В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945 - Сергей Михеенков

Прибежал и я. Лежим смотрим. Впереди вся лощина трупами курсантов завалена. Их особенно много побило. Наших меньше. Мы-то отошли, а Вася Ковалев продолжает стрелять из своего «максима»! Комбат следит за его действиями в бинокль. Смотрел-смотрел, а потом и говорит: «Все. Конец. Убит». И правда, «максим» замолчал. Только пар от кожуха поднимается за лощиной. День стоял морозный.

Немного погодя комбат мне и говорит: «Ковалев твой друг?» – «Да», – говорю. «Тогда вот что: ползи к нему и, если он живой, тащи его сюда. А ребята тогда за пулеметом поползут. Если он мертвый – вытаскивай пулемет. Пулемет – в любом случае». Я комбату и говорю: «Я один ни его, ни пулемет не вытащу. Прикажите еще двоим со мной идти».

Приползли мы к Васе. А он стоит на коленях перед «максимом» и за гашетки держится. Как живой. И глаза открыты. На щеках замерзшие дорожки слез. Пуля ему попала прямо в лоб. Пулемет был установлен повыше, над обрывом оврага, а Вася стоял на коленях ниже, на стежке, которую, видать, там пробили летом коровы. И он со своим «максимом» был как памятник. Он уже застыл. Пальцы так крепко держали гашетки пулемета, что мы еле разжали их. Вытащили. И пулемет, и Васю.

Вася прикрывал нас до конца. Вот это друг был. Боевой товарищ. Мы-то побежали, а он продолжал стрелять, чтобы мы ушли, добежали до своей траншеи. Век не забуду его.

Глава 8

Освобождение Калуги

Город Калуга и значительная часть Калужской земли были освобождены в ходе битвы за Москву. 17 декабря 1941 года войска 49-й, 50-й армий и 1-го гвардейского корпуса начали Калужскую наступательную операцию. 30 декабря Калуга была полностью очищена от противника. Сержант 290-й стрелковой дивизии С. П. Андреев поднял над железнодорожным зданием красное знамя. Именно железнодорожный вокзал удерживался немцами особенно упорно. Оборону здесь держало подразделение СС. Дело в том, что на путях в тупиках стояли приготовленные к отправке вагоны с ценными грузами. Отступающие так и не успели их вывезти. В боях за Калугу было уничтожено более 5000 фашистов. Захвачено 38 паровозов, 300 вагонов, 282 грузовые машины, 25 танков, 70 мотоциклов, 39 орудий. Особенно отличились 154-я и 258-я стрелковые дивизии, 112-я танковая дивизия, 885-й стрелковый полк 290-й стрелковой дивизии. После освобождения Калуги 50-я армия вошла в глубокий прорыв, нарушая противнику тыловые коммуникации и сковывая действия его частей, оперировавших по оси Варшавского и Киевского шоссе. Противник был отброшен к Юхнову, на 200 километров от Москвы.

– Как мы шли на Калугу.

2-я танковая армия Гудериана дрогнула и стала медленно отступать к Оке. В обороне противника образовалась брешь. Вот в нее-то и устремил свою ударную подвижную группу генерал-майор Попов.

Наша вторая рота второго батальона 124-го танкового полка 112-й танковой дивизии вышла из Тулы по следующему маршруту: Косая Гора – Дубна – Ханино – Зябки – Большие и Малые Козлы.

Шли с боями. Но бои до самой Калуги были небольшие. Уничтожали немногочисленные немецкие гарнизоны в деревнях. Похоже, о нашем прорыве они пока не знали.

Помню бой в Больших Козлах.

Ночь кромешная. Сильная метель навстречу. Видимость плохая. Наш танк шел первым в колонне. Выехали к деревне, остановились у крайнего дома. Мы с лейтенантом Власовым вышли из танка. Подбежали пехотинцы. Постучались в окно. Хозяин сказал, что в деревне немцы и что ночуют они в школе.

Школа в середине села, немного правее по ходу движения.

Власов тут же распорядился, кому как действовать, и скомандовал: «В атаку!»

В глубине села взлетали ракеты. Часовой освещал ночь. Но где там что увидишь в такую прорву? Да и гула наших моторов он наверняка не слышал. Ветер-то рвал в нашу сторону.

Перед самой школой пехота соскочила с брони. Мы ударили из орудий и пулеметов. Пехотинцы добивали последних, кто выскакивал наружу. Вскоре все было кончено.

На рассвете 21 декабря мы увидели впереди отблески пожаров – горела Калуга.

Тут мы столкнулись с немецкими артиллеристами. Видимо, они уже нас встречали. Но на наше счастье, или они малость замешкались, или мы оказались проворнее.

Механиком-водителем у нас в экипаже был сержант Подъяблонский. Поляк. Впереди дорога. И там, на дороге, Подъяблонский увидел, как немцы торопливо отцепляли от грузовиков и уже разворачивали 37-миллиметровые противотанковые пушки. Но мы первыми открыли огонь. Стреляли осколочными. Я видел, как первый наш снаряд разорвался с недолетом, перед самыми пушками. Второй – между двумя машинами. Третьим снарядом разбило и опрокинуло одно орудие. Следующий угодил прямо в кабину одной из машин. Этим снарядом были убиты офицер и водитель. Мы их потом видели. А артиллеристов почти всех перебили из пулеметов.

Мы проехали мимо разбитой противотанковой батареи, повернули влево и вскоре выскочили на Перемышльское шоссе. Проскочили мимо трех горящих немецких машин. Их подбили другие экипажи. Машины были загружены чемоданами и ящиками. Видимо, калужские трофеи немцев.

На шоссе мы перестроились: колонну возглавил тяжелый КВ. За ним шли два «Валентайна». И наши легкие Т-26.

Перед переправой на нашу колонну налетели немецкие самолеты. Однако бомбили они нас как-то торопливо, как следует не заходя в атаку, а так, кидали бомбы как попало. Были ранены только двое танкистов, которые во время бомбежки выскочили из машин. Прямых попаданий не было. Самолеты улетели. Мы открыли люки, осмотрелись. Вся колонна была забросана снегом, землей, срезанными осколками деревьями и сучьями.

Впереди была понтонная немецкая переправа. Понтоны намертво вмерзли в толстый лед и держали хорошо. КВ пошел вперед. Только он отошел от нашего берега, справа, со стороны Ромоданова, ударили немецкие противотанковые пушки. Сразу загорелись два «Валентайна».

Мы развернулись и начали стрелять в сторону немецких артиллерийских позиций.

«Валентайны» горели. Они перекрыли нам дорогу вперед. И это, быть может, нас спасло. Потому что на переправе, когда бы мы выстроились в цепочку, как в тире, они нас всех бы пожгли, одного за другим. А КВ тем временем прорвался в город и крушил все на своем пути. Вскоре, к нашему изумлению, он снова показался на противоположном берегу. Орудие его уже молчало. Как потом выяснилось, кончились снаряды. Он выполз на понтоны и пошел в нашу сторону. Мы поддержали его своими башенными орудиями.

360 попаданий немецких снарядов насчитали мы на его броне, но ни один не проломил толстых стенок тяжелого танка.

Первым в Калугу ворвался батальон капитана Трефилова. Атакуя город, мы знали, что где-то там, окруженные со всех сторон, дерутся наши пехотинцы и кавалеристы. Мы спешили им на подмогу.