Стробоскоп Панова - Юрий Шиляев

какие тонкости! Можно подумать, я никогда не видела голого мужчину. Или, думаешь, в сопряжённом пространстве у мужиков что-то по-другому устроено?

Айвен только покачал головой. «Она непоправимо испорчена!» — с улыбкой подумал он, быстро натягивая синий комбинезон из шелковистой ткани.

— Я готов.

— Готов, готов, чучелка, — насмешливо пропела Джипси, и тут же серьёзно добавила:

— Нам необходимо на поверхность. Окажемся там — переместиться будет делом секунды.Нужно успеть до начала Великого Эксперимента. У нас в запасе 30 минут. Идти придётся через Паноптикум.

— Немного задержимся, — возразил Айвен. — Мне интересно увидеть, чем закончится Великий Эксперимент.

— Глупыш, Великий Эксперимент закончится великим «Пуф-ф-ф»! И всё, больше ничего не будет. Наш мир схлопнется, и хорошо, еслине утянет за собой ещё несколько соседних прицепом.

— Что-то ведь останется? И почему ты решила, что Великий Эксперимент провалится?

— Что остаётся от ряби на поверхности воды? Ровная поверхность. А где же сама рябь? Её нет. Нет, и в том виде больше не будет. Но поверхность останется и рябь останется. Да только узор другой.

— Причём здесь Мировое Равновесие?

— Ба! Сколько вопросов стоя на месте! — Она сунула руки в карманы синего комбинезона с эмблемой на груди, изображающей змею, ухватившую свой хвост. «Уроборос» — подумал баронет. Перед глазами возникло лицо ухмыляющегося Джорджа Симпсона. Рамакришна Дас будто издевался над ним: «Ну что я тебе говорил, достопочтенный Айвен Джошуа Чемберс? А ты не верил, не верил! Я ведь предупреждал, много раз предупреждал, что змея, пожирающая себя с другого конца — это сущность твоей кармы. Хочешь, расскажу, что это означает?»... Тогда он не стал слушать, но новое знание быстренько подсказало: «Яйцо мира». Ну да, Джипси говорила, в чём суть проекта...

— Ау!.. Ты здесь?! — Айвен вздрогнул и сфокусировал взгляд на Джипси. Она тряхнула копной смоляных кудрей, нахмурилась. — Чёртов Менгэ! Айвен, дружок, приходи в себя скорее. Нам бежать надо. Уясни — бежать, драпать со всех ног, линять отсюда. Понял? — баронет кивнул. — Тогда вперед! Отсюда через Паноптикум рукой подать до пятнадцатого выхода. А там сможем подняться на поверхность.

Перед внутренним взором Айвена возникла картинка — подвальный уровень минус пять, сама лаборатория или, как её ещё называют,"Паноптикум«, в преддверии которого они находились, занимал сразу три уровня: минус пять, минус четыре и минус три; затем, в самом конце, была обозначена косая черта с красным транспарантом «Экстренный выход (выход № 15)».

— Всё проверяешь, всё сверяешься? Я тебя не обманываю. Да и зачем?

— Что ты сделала с моей головой?

— А что, скажи пожалуйста, я с ней могла сделать? Только что не дала спалить тебе мозги, и всё. Так за это не мне спасибо надо говорить, а маме с папой. Родили тебя с очень «прочной конституцией», как любит выражаться этот садист Менгэ. Просто я добавила кое-какое знание в твою тупую башку, а ведь она у тебя с детства тупая, не правда ли, дурачок-чок-чок? — Джипси слабо улыбнулась и потянула Айвена к неприметной дверце в левом углу.

Нахмурившись, пообещала:

— По пути всё объясню, — и тут же грустно усмехнулась:

— Если успею.

Она устремилась вперёд, и Айвен сначала пошел за ней, а затем побежал, старясь не отстать, но даже в такой спешке не мог не залюбоваться грациозной походкой Джипси.

— Так, барон чёртов, слушай внимательно. Пока идём, я попытаюсь тебе рассказать, что смогу. Остальное втиснула в твою память, тоже, сколько смогла. Не нашла другого выхода: нужно было перехватить каналы связи у Большого Мозга и постараться помочь тебе остановить его атаку.

— И что там у меня в голове? Какую мину ты мне подсунула?

— Информационную, чтоб тебя! Чего боишься? По твоему я должна была дать тебе сдохнуть там, на столе Менгэ? И повторяюсь, Айвен, я лишь помогла тебе, а мозги Большому мозгу — прости за каламбур — ты уж выжег сам. Я обрадовалась, думала, эксперимент отменят, так ведь нет! Сол приказал подключить новую линию — БМ-2. А в голове у тебя теперь никогда порядка не будет.

— Спасибо, обрадовала, — задыхаясь от быстрого бега, буркнул Айвен.

— Ладно, не трусь, жить с этой миной можно. Её нельзя обнаружить даже нашим нейропроектором, а с вашей техникой и подавно невозможно. Вы идёте своим путем. Хуже он нашего, или лучше — не мне судить. Но он другой и, заруби себе на носу, тупица, применение нового знания непоправимо искривит путь твоего мира.

— Но как? Как тебе это удалось? Где твоё оборудование?В твоей лаборатории?

— Дурачок, самый лучший прибор для исследования и изменения реальности — человек. Приборы, оборудование — это всё костыли для паралитика. А когда человек сам преодолеет свой паралич — костыли не нужны. Их можно поставить в уголок, сломать, сжечь — как например, ты сжёг половину вычислительной техники в Институте.

Коридор кончился. Джипси толкнула дверь с изображением черепной коробки, пронзённой молнией, и беглецы попали в гигантское помещение, в три яруса заполненное прозрачными кубами, в каждом что-то копошилось, менялось, непрерывно двигалось и суетилось.

— Здесь силовые поля вместо пола, последнее достижение нашей науки и техники. Так, ступай на воздух, не бойся, не бойся — он выдержит.

— Да что ты всё не бойся, не бойся! Я ничего не боюсь!

— Узнаю старого знакомого Айвена... Ничего не боюсь! А как же чудовища и монстры? — весело рассмеялась Джипси, на миг превратившись в девчонку, когда-то встреченную маленьким мальчиком в заколдованном лесу. — Дурачок-чок-чок, — она протянула руку, взъерошила ему волосы и замерла под тяжёлым, жаждущим взглядом Айвена.

— Я люблю тебя... — Эти слова готовы были сорваться с языка баронета, но он промолчал на мгновенье дольше, и Джипси легкоразорвала невидимые узы. Махнув рукой, она жёстко скомандовала:

— Вперёд!

Глава 17

— И ты не сказал ей? — Возмутилась Кэтрин, прижав ладошки к горящим щекам. — Упустил момент, подозреваю, что единственный, когда это можно было сделать? Дедушка... ну как ты мог?.. — простонала она. — Я так хотела, чтобы у вас с ней был хотя бы один поцелуй!

— Во-первых, она всегда легко читала мои мысли, так что, можешь считать, что я ей сказал. И во-вторых: с чего ты решила, Кэти, что я её так и не поцеловал?

— Будто я не знаю своего деда?! Тебе же