Развод. Я все еще люблю - Евгения Вечер

слышен плач ребенка. — Не успела…

— Наденька, держись, родная! У меня сегодня дела до вечера, но обещаю вернуться с готовым ужином. Закажу нам чего-нибудь.

— Я пошла, Дим. Таня плачет.

Три гудка.

Иногда мне жалко жену. Она одна на себе тянет. Я помогаю, конечно, но мои труды — капля в море.

Провожу в кафе около трех часов. Уже даже официанты начинают на меня подозрительно коситься.

И по первому сигналу Юры срываюсь.

Родила.

Девочку.

А врала, что будет сын.

Алина настолько погрязла во лжи, что у меня просто не осталось сил ей сочувствовать.

Иду по коридору вслед за главврачом, предвкушая разговор с Алиной.

— Вот он, — щебечет медсестра, и две девицы смущенно меня осматривают. — У него в августе жена двойню родила. А сегодня он тут с любовницей.

— Вот козлина, — возмущенно отзывается молоденькая девочка в белом халате.

— А жена у него очень даже ничего. Только он все равно изменяет…

Пропускаю информацию мимо ушей. Сейчас не до медсестричек распускающих слухи.

Главврач указывает мне на дверь в палату, я набираю в легкие побольше воздуха и вхожу.

— Дмитрий Романович? — Алина шокировано моргает. — Вы что тут делаете?

— Пришел на сына посмотреть.

— Кто вас пустил? Это роддом, а не проходной двор!

— Сына показывай, — измеряю девчонку грозным взглядом.

— Дмитрий Романович… — мямлит, опустив глаза в пол.

А я смотрю на малышку, сморщенную и смешную. Она не спит. Хлопает узкими глазами, закутанная в пеленку.

Большая. Наши с Надей детки сейчас такие же, как эта новорожденная девочка.

— Я родила дочь, — наконец сознается Лебедева. — Но это же не повод отказываться от своих слов, да?

На моем лице вспыхивает кровожадная улыбка. Я предсказываю, что Алина скажет дальше.

— Это же ваша дочка! Вы же не оставите ее без алиментов и квартиры?

— Алин, я буду делать повторный тест на отцовство.

— Что? — садится на кровать и потеряно смотрит на меня. — Зачем?

— Затем, что я не кончал в тот день.

— Но…

— Без "но", Алина. Думала, меня так легко обмануть?

— Но вы же говорили… Вы… Я…

— Это не мой ребенок, да?

— Ваш! — вскрикивает. — Это наша с вами доченька!

Алина решила врать до последнего. Будет строить из себя невинную жертву и умываться горькими слезами.

Только это ей уже не поможет.

У нее был шанс отделаться от меня, когда я ее уволил. Мы могли бы больше никогда не встретиться. Каждый из нас жил бы своей жизнью.

Но Лебедева решила, что может крутить мной, как ей вздумается.

И такое я не могу спустить с рук.

— Это ваш ребенок! Мы уже делали экспертизу! Она ваша! Ваша!

— Ну чего ты так разволновалась, раз она моя?

— Не понимаю, зачем опять проверять? Это же стресс для детского организма!

— Алин, хватит. Я устал от тебя. Смертельно устал!

— Дмитрий Романович… она ваша! Это ваша дочь! — повторяет обезумевшим голосом.

— Давай без нервов, ладно? Если моя, то тест это покажет.

Лебедева заливается рыданиями, а вслед за ней начинает орать младенец.

Вот кого реально жалко в этой ситуации, так это беззащитного ребенка. Бедная девочка…

Но я уже все продумал.

Новорожденная без присмотра не останется.

58. Жалко ребенка

— Надя, мы идем к тебе! — кричит Зоя в телефоне.

— Что случилось? — кормлю Танечку из бутылочки, а сытый Сережка кряхтит в своей кроватке.

— Только не нервничай, — дрожащим голосом говорит Зойка.

Рядом с ней бубнит Костя:

— Не говори! Подожди!

— Зоя, что происходит?

— Надь… мы… мы скоро будем. Не переживай!

И я начинаю жутко нервничать, хоть и догадываюсь, в чем дело.

Алина родила. И мой муж сейчас с ней. Это его дела до самого вечера.

— Надюша! — подруга залетает в дом шумно, я в этот момент пеленаю Сережку.

Танечка только начинает засыпать.

— Тшшш! — шиплю.

Все шорохи в прихожей стихают. Вижу мельком, как Костя прикрывает дверь в спальню.

— Тихонько, дорогой. Пусть Надя детей укладывает, — шепчет Зоя.

А я выдыхаю и кладу сына в кроватку. Включаю тихую колыбельную песенку и настраиваю видео-няню.

Когда дети засыпают, выхожу из спальни. Зоя и Костя расположились в кухне-гостиной на зеленом диванчике и ждут меня. Зоя взволнованно перебирает в пальцах подол длинной юбки, а Костя растирает переносицу худыми пальцами.

— Надь… Алина рожает! Твой Дима сейчас там. С ней! — подружка говорит тихо, но очень эмоционально.

Выдыхаю раскаленный воздух и сажусь за обеденный стол. Он ближе всего ко мне. Чувствую, что могу упасть в любой момент. Ноги совсем меня не держат, словно в них вату набили.

— Так нужно, Надежда Михална! Вы не накручивайте себя только! — Грач пронзительно смотрит мне в глаза.

— Я так и подумала.

— Не переживай. Дима тебя любит, он… Кость, а зачем он поехал в роддом к Алине? — Зоя хмурится и смотрит на своего мужа.

— Так нужно.

— Я так нервничаю! — моя подруга глаза закрывает и вздыхает.

Я тоже.

Тест на отцовство был положительным, Алина у него работала до самого декрета. И если все, что Дима говорил мне, сейчас окажется ложью, я просто сойду с ума.

Я верила ему.

Потому что простила. И он доказывал, что я и дети — на первом месте. Поступками своими доказывал!

Дима постоянно рядом. Работа — дом. Ни шагу в сторону.

Он поклялся, что больше не предаст. И я снова его жена. Мать его детей.

Но на сердце так тяжело. Мой муж сейчас не со мной, а с Алиной. С той, которую однажды поставил выше меня. И с ее ребенком.

В прихожей вновь раздается шум. Я бросаю взгляд на часы — девять вечера.

Дима медленно входит на кухню.

— А вы что тут делаете? — останавливает тяжелый взгляд на Косте.

— Простите, я проболтался. Зоя весь мозг вынесла из-за моего раннего возвращения домой. И я выпалил, что Алина рожает.

— Родила? — дрожащим голосом спрашиваю я, на мужа не смотрю.

— Родила. Девочку.

— Как назвали?

— Надь, я не спрашивал.

— Что ты делал в роддоме? — все же оборачиваюсь, чтобы в его глаза посмотреть.

— Тест на отцовство, — отвечает сухо. — Все же хотят доказательств, что ребенок не мой.

— Ого, — вздрагивает Зоя. — А это продуманный шаг. Уважаю!

— Завтра будет готов результат. А сейчас… давайте поужинаем вместе? Я пиццу привез.

Рогов быстро выкладывает на стол еду. Тут и семга для меня, и огромный сет роллов, и какой-то японский суп с креветками. И пицца. Две коробки. Огромные.

Дима как будто чувствовал, что у нас гости.

— Ты ребенка видел? — шепчу почти беззвучно.

Голос парализовало страхом.

— Видел, Надь.

— Ну и… как? На