Лекарь ушёл в будущее - Сергей Устюгов

- Нет. Я никуда не пойду, - сказал твердо Генашио.

Староста начал крутиться, ему не хотелось показаться перед феодалом таким нерадивым старостой. Да, еще Лука мог наговорить всякого, тут уже могло все повернутся совсем нехорошо.

Староста продолжал уговаривать, но Генашио уперся, и ни в какую. Вера уже накормила профессора, тот довольно откинулся на свою лежанку и начал дремать.

Вера прислушивалась и ничего не понимала, но до нее дошло, что речь идет о том, что Генашио о чем-то упрашивают. Она подвинулась к нему и начала говорить с ним. Генашио все равно сопротивлялся. Староста почувствовал в Вере союзника и убеждая Генашио, обращался к ней тоже.

Наконец, Вера привела последний аргумент, - ты Генашио, наверно хочешь чтобы мы погибли, я и профессор. Генашио тяжко вздохнул и согласился. Сказал только, - пусть Вера мне помогает. На что староста согласился.

Когда Генашио подошел к Луке, тот виновато посмотрел на него, и пожал плечами.

Генашио осматривал обожжённый зад Луки, и прикидывал как он обойдется без своих мазей и примочек, которые остались в доме, в поместье. Он затребовал свою книгу, и начал листать страницы. Рецепт был, но странный.

Генашио всех удалил, оставил только свою Веру. Старосту послал за лопухами, и медом, батюшку заставил молиться за Луку. Сам велел принести горячую воду, и когда принесли лопухи, то сунул их в ушат. Пока они там отмокали, он взял кислое вино и размешал его с медом и этой смесью помазал зад Луки, а сверху прилепил лопухи. Лука взвыл сильнее, - в тебе, Генашио, точно сидит бес. Да, еще не один. Так издеваться над человеком…

Все это время Вера молча помогала Генашио. Они закончили и вопросительно уставились на старосту. Тот мялся, с одной стороны Лука вроде бы признал Генашио, с другой - батюшка не отказался от мысли, что все-таки бес в Генашио есть.

Батюшка почувствовал сомнения старосты и подозвал его. И начал что-то нашептывать ему. Тогда Генашио сам подошел к попу и начал ему шептать на ухо. Тот стал оглядываться по сторонам. Стал кивать быстро, быстро, а под конец и вовсе начал угодливо отвечать.

В результате проведенных переговоров всю троицу переселили в гостевую избу.

Вечером Генашио менял мазь у больного Луки. И Лука сам начал разговор.

- Генашио, ты это… прости меня, дурака. Послушал я этих идиотов, и что-то в голове моей сделалось. Сейчас-то я понимаю, что это ты и есть, - Лука приподнялся на животе и посмотрел на Генашио, - или это не ты?

Генашио улыбнулся и похлопал по плечу своего друга.

- Знаешь что, Лука, - когда-нибудь я тебе расскажу такую историю, что ты даже и не поверишь. А пока мне нужно попасть в поместье к себе в дом. Лечить надо моего больного, да и жену, она память потеряла.

- Генашио, мы там твою сумку поглядели, так странные вещи там увидали. Откуда у тебя все это? - спросил Лука.

- Вещи как вещи. Газета там, консервы. А зачем ты спрашиваешь? - поинтересовался Генашио.

- Ну как зачем, - для порядка, - ответил Лука, - ты вот так и не доказал, что ты не бес…

- Лука, ну что опять начинается. Я же тебя лечу, чего еще нужно, - начал раздражаться Генашио, - как тебе доказать, кровь себе пустить?

- Вот, вот. Кровь себе пусти. Это самое и покажет. Небось, у бесов то кровь другая, не красная, - ехидно спросил Лука.

- Хорошо, хорошо. Сделаю себе кровопускание, да еще моему больному тоже. Но это будет только в поместье. Здесь нет у меня нужных инструментов, - сказал Генашио. И разговор был закончен.

Утром засобирались в поместье. Сначала был плотный завтрак. Вера попробовала местного вина, потом чтобы никто не видел, тихонько выплюнула, то что глотнула. Такую кислятину пить было невозможно.

Нашли телегу покомфортнее, погрузили туда раненого Луку, рядом посадили профессора. С другой стороны сели Генашио и Вера. Заглаживая свою вину, староста деревни положил в телегу бочонок вина, сушеной рыбы, меду, копченого мяса, да три ковриги хлеба. Перед самым отъездом к телеге подскочил батюшка и начал нашептывать Луке на ухо. Тот отодвинул его и сказал Генашио, - ты смотри какой настырный. Ты поговори с ним, Генашио.

Генашио отвел батюшку в сторону и начал резко с ним разговаривать. Тот наклонил голову, и с каждым предложением голова склонялась ниже и ниже. Пока батюшка чуть не упал от усердия.

Двинулись, не торопясь. Генашио сам правил лошадью, и наслаждался жизнью. Рядом его женщина, тут же два друга, правда оба больные, но ничего - он обоих вылечит.

- Генашио, а что ты ему сказал? - спросила Вера.

- Да, он хотел все доложить хозяину. Ну, я ему напомнил, как его лечил от нехорошей болезни, которую он подцепил от блудной девки. Так он больше боится не епископа, хотя тот может наложить такую епитимью, что мало не покажется, боится свою жену. Та, точно со света сживет, если узнает.

Где-то вверху в вышине пел жаворонок. Дорога петляла по полям, среди поднимавшейся ржи. Серая кобылка лениво обмахивалась хвостом. Ни ветерка, ни тучки на небе. Казалось, все замерло и превратилось в единую идиллическую картину. Можно было так ехать и ехать до самого конца земли.

Подвода подъехала к речке, через которую был переброшен небольшой мостик, в аккурат для проезда одной телеги. У мостика сидел нищий мужичок неопределенного возраста. Волосы его торчали во все стороны. Одежда была грязная и вся в дырах. Рядом с ним валялась матерчатая сумка. Он держал перед собой раскрытую ладонь и что-то выбирал из нее. Что он мог делать здесь, где за целый день могло не проехать ни одной подводы.

Генашио остановился, передал вожжи Вере, а сам пошел к нищему. С собой захватил хлеб, мясо и кувшин с вином. Он присел на корточки перед нищим начал спрашивать, куда он идет, не нужна ли ему помощь.

Нищий мужичок хитро посмотрел на Генашио и взял только хлеб и кружку вина. От мяса отмахнулся, не его это пища.

- Мил человек, а ты знаешь, кого везешь? - спросил нищий.

Генашио решил поумничать, - а будет ли мне лучше от этого знания? - вопросом на вопрос ответил он.

Нищий посмотрел на Генашио и сказал, - с