поважнее популяризации огнедышащей горы: им приходилось думать о том, как выжить в войнах между сицилийскими аристократами и как уберечься от набегов иноземцев.

Всякий след классической культуры - как греческой, так и римской стерся в этих краях. Только кое-кто из монахов с грехом пополам мог разобраться в древних строках, переписывая их в своем монастыре. Поэтому средневековье ничего не прибавило к нашим знаниям об Этне, ничем не пополнило сокровищницу старинных легенд. Никто не стремился по-новому объяснить удивительные вещи, творившиеся на вулкане. С трудом можно теперь отыскать даты наиболее крупных извержений. Известно, например, что одно такое извержение произошло в 1069 г.