Приют мертвых - Дэвид Ливайн

Сьюзен Дюран въехала на стоянку клиники женского здоровья на Брод-Риппл и выключила зажигание. Они долго сидели с Линн, глядя перед собой. Линн она взяла, чтобы та проводила ее домой после операции в клинике. Сьюзен долго плакала, и теперь ее подташнивало. Она понимала, что дело скорее всего в гормонах, но это не утешало. В последние несколько недель она чувствовала себя сносно только по утрам, когда пила кофе — где-то вычитала, что одна чашка при беременности допускается — и ела пиццу. Забывала о тошноте в тот момент, когда проглатывала куски и пережевывала сдобренную соусом хрустящую корочку, на какое-то время избавляясь от панического ощущения в желудке. Не как только опускала вилку на стол и вытирала губы, снова накатывала тошнота, и она подолгу оставалась в постели, не включая свет. Ей становилось день ото дня хуже. Накануне на работе ее чуть не вырвало, когда пришлось, чтобы никто не заметил, проглотить всю обеденную дрянь.

— Сьюз, — позвала ее Линн.

— Так неправильно, — отозвалась она. — Понимаешь, я о чем?

— Да, — кивнула Линн. — Именно это говорили и мои родители, когда я им призналась. Но так случается, и с этим ничего не поделаешь.

Сьюзен утвердительно кивнула, но подумала о Фрэнке, гонявшемся за убийцей своего друга или занимавшемся еще бог знает чем. Бегает где-то по тому же самому городу, но в этот момент ей показалось, что он на другом конце света.

— Ну? — терпеливо проговорила Линн, мягко поторапливая подругу. Сьюзен потянулась к ключам в замке зажигания.

Белый в желтую полоску тент не спасал от лучей солнца, когда снимали с грузовиков и выпускали из клеток питбулей всех мастей и размеров. Кончался летний сезон собачьих шоу с барбекю. Терри Шлегель потер щеку, выпил третью за утро бутылочку диетической пепси и вспомнил статью на первой странице газеты. Она произвела на него нехорошее впечатление. Да, покончить умышленно с пацаненком того латиноамериканца — это было бы слишком. Но как он попал в закрытую комнату? Ничего подобного Терри не планировал. Шесть или семь щенков рычали, подлаивали и повизгивали, играя и налетая друг на друга в загоне кого-то из владельцев. Терри был не в настроении на них смотреть. Его жестоко мучила головная боль — не помогли ни пара корн-догов, ни содовая. В мозгу отдавались звуки разбрызгиваемой воды. Дин с утра решил вымыть цементные ступени. Шум воды из шланга разбудил Терри, и с тех пор он не мог уснуть. А от воспоминаний о запахе медленно поджаривающейся в стальной бочке свинины скрутило желудок. Подъехал «дюранго» Чарли, и Терри наблюдал, как из внедорожника вышли двое его сыновей. Обошли сзади и выгрузили из багажника двух тигрово-полосатых булей. При виде сыновей Терри почувствовал гордость — высокие, сильные, они легко подчиняли себе этих зверей, только делавших вид, что они собаки. Терри наблюдал, как с ними здоровались прохожие — черные, латиноамериканцы, белые девчонки. Его парни были лицом района, у них было имя, их уважали. И от этого отцу сделалось приятно. Он ждал, когда к братьям присоединится Дэни.

Чарли, самый сильный и разумный, был больше всего похож на отца. Иногда Терри задавал себе вопрос, что скрывается за его глазами, такими загадочными, несмотря на молодость — всего двадцать два года. Затем следовал Кенни. Братья считали его бешеным и были правы. Он не задумывался — во всяком случае, куда меньше других — о последствиях того, что вытворял. Откуда в нем это взялось? Может, было отголоском юной Викки? Парень вырос непредсказуемым. Терри хотел посмотреть на троих сыновей вместе на ярком солнце. Он ждал, когда Чарли и Кенни закроют машину и приступят к исполнению своих рутинных обязанностей.

«Досыпает», — подумал он о Дине. Ох уж этот Дин. Совсем запутался. Слишком уж много мыслей у него в голове, собственно, от этого он и перестал понимать, что к чему. Потому-то и вляпался в неприятности со своей латиноамериканской шлюшонкой. Но все равно трудно было выделить кого-нибудь из троих — каждый чем-то отличался. Хотя бы один имеет право проявлять немного тупости — пусть он и считается лучше других. Терри не знал, заметили ли его Чарли и Кенни или все их внимание поглощено регистрацией участников очередного соревнования собак. Но так или иначе они к нему не подошли.

«Тем лучше», — подумал отец. Он здесь не затем, чтобы любоваться сыновьями или наслаждаться собачьим шоу, а чтобы переговорить с людьми. У него была назначена встреча с Кэмпбеллом Дореем. И ее час близился. Терри надеялся приобрести с дюжину или больше помещений, управлять ими и получать доход. А они проделали это только с частью. Но он не сомневался в одном: они крепко надрали задницу всем, кто устраивал в городе «гороховую» лотерею, и теперь можно смело заполнять вакуум. Пока они не добились всего, на что он надеялся, следовало заработать на том, что сделано, а затем двигаться дальше. Терри полагал, что Дорей с радостью заключит сделку.

«Что-то он запаздывает, — забеспокоился Терри. — Уже на полчаса». И в это время увидел Ларри Бастейманта. Тот, одетый в штатское, быстро пересекая автостоянку, направлялся к нему.

«Будь я проклят, — подумал Терри. — Недобрый знак». — Он заметил, что рубашка плотно облегает торс родственника, но не топорщится красноречиво на боку, следовательно, он не имеет при себе оружия. Кобуры на лодыжке тоже не оказалось — не отличающийся стройностью фигуры Ларри надел шорты цвета хаки и резиновые шлепанцы. Еще секунда, и он заметил Терри.

— Это Викки тебе сказала, что я здесь? — спросил его Терри.

— Да. С кем у тебя встреча?

Терри не видел причин для того, чтобы скрытничать.

— С Кэмпом Дореем.

— Вот как? — голос Бастейманта прозвучал скептически, будто он знал нечто такое, о чем не догадывался Терри. — Он согласен иметь с тобой дело даже после того, как всплыло все дерьмо и пресса только об этом и вопит?

От слов родственника руки Терри, несмотря на удушающую жару, покрылись гусиной кожей. Ларри подтверждал его опасение — Дорей не придет. Лицо помимо его воли приняло угрюмое выражение.

— Не явится он сюда.

От жары, запаха свинины, автомобильного выхлопа, дыма и разогретых на солнце собачьих тел, среди которых он назначил тайную встречу, Терри замутило. Он проглотил застрявший в горле ком и заставил себя встретиться глазами с Бастеймантом.

— А ты зачем явился?

Ларри переминался с ноги на ногу, озирался, но не отвечал.

— Выкладывай, что произошло? Я же по тебе вижу, что-то случилось.

— Нашли… мешки у реки.

«Проклятие!» Терри не сомневался, что сердце на целых три секунды перестало биться, и кровь не циркулировала в сосудах. «Уже? Как им удалось? Кто обнаружил?» Ему хотелось выкрикнуть эти вопросы прямо в глупое лицо Бастейманта. Но вместо этого втянул в себя воздух и заговорил как можно спокойнее:

— Мы предполагали, что мешки когда-нибудь обнаружат. Однако как могло случиться, что я не слышал об этом в новостях?

— Вот так. Держат рот на замке. Когда я услышал, то сразу решил, что тебе полезно узнать, — сказав это, Бастеймант громко запыхтел.

— Что-нибудь еще, Лар?

— Думаю, мне потребуется адвокат.

Глава тридцать девятая

— Это из коробки в доме Аурелио Сантоса? — таким был первый вопрос Бэра, когда Флавия вошла в свою квартиру, закрыла за собой дверь и, обернувшись, увидела, что он сидит в ее гостиной. Первым ее побуждением было бежать, но она взяла себя в руки, подошла и села напротив него на стул. Когда она заправляла за ухо прядь волос, ее рука слегка дрожала. Но, учитывая обстоятельства — в ее дом совершено вторжение, — она на удивление хорошо себя контролировала. Посмотрела на презервативы на кофейном столике с таким видом, словно никогда их раньше не видела и понятия не имеет, что это за предметы.

— Нет…

— Только не говори «нет», — оборвал ее Бэр. — Не желаю этого слышать.

Флавия замолчала, и у него появилась возможность окинуть ее взглядом: блестящие под слоем увлажнителя загорелые ноги — или этот блеск придавало ее естественное сияние, поднимавшееся спиралями из-под короткой юбки? На ней была облегающая майка, оттеняющая смуглые плечи и грудь. С тех пор как Бэр видел ее в последний раз, она слегка похудела, и это ей шло, хотя ему запомнилось, что и прежняя полнота тоже была ей клину. Похоже, она недосыпала, потому что вокруг глаз появились темные круги, и от этого она стала казаться беззащитной и до странности юной. Флавия покосилась на три тысячи восемьсот долларов, лежащие согнутой вдвое пачкой рядом с презервативами.

— Чьи это деньги? — начала она.

— Перестань, — прервал ее Бэр. — Это он, Аурелио, поселил тебя в этой квартире? — Она не ответила, и он продолжал: — Когда ты переезжала из старого дома, пещи перевозили Хуан Айбар и Макс Санчес.