Манифик - Тимур Александрович Темников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дрозд покривилась такой скабрезности.
– А интернат этот далеко на просторах России, где-то под Челябинском, человека туда сразу после крайней отсидки этапировали.
– Не крайней, а последней, – поправила Дрозд. – Вы, Александр, не летчик, чтобы такими прилагательными бросаться, это им можно. – А у нашего-то героя откуда такой паспорт?
– А бог его знает, – подытожил Семен.
Виталина ответила, что если он и знает, то им точно не расскажет, а вот они с заданием справились наполовину.
– И с какой стати вы такие возбужденные? – нахмурилась она. – Говорите наперебой, ведете себя как школота на переменах. Это даже не мужланство, это ребячество.
Оба откашлялись. Семен спросил, знает ли Виталина Аркадьевна о такой даме, как Аврора, чьей рекламой увешан весь город. Дрозд слегка напряглась. Как-то много стало этой девушки в ее жизни за последнее время.
– Короче, она там какие-то то ли шоу, то ли мотивационные тренинги, что ли, проводила, народ разное говорит, – продолжал Семен в то время, как его напарник с нетерпением на лице словно снова ожидал услышать уже известную историю.
Дрозд пояснила, что новости читает и что тоже в курсе событий.
– Нет, не в курсе, Виталина Аркадьевна, – вмешался Шура. – Нам тут сорока на хвосте принесла, что это она своего мужа обэповцам сдала. В смысле, всю компанию.
Следователь не стала себя обманывать и признала неожиданность такого факта.
– Вот баба дура, а? – то ли спросил, то ли опрометчиво пошутил Александр.
Дрозд слегка поперхнулась. Шура, видимо осознав нелепость поведения, попытался открыть рот в свое оправдание, но следователь указала ему на рабочий стол и спросила, как поживает программа по распознаванию лиц.
Лейтенант виновато обошел вокруг стола и посмотрел в экран.
– Да вот, как на ладони, – сказал он довольно.
Следователь неспешно сняла и протерла очки, потом, аккуратно заложив за уши дужки, медленно подошла к компьютеру. Она тут же вспомнила человека на экране. Вспомнила, где его видела и при каких обстоятельствах. Тогда, стоя в очереди на шоу Авроры, она видела его, еще двух телохранителей и тщедушного паренька. Теперь у них есть лицо убийцы. Осталось выяснить, кто он.
Глава 15
Теперь Исаю нужно было уходить. Он знал, что однажды наступит такое время, когда ему придется скрываться. Знал, что он больше не сможет пользоваться карточками, привычными автомобилями, светиться под камерами, как прежде. На этот случай по городу у него была пара схронов с тем, что можно было надеть и остаться неприметным, там же в коробках лежала наличка в тысячных купюрах (Исай считал, что больший номинал будет привлекать внимание), конечно же, запасы еды, чтобы не мелькать на камерах в супермаркетах и магазинах шаговой доступности. Он понимал, что не сможет вечно отграничивать зло от добра и оставаться безнаказанным в этом мире. Рано или поздно зло всегда побеждает, потому что если победу доверить добру, то оно в своем стремлении повсеместно установить собственный порядок станет устраивать крестовые походы во имя любви.
Исай чувствовал, что его мысли путаются и теряют стройность, иногда они заводят его в тупик. Он сваливал это обстоятельство на то, что был многомерен и в такие моменты проявлялась та часть его личности, которая была заполнена учением Дао. Он вспомнил строки раскрывшейся книги Лао-цзы, когда просматривал их на полке в офисе и нашел книгу не в том месте, где она должна была стоять: «Под небом все люди знают, что красивое есть красивое, но оно безобразное. Точно так же все знают, что добро есть добро. Но оно только зло».
И все же, если провести границу, то зло казалось Исаю честнее в плане взаимоотношений с человеком.
Он же на самом деле не превозносил ни первое, ни второе. Не причислял себя ни к злым, ни к добрым. Тот путь, по которому он, словно мессия, вел людей, располагался в направлении счастья. Это явление возвышалось и над добром, и над злом. Оно было иным измерением, существование которого не зависело ни от греховности, ни от праведности. Но часто борьба одного с другим загораживала этот путь, забрасывала его мирской суетой, тленом, пеплом. Человечество выдумывало для себя страдания, считая, что через них придет к «свету». На самом деле через страдания оно постигало единственное – свою неспособность испытывать что-то большее, чем тоску по несбывшимся мечтам, и понимало, что единственное, на что оно способно, – это страдать. Исай был тем, кто призван провести как можно больше людей к счастью, потому что он, один из немногих, обладал пониманием того, что счастье не подразумевает наличие черно-белого мира.
Даже предательство Елены он рассматривал как естественный ход событий. Исай четко запомнил, что люди, ворвавшиеся к нему в офис, были из отдела по борьбе с экономической преступностью. С чьей подачи они могли это сделать? Конечно же, с ее – Елены. Ведь это она за долгие годы их совместной работы владела почти всей информацией, которой могли заинтересоваться подобные структуры. Ведь это она занимала вторые роли, и первая не светила ей ни при каких обстоятельствах, это она имела лишь десятую часть от тех доходов, которые были официальными, и вряд ли могла претендовать на большее. Да – деньги немалые, но несравнимые с теми, что она могла видеть в отчетности. Конечно, он знал больше и, несомненно, все сделал так, что, несмотря на долгие разбирательства, никто ничего не смог бы доказать. Но теперь время будет упущено. Его план проведения двадцати одного шоу рухнул.
Жаль.
Теперь придется добрать человека из шоу номер семь и крайнего, с тощими длинными руками и орлиным носом, под восьмым номером. Что-то было отвратительное в его взгляде. Исай хорошо помнил. Он еще не решил, что сделает вместо оставшихся представлений. Вот только жаль было Аврору. Безвинно пострадавшая девочка. Уничтоженная из-за чьей-то алчности, ревности и глупости.
Нет, он не будет трогать Елену. Она себя сама уже наказала. Теперь она потеряла все. Если еще вчера ее могли бы оторвать со всеми конечностями в любую из самых успешных консалтинговых компаний, то теперь она сможет лишь проедать накопленное. Мир больших денег не настолько велик, чтобы о каждом его члене не было известно всего, ну или почти
