Однажды я стала женой проклятого герцога: Змеиный Король - Вероника Десмонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О да, я не могла сказать, кто является большим монстром — Тримера либо же моя семья. И я точно не испытывала к ним никакой жалости.
— Приговор им должен вынести суд. А не вы, Киллиан. Вы лишь можете убедиться, что все пройдет честно и по закону.
Я уверена, что Ванесса с ее белокурым дочерью ангелом захотят откупиться. И скорее всего у них получится, если в это дело не вмешается кто-то более могущественный. Кронпринц Себастьян Кайдзен, к примеру.
— Честно? — усмехнулся Киллиан. На его лице появилось что-то подобие улыбки. — Душа моя, ты слишком наивна.
— Может быть, — не стала отрицать я. — Но я не позволю вам стать чудовищем из-за таких, как они.
Киллиан никогда не станет чудовищем и будущим Безумным Королем. Никогда.
— Вы мне обещаете?
Киллиан ответил нечитаемым взглядом.
— В отличие от тебя я очень хорошо разбираюсь в людях, Ария. Они не отступятся. Они будут мстить. А я не собираюсь тебя терять.
Я удивленно вскинула брови.
— Вы меня не потеряете.
Его рука погладила меня по спине, плавно поднялась на шею, нащупала пульс.
— И все же тебя тревожат мои слова, — тихо сказал Киллиан. — Ты боишься. Тебя выдает твое сердце.
Это не вопрос.
Я опять перевела взгляд окно, в котором уже ярко светило зимнее солнце. Встревожило ли это меня? Да. Думаю, такое кого угодно выбило бы из колеи. То, что Киллиан был способен на такую жестокость, шокировало и лишало дара речи. Это не было чем-то неожиданным, я понимала, каким человеком… магом тот является. Но одно дело понимать, и совершенно другое — принимать.
Я могла сказать ему, что не боюсь, что меня это не волнует. Но вместо этого я сказала правду:
— Да, — и совсем тихо: — Пожалуйста, не заставляйте меня испытывать это чувство.
— Ария, я совершал поступки, которые тяжело не назвать непростительными. Я делал такое, что тебе и не снилось в самых страшных кошмарах… — его рука продолжала гладить мою спину, теперь мне было так холодно, что практически стучали зубы. — Но во всем мире я единственный, кого ты — только ты — никогда не должна бояться.
Белесые глаза кронпринца Себастьяна Киллиана Кайдзена встретились с моими, и по моей спине пробежала дрожь.
— Я пришлю тебе подарок.
На меня стремительно накатывала тошнота, но я держалась.
Держалась, пока Киллиан еще с час меня обнимал и мучительно медленно целовал. Держалась, когда он переложил меня на кровать и приказал служанкам принести мне завтрак, не забыв упомянуть про мой любимый зеленый чай. Держалась, когда Киллиан попрощался и исчез, поцеловав в лоб напоследок.
А потом держаться больше не было сил: я рванула в ванную комнату и опустошила все содержание своего и так пустого желудка.
Жжение в груди так и не прекращалось. И, сидя на полу в ванной, я вдруг вспомнила один интересный факт про Elytrigia Repens.
Пырей ползучий (Elytrigia Repens, его устаревшее научное название буквально переводится как «огонь полей» — за огромную скорость распространения), который благодаря остроконечной почке на верхушке корневища прекрасно разрастался на любой почве. Даже самой тяжелой.
В тот день мои сомнения подобно сорняку… подобно Elytrigia Repens начали стремительно разрастаться…
Глава 25 — Мы любим сказки, но не верим в них
“Не бывает сказок, где нет старого доброго злодея.”
Джеймс Мориарти. Шерлок.
Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то что Анита с Энни пытались споить меня горячим шоколадом во время прогулки, я никогда еще не встречала канун рождественских праздников в столь скверном расположении духа.
Меня расстраивало не только возможное пугающее будущее. Я постоянно думала о последнем разговоре с Киллианом: перейдет ли тот черту, не ошибаюсь ли я, почему я так… не уверена.
А сверкающее роскошное кольцо едва ли не разрывало на части от внутренних противоречий. Всего пару дней — но таких восхитительных — я позволила себе верить, что отныне я буду счастлива с человеком, которого люблю и который любит меня… мне еще не довелось испытать чувство прекраснее этого. Но думая о столь жестоких словах, я чуть ли не впадала в отчаянье.
И больше всего меня пугала не его жестокость.
Вовсе не она.
Меня пугало то, что я не осмелилась бы озвучить даже в своих мыслях… А что если?.. Наверное, это и называется предательством.
— Госпожа Ария, что вы делаете?
Черноволосая Анита недоуменно смотрела на меня снизу вверх.
— Пытаюсь посмотреть на ситуацию под другим углом, — ответила я совершенно серьезно, также серьезно стоя на столе в окружении множества разложенных книг.
— Я полагала, что у этого выражения несколько другой смысл, — хмыкнула та.
— Прекращай издеваться и залезай ко мне.
Я подала девушке руку. Анита приняла ее, хмыкнув уже дважды, и с тяжелым вздохом забралась на стол. Мест для двоих тут едва хватало, но в тесноте да не в обиде, правда же?
— Вы должны присутствовать на ужине вечером.
В поместье вернулся эрцгерцог Тернер — это означало, что теперь нам вновь следует придерживаться формальностей.
— Я помню, — ответила я слегка поморщившись. — Посмотри вниз, на книги.
Ужин с дорогим отцом едва ли не отравлял жизнь также, как неумолимо приближавшийся Рождественский Бал, до начала которого мне было необходимо разобраться со множеством вещей. Разобраться со своими чувствами, к примеру…
— Что я должна там увидеть? — пробурчала девушка. — Это же детские сказки.
— Видишь сказку о Серебряном Драконе? — я совершенно неприлично ткнула пальцем на разворот книги, где невероятно красочно изображался поверженный рыцарь. — В чем ее суть?
Наверняка Анита считала меня сумасшедшей — пусть так. Лучше слыть безумной, чем глупой.
— Рыцарь не послушал предсказаний серебряной принцессы и отважился сразиться с драконом, а тот его убил. Это довольно грустная сказка, госпожа.
— Но почему сказка называется Серебряный Дракон? Разве серебрянной не была принцесса?
Анита повернулась ко мне и удивленно вскинула брови.
— Вам что не читали эту сказку?
Я отрицательно помотала головой.
— Но Серебряная Принцесса и была Серебряным Драконом. Она превращалась в чудовище в ночи и убила рыцаря, находясь в обличье зверя.
Забавная сказка… Вот только…
— Предсказание… пророчество, — забормотала я, нахмурившись. — Разве у столь сильного проклятья не должно быть пророчества?
— О чем вы, госпожа?
— Не важно, забудь, — отмахнулась я, спрыгивая со стола на мягкий
